— Good morning, — произнес он дрожащими губами. Прабхакар скорчил рожу, выкрикнул: «Пшел! Пшел!» — и, довольный, смеясь, убежал.
Глаза Джонса наполнились слезами. Так повторялось каждый раз. Он все время просил мать:
— Мама, давай переедем на такую улицу, где совсем нет тротуара.
А она в ответ смеялась:
— Как же это может быть, сынок? Там, где есть высокие и большие дома, тротуары всегда бывают.
Кусум разогрела вчерашний соус, достала из какой-то грязной тряпки заплесневелый хлеб и позвала мать и Тарну. Втроем они принялись за еду. Помыв котелок и глиняные чашки, они сложили всю посуду у постели рядом с лавкой зеленщика и уселись с шитьем, коротая время в болтовне. Кусум чинила блузку, мать латала свое сари.
Нещадно палило солнце, тротуар был совсем безлюден, словно здесь никто никогда и не жил.
— На третьей улице в доме «Чанд махал» живет одинокая женщина. Ей нужна судомойка. Дела там будет немного. Я тебя сведу туда вечером, — проворно работая иглой, сказала Кусум Тарне.
— А сколько она будет платить? — поинтересовалась мать.
— Как все — от двенадцати до пятнадцати рупий.
Тарна ничего не ответила.
Вечером, вернувшись с работы, Кусум и ее мать принялись готовить пищу за лавкой зеленщика. Тарна помогала им. Они готовили только по вечерам и часть приготовленного оставляли на утро. Многие жители тротуаров и совсем не готовили — питались в дешевых харчевнях.
— И что это за наказание! — раздраженно ворчала мать Кусум. — Целый день работаешь в чужих домах, а вечером еще и себе готовить надо.
— Канта — счастливая, — сказала Кусум, — ей не приходится готовить.
— Почему? — спросила Тарна.
— Ее муж готовит.
— Муж? Боже мой! Как же это так?
— А что особенного? Канта работает на фабрике, а муж готовит пищу.
— А почему муж не работает?
— Раньше работал на той же фабрике, где Канта. Но случилась авария, и ему отрезало обе ноги. Вот он теперь и сидит дома да возится с кастрюлями, — пояснила Кусум, промывая рис. — Вон, видишь? У очага…
Тарна сочувственно глянула на мужа Канты. Подошел Лакшман и отдал жене выручку — десять анн.
— И только-то! — разочарованно спросила она.
— Посмотрим, что будет ночью, — ответил он, уходя.
— А что может быть ночью? — обратилась Тарна к Кусум.
— Ночью спрос на спиртные напитки больше. Отец снабжает вином жителей этих домов.
— Но это же очень опасно, — задумчиво проговорила Тарна.
— Всякая торговля и спекуляция опасны, — вздохнула в ответ Кусум.
Прибежал Бабу Рао.
— Ой, как я хочу есть, дайте хоть что-нибудь! — крикнул он.
— Еще не готово.
— Я очень проголодался, — захныкал он.
— Так съешь меня, — сердито отозвалась мать. — Принес деньги?
Бабу Рао вытащил из кармана рупию.
— И только-то? — опять сказала она.
— Завтра воскресенье — заработаю больше. Я с самого утра уйду к кинотеатру «Стренд».
— Хорошо, иди занимайся своим делом. Через час будет готов рис с подливой.
Бабу Рао убежал.
— А чем занимается Бабу Рао? — спросила Тарна. Кусум молчала.
— Стоит у кинотеатра «Стренд» и приводит такси для богатых господ. Они ему дают за это по две анны, — ответила мать.
— Он не учится? У нас в деревне говорили, что в городе все дети учатся в школах, а потом в колледжах.
— Богатые, наверно, учатся. Вон сын мистера Джонса, например. А разве наши дети могут учиться? Два раза в день поесть и то не можем.
Тарна отошла в сторону и села. Она беспокоилась, что Раджу нет так долго. Все уже вернулись и хлопочут на своих местах, а его нет. Вдруг она почувствовала прикосновение детских ручек. Это был Прабхакар с глазами, полными слез.
— Что случилось, Прабхакар?
— Мама побила… — всхлипывая, ответил мальчик.
— За что?
— Я попросил ее рассказать сказку, а она меня побила и не рассказала.
Тарне стало жаль мальчика, который так горько плакал. Она обняла его, усадила на колени и, лаская, стала успокаивать.
— Не плачь. Я тебе расскажу сказку.
— Про медведя и шакала? — воскликнул малыш.
— Не только про медведя и шакала, но и про слона и про тигра.
— О-o! — радостно подпрыгнул у нее на коленях Прабхакар и обнял ее ручонками за шею. — Расскажи скорее!
— Ну, слушай. Жил-был далеко от Бомбея в высоких горах, в густых лесах большущий медведь…
Рассказывая сказку, Тарна перенеслась в мыслях далеко-далеко, в свою родную деревню на берегу реки Джу. Она вспомнила лес у деревни, белые ветви яблонь, усыпанные цветами. Вот, изогнув свою стройную шею, склоняется к ручью трепетная лань с огромными печальными глазами, она делает глоток и, вновь выпрямившись, стыдливо оглядывается на самца с гордыми рогами, стоящего поодаль на страже.
Тарна так ушла в воспоминания, что не заметила, как ее кольцом окружили ребятишки. Широко раскрыв глаза и затаив дыхание, они внимательно слушали ее.
— А где этот водопад? Какой он бывает? — обратился к Тарне один из них.
— А какие бывают виноградные лозы? — спросил другой.
— А горы эти выше дома «Сурадж махал» с нашей улицы?
Вопросы сыпались со всех сторон. В этом районе «Сурадж махал» был самым большим домом, чем немало гордились жители тротуара. Они, конечно, жили не в самом доме, но спали все-таки рядом, на тротуаре!
— Вы все это узнаете, если будете ходить в школу.
— Мы не можем ходить в школу.
— Почему?
— Мы бездомные.
— Ну и что же?
— Мама говорит, что в школу ходят только те, кто живет в домах.
Тарна замолчала и задумалась о чем-то, опустив голову. В это время раздался раздраженный голос матери Кусум:
— Прабхакар! Ты не хочешь есть? Тарна! Тарна!
Прабхакар соскочил с коленей Тарны и убежал.
— Я подожду Раджу, — отозвалась Тарна.
— Мы оставим ему.
— Нет, — решительно ответила девушка.
— Вот глупая! Раджу придет поздно — дожидается, наверно, последнего поезда. Ты что же, так и будешь сидеть голодная?
— Я не хочу есть.
— Это Бомбей, глупышка, — смеясь, поучала ее женщина. — Здесь такие вещи не годятся. Я тоже, когда только приехала из деревни, была такой, как ты, дурочкой — до полуночи сидела голодная. Но в Бомбее нельзя этого делать. Муж идет на работу в одно место, жена — в другое. Когда у кого есть время, тогда и обедают. Здесь никто никого не ждет, не может ждать, не то с голоду помрет. Пойдем! Да ты еще и не жена ему. Какая же ты жена? Скажи Раджу, пусть принесет для тебя три сари, два золотых колечка — на пальчик и в ноздрю, да еще ожерелье, такое, как у меня. Видишь? И я справлю вашу свадьбу. Просто так я свою дочь замуж не отдам!
Она говорила так ласково, что Тарна встала и пошла вслед за ней.
Раджу вернулся около одиннадцати, отдал Тарне две рупии и сел, устало прислонившись к стене. Тарна спросила:
— Почему ты так поздно?
— Днем почти ничего не заработал, нужно было дожидаться последнего поезда.
Массируя ему ноги, она вдруг заметила, что одна нога у него забинтована.
— Как это случилось?
— Я поднимал груз и уронил железный сундук на ноги. Пришлось отдать рупию доктору за перевязку, а то я принес бы тебе три! — И, переводя разговор, Раджу попросил: — Дай мне поесть, наконец.
Когда Раджу управился с едой, они с Тарной присели поодаль, где их не могли услышать.
— Раджу, тебе нравится Бомбей?
— Очень! А тебе?
— Мне и нравится и нет.
— Это как же?
— Нравится электрический свет, который сам зажигается вечером. Нажмешь кнопку — и светло. Повернешь ручку водопровода — бежит вода. Не нужно идти с кувшином к ручью за две мили. А какие здесь красивые дома! Если бы все это могло быть у нас в деревне, она была бы самой красивой деревней на свете.
— Как же может быть электричество в деревне?
— Может! Я читала в книгах, что в Европе даже в деревнях есть электричество.
— Книги, книги, книги! Только и слышишь! Я ненавижу твои книги! — вдруг разозлился Раджу.
Тарна тоже рассердилась.
— А я ненавижу твою дикую болтовню!
— А я и есть дикарь и всегда останусь им. Ну и что?
Тарна взглянула на Раджу испепеляющим взглядом и отвернулась.
— Ну и что? — раздраженно повторил Раджу.
— Ничего! — не поворачиваясь к нему, бросила Тарна.
— Смотри мне в лицо, когда разговариваешь.
— Нет.
— Нет?
— Нет!
— Нет? — Дикарь крепко сжал ее плечи.
— Нет! — сердито ответила она.
— Нет? — пытаясь повернуть ее к себе лицом, повторял Раджу.
— Нет! — стараясь вырваться, твердила она.
— Нет? — Раджу одной рукой сжал обе ее руки, а другой обхватил ее за талию и притянул к себе.
— Нет! Нет!
Он крепко прижал Тарну к своей груди. Она пыталась вырваться, но Раджу рассердился не на шутку. Он так сжимал девушку в объятиях, словно хотел, чтобы она вся растворилась в его сердце. Тарна покраснела от напряжения.
