- Да, нахал! - согласился он, схватив оба ее запястья одной рукой и одновременно гладя другой ее отвернутую щеку. - Но на моем месте любой бы воспользовался случаем, раз уж так вышло.
В ушах бешено стучало сердце, и Сара думала, сколько еще она сможет вынести, пока не случится что-нибудь непоправимое. До сих пор мать охраняла ее от любых сильных эмоций, но, когда рядом с ней, вот как сейчас, был Майкл, она никак не могла побороть возбуждение, которое он вызывал в ней. Да если честно, она и сама не хотела; только здравый смысл и инстинкт самосохранения вынуждали ее сделать попытку.
Но все усилия были тщетны. Как в замедленной съемке, его рука поднялась к вороту ее блузки, расстегнула пуговицы у шеи и обнажила бьющуюся там жилку.
- Почему ты меня боишься? - спросил он хрипловатым голосом и наклонился, чтобы потрогать это место языком. - Ммм, столько энергии растрачено зря. Разве тебе никогда не говорили, что беззащитность будит в мужчине зверя?
- Вы... вы в этом разбираетесь лучше, чем я, - прерывисто выдавила она, и он что-то досадливо буркнул.
- Прекрати сопротивляться, - скомандовал он, нашел застежку на жилете и быстро расстегнул. - Я не сделаю тебе больно, расслабься и получай удовольствие.
- Вспомнить, что я распущенная англичанка, вы это хотите сказать? бросила она, возмущенно на него глядя, и в его глазах мелькнуло раздражение.
- Ну почему ты все время упорствуешь? - воскликнул он, с упреком на нее глядя. - Ты, может, и неопытная, но я-то опытный и знаю, что ты хочешь меня ничуть не меньше, чем я тебя!
Сара задохнулась от гнева.
- Нет, не хочу! Женщины... женщины не такие, как мужчины...
- Некоторые не такие, согласен. Но только не ты.
- Что вы хотите этим сказать?
Он не сразу ей ответил, и ее напряжение и страх стали почти невыносимы. Потом он небрежно провел пальцем от мочки ее уха вниз, по шее, к ложбинке между грудей и сказал:
- Некоторые женщины равнодушны к сексу. Некоторые и хотели бы, да не могут. Ты, - его глаза зажглись желанием, - ты совсем другая.
У нее горело лицо.
- Не смейте так говорить!
- Это почему?
- Потому что... - К ней вернулись все ее детские запреты. - Потому что... так нельзя.
- Почему так нельзя? - Он был неприятно настойчив. - Тебя так учили? Что об этом нельзя говорить?
- Да!
- Почему? Разве не лучше быть честными друг с другом?
- Честными? - Она сглотнула. - Вы это называете честностью? - Она собрала в кулак всю свою уверенность и продолжила: - Вы... вы знаете, что больше ни с кем... не стали бы так говорить...
- Верно.
- ...а только со мной. Потому что... потому что вы считаете, что я наивная.
- Этого я никогда не говорил.
- Вы сказали, что я восприимчивая, - обвиняла она его, и он кивнул.
- Так оно и есть. Особенно к своим чувствам. - И его палец двинулся дальше, нашел округлость ее груди, затвердевший сосок, с готовностью принимавший его ласки. - Тебе на самом деле нравится, когда я тебя трогаю, Сара, - пробормотал он севшим от возбуждения голосом, глядя на результат своих исследований. - Тебя выдает твое тело. Так поцелуй меня, и не будем попусту терять время!
Хотя Сара отчаянно трясла головой, он в одно мгновенье нашел ее рот своим. Но, так как он одной рукой держал обе ее руки, он не мог прижать ее к себе, а она плотно сжала губы, решив ни за что на свете не подтверждать верность его теории. Сара угадывала, что он не отпустит ее, пока она сопротивляется, и, несмотря на то что чуть не задыхалась, не отвечала на его поцелуй.
Она услышала его подавленный вздох, почувствовала, что он еще крепче прижался к ее рту губами, и его пальцы больно вдавились в кожу на ее шее. Рука, которой он держал ее запястья, сжалась еще сильнее, он привлек ее к себе, и ее пальцы прижались к его сильным бедрам.
Это ее чуть не погубило. Когда она ощутила под руками его напряженные мышцы, у нее пропало всякое желание сопротивляться, она разжала губы, но он уже оторвался от них.
- Почему? - бросил он. - Что с тобой?
- Я... почему...
- Может, когда ты притворялась, что ты Диана, это действовало как допинг и возбуждало тебя? - спросил он. - Господи! Мне довелось знать не одну женщину, но такой, как ты, я никогда еще не встречал!
Сара вся дрожала, но его слова о Диане прогнали минутную слабость. Надо же додуматься до такой гадости, с отвращением думала она. Да как он смеет говорить, что она, как какая-нибудь извращенка, нуждается в воздействии каких-то искусственных возбудителей?
- Вы что, не можете понять, что мне не нравитесь? - выдавила она с не меньшей злобой. - Вы так самоуверенны, что не сомневаетесь в своей неотразимости. Ну так позвольте мне вам сказать, что...
- Не стоит! - Он горько усмехнулся, проскользнул мимо нее и открыл дверь. - Иди и пиши свои сказки! Иди и живи в мире, который ты себе придумала! Потому что в этом мире тебе, черт побери, делать нечего!
Она повернулась и хотела ему ответить, чтобы последнее слово осталось за ней, но он уже шагал по холлу, и вот за ним захлопнулась входная дверь. Он опять ее бросил, и вся ее обида и возмущение уступили место совсем уж непонятному желанию расплакаться.
- Вы будете пить кофе, мисс? - раздался у нее за спиной голос миссис Пенуорти, но Сара не испугалась, а стала прикидывать, где та была, пока они разговаривали. Повернувшись, она запоздало вспомнила, что блузка у нее наполовину расстегнута, жилет болтается на плечах, что вряд ли останется незамеченным миссис Пенуорти.
Поправив ворот блузки, она сказала:
- Если можно, я выпью кофе в кабинете, миссис Пенуорти. Здесь... здесь что-то душно.
Она не знала, поверила ли ей миссис Пенуорти. Во всяком случае, она сама на ее месте усомнилась бы. Но зато она весьма ловко предупредила вопрос, почему у нее расстегнута блузка.
Придя в кабинет, Сара не притронулась к кофе, а стала судорожно искать в сумке таблетки. Усталость накатила на нее сонной волной, она положила под язык таблетку и почувствовала настоящее отчаяние. Когда рядом был Майкл, когда он трогал или целовал ее, она все острее ощущала свою слабость; ей было нестерпимо обидно, а сейчас она испытывала такое отвращение к себе, что ей не хотелось жить.
Пытаться работать в таком настроении было бесполезно; Сара дождалась, когда уйдет миссис Пенуорти, и вышла из кабинета. Она беспокойно ходила из комнаты в комнату, тщетно стараясь обрести обычно свойственное ей самообладание. Чувство слабости не покидало ее, но она была слишком взволнованна, чтобы отдыхать, и, прижав руку к сердцу, услышала его неровный стук. Ей стало нехорошо, закружилась голова, и она подумала, что ей надо бы прилечь, но она и помыслить не могла о том, чтобы пойти в свою комнату, лечь в постель и представлять себе, что делает Майкл, что он, может, сейчас с другой женщиной. Он сказал, что она хочет его, и она действительно его хотела, очень хотела, так хотела, что ей становилось дурно от мысли, что она не призналась ему в этом.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Когда Сара открыла глаза, она увидела склоненное над ней обеспокоенное лицо Майкла. Решив, что это сон, она подняла руку, осторожно прикоснулась к его загорелой щеке и почувствовала своими холодными пальцами его тепло. Он провел ее рукой по своему подбородку, по жесткой щетине у рта и прижал ее ладонь к своим губам с порывистой нежностью. Его прикосновение разбудило в ней ощущения, которые ничуть не были похожи на те, что можно испытать иногда во сне, она быстро моргнула и вдруг сообразила, что лежит у себя на кровати. За окном был день, и, судя по солнцу, еще далеко до вечера, но она никак не могла вспомнить, что произошло: в голове был сплошной туман.
- Господи! - услышала она резкий голос Майкла и увидела, словно со стороны, как он старается скрыть облегчение. - Я уже думал, ты никогда не придешь в себя. Больше никогда так не поступай со мной, слышишь? Я этого не вынесу.
Сара смотрела на него с удивлением.
- Приду в себя? - повторила она, постепенно выходя из своего сонного благополучия. - А я что, потеряла сознание?
- Наверное. - Майкл отнял ее руку от своих губ и держал в ладонях, не осознавая, как сильно он ее сжимает. - Я вошел и вижу - ты лежишь на полу в холле. Сначала я подумал, что ты упала с лестницы, но на тебе не было ни ссадинки, и то, как ты лежала... ну, в общем, вряд ли ты упала с лестницы.
- Да? - Саре оставалось ему верить, и она мучительно пыталась вспомнить, что произошло. Кажется, она припоминает, как была в библиотеке, но потом - провал. - Я... я, наверное, упала в обморок. Я не хотела вас пугать.
- Пугать меня! Господи! - Майкл смотрел на нее потемневшими, измученными глазами. - Сара, когда я вошел и увидел тебя, я вдруг подумал, что ты умерла! Я не знаю, что бы я тогда сделал. Наверное, покончил бы с собой, - тихо сказал он.
- Майкл! - Сара широко распахнула глаза. - Не смейте так говорить. Она высвободила свою руку и приподнялась на локтях. - Со мной уже все в порядке, нет, на самом деле. Ничего... ничего особенного, честное слово. Просто обморок, вот и все. Право, не о чем беспокоиться.
