— Теперь, наверное, Сара уедет к себе в Корнуолл и будет работать там ветеринаром?
Роберт скривил свой красивый рот.
— Ей предоставляют работу здесь.
Так вот в чем дело! Сара не только одолела экзамены, но и получила работу поблизости. Она останется тут и будет процветать на глазах своего бывшего мужа, тогда как он, несмотря на свои амбиции, не очень-то удачлив в карьере. Эми стало жаль расстроенного Роберта, хотя она ничуть не сочувствовала его разрушительной ненависти к бывшей жене. Чтобы как-то отвлечь его, она предложила:
— Давай поедим, и тебе станет намного лучше. Сейчас я принесу…
— У тебя потрясающие волосы. Каштановые. У вас еще играют в «кто крепче»? Помнишь, два каштана на нитках…
Роберт взял прядь ее волос и посмотрел на них в свете лампы.
— Давай поедим, Роберт! — Эми уже едва могла терпеть. — Пора нам…
— Да заткнись ты со своей едой! Он отпустил прядь, и она упала ей на плечо. Вообще заткнись и послушай меня для разнообразия.
Эми поняла, что он хочет говорить не о Саре, и замолчала.
Роберт взглянул на календарь на стене. Никто не вешает календари в спальне, и Эми сразу не сообразила, зачем это ему. Потом поняла: дело было в великолепных репродукциях с обнаженными женщинами. Девушка октября, в первый раз обратила внимание Эми, была рыжеволосой, как она, только волосы у нее больше блестели, ниспадая на перламутровые обнаженные груди.
Вот почему он хотел накрыть мне грудь волосами, вспомнила Эми, а они оказались короче, чем на картинке.
В затянувшемся молчании Эми стала думать о собственных делах. В этом году по пятницам у нее драматические занятия в седьмом классе. Нет ничего лучше, как заканчивать неделю таким образом. Ее теперешним одиннадцатилеткам энергии и энтузиазма не занимать. Сегодня, например, она учила их, что крутиться по движению солнца — хорошая примета, а против — плохая…
— Знаешь, — проговорил Роберт, едва ли не извиняясь, что совершенно необычно для него, — мне почему-то трудно начать разговор.
Эми только сейчас обратила внимание, что чертит круги на пледе.
— Скажи все как есть. И думать тут нечего.
Он повернулся к ней:
— Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
— О Роберт…
Она посмотрела на него, растерявшись от вновь нахлынувшего на нее ощущения отчаянной безнадежности, как всегда бывало в таких случаях.
— Ты знаешь, почему я не хочу замуж, — тихо проговорила она в конце концов. — Я тебе сразу сказала.
— У тебя была тяжелая жизнь в юности. Я не забыл…
— Да нет, какая тяжелая жизнь?
Эми возразила ему, убежденная, что он прав. Жизнь, в самом деле, была тяжелая, по крайней мере временами. Однако она не желала признаваться в этом, ведь она любила своих четырех братьев, особенно маленького Гарета, которому она вместе с отцом помогла появиться на свет в страшную морозную ночь семнадцать лет назад.
Если бы только их ферма не находилась на отшибе! Если бы только снег не повалил телефонные провода! Если бы ее мать была немного посильнее, не так измучена предыдущими родами и боролась за свою жизнь…
Эми сделала над собой усилие и прогнала ненужные воспоминания. Она всегда считала более полезным подсчитывать не потери, а приобретения. Маленького Гарета надо было холить и лелеять, кормить, мыть, пеленать; Дэвида, Адама и Мэтью — любить, не забывая присматривать за ними.
— Нет, у тебя была тяжелая жизнь, — сказал Роберт, прервав ее размышления. — Только представить, что одиннадцатилетней девочке надо ухаживать за отцом и четырьмя братьями…
— Мы имели прислугу, — торопливо возразила Эми, не желая выслушивать упреки в адрес ее любимого, подкошенного горем отца. — Разве что…
— Разве что твой отец не умел ее выбирать, — закончил вместо нее Роберт.
— Он делал что мог. С пятью ребятишками и фермой особенно не повыбираешь.
Первая оказалась ленивой и не желала ничего делать. Вторая — жадной. Она экономила на еде, а деньги клала в свой карман. Третья как будто со всем справлялась, пока не наступил сезон стрижки овец. Шестнадцатилетняя Эми случайно вернулась домой раньше обычного и обнаружила, что пятилетний Гарет заперт в комнате, а служанка, которая обязана была присматривать за ним, забавляется в сарае с одним из нанятых рабочих.
Тогда Эми уговорила отца никого больше не нанимать и с тех пор сама скребла, мыла, готовила, утешала, короче говоря, делала все, чтобы ее обожаемые братья ни в чем не знали недостатка. Естественно, ей приходилось пропускать уроки, однако экзамены ей удалось сдать с лучшими оценками, чем она предполагала.
— Ты прекрасно знаешь, — продолжал Роберт, — что наш брак будет совсем другим.
— Знаю, — согласилась с ним Эми. — Я знаю, что мне не придется вкалывать, как тогда, но…
В нем не будет любви, мысленно довела Эми фразу до конца. Я никогда, никогда не смогу тебя полюбить, Роберт.
У Эми глаза расширились от ужаса. Она почти запаниковала, наконец-то поняв то, о чем подозревала все это время, но в чем не желала признаться себе.
Мне не надо было с ним встречаться, подумала она, облекая свои мысли в слова. Он тщеславный, жестокий и самовлюбленный человек, и я всегда это знала, знала с самого первого часа, который провела с ним наедине. Я ни за что не выйду за него замуж, ведь это все равно что… что выйти на ринг. Наш брак будет поединком, в котором я никогда не выиграю…
— Что «но»? — Он все еще не сводил с нее глаз. — Давай, говори, коли начала.
На сей раз Эми сама закуталась в плед. Она знала, что ни в коем случае не должна обидеть Роберта. А как отвергнуть его предложение и не обидеть его, даже если она станет нежной и тактичной, как никогда? Надо выиграть время.
— Дай мне минутку подумать. — Эми слышала свой умоляющий голос и попыталась придать ему хоть немного решительности. — Знаешь, не каждый день мне делают подобные предложения.
— Надеюсь, что не каждый. — Роберт прижался к ней, и Эми почувствовала, как он возбужден. — Давай я помогу тебе принять решение…
— Не сейчас. — Эми постаралась подальше отодвинуться от него. — Зачем тебе эта женитьба, Роберт?
— Дурацкий вопрос… — Однако он быстро справился со своим разочарованием. — Причины, как у всех, — проговорил он свои обычным беззаботным тоном.
Те же причины, которые заставили его жениться на Саре? Однако она не задала этот вопрос.
— У всех причины разные, — стояла она на своем. — Какие у тебя?
— К черту, Эми! Тебе неизвестно, почему мужчина желает жениться? — Он провел рукой по своим роскошным волосам. — Наверное, я в тебя влюблен.
Только этого не хватает! Ну, что на это скажешь? Эми пришлось напрячь мозги.
— Очень мило с твоей стороны, Роберт…
— Мило! — Он со злостью уставился на нее. — Ты понимаешь, что говоришь?
— Я… Я…
Роберт соскочил с кровати и прошелся по комнате. А Эми с ужасом обратила внимание, что, хотя он злится, он все еще очень возбужден, и с облегчением вздохнула, когда Роберт накинул на себя синий шелковый халат и уселся в кожаное кресло.
— Я прошу тебя разделить со мной жизнь, а ты ведешь себя так, словно я приглашаю тебя на скучную вечеринку. Насколько я понимаю, тебе мое предложение не по вкусу?
— Ну… — Эми торопливо соображала, что сказать. — Моя работа…
— При чем тут твоя работа?
Эми не ответила. За три месяца, что они встречались, он ни разу не спросил ее о работе и, конечно же, не знал, как она к ней относится.
Но это понятно, подумала Эми, стараясь быть объективной. Она и сама не знала, что это за работа, пока не поступила в школу.
Семь лет назад Дэвид женился на Дженни и привез ее на ферму. Поначалу Эми раздражало ее присутствие, но она очень скоро оценила все преимущества, связанные с этим, тем более что Дженни оказалась работящей и любящей. Потом Адам закрутил с Линн, и, хотя они официально не женаты, Линн тоже поселилась на ферме, быстро окрепла и расцвела на чистом свежем воздухе, полюбила всех и очень старалась всем услужить. Двенадцатилетний Гарет был ею просто очарован, и вот тогда-то Эми всерьез задумалась о своей жизни.
Она всегда мечтала стать актрисой и теперь решила попытать счастья. В школе она отличалась хорошим голосом, статью, умением себя подать — разве не ей поручались ведущие роли? Разве она не справлялась с ними, несмотря на все домашние заботы? Однако стоило ей сказать об этом постаревшему отцу, он так расстроился, что она пошла на компромисс. Эми решила стать учительницей и начала искать колледж с хорошим драматическим отделением. Наконец она остановилась на колледже в Кенте.
— Но ты же не собираешься всю жизнь учительствовать? — спросил ее Роберт.
— Это… Это хорошая школа, — чуть ли не шепотом отозвалась Эми. — И… да… я хочу учительствовать.
Она поняла это еще на своей первой практике, в ту самую минуту, как встала перед классом. К счастью для нее, одиннадцатилетки еще только перешли в старшую категорию и были в ней такими же новичками, как она сама. Переводя взгляд с одного лица на другое, Эми в первый раз осознала, что перед ней не просто ученики, но люди; не класс, но множество индивидуальностей и каждый здесь со своими надеждами и заботами, правами и талантами.
