— Наши будут не такими.
— Такими, — сказала она, вспомнив, как менялись ее любимые братья в четырнадцать лет. — Все подростки ужасные, но всем приходится через это пройти.
— Правильно. Но через год-два…
— А кто должен быть с ними эти два года? Их несчастные…
— Тебе за это платят, разве не так?
Не договорив, Эми закрыла рот и зло уставилась на Роберта. Надо было заранее предвидеть, что она ни в чем его не убедит.
— Если ты так ненавидишь свою работу, — продолжал он, — что же ты держишься за нее? Не понимаю.
Эми с раздражением подумала, что он и вправду поверил, будто она плачется на свою судьбу. Ему даже в голову не пришло, что речь идет не об учителях, а о родителях. Он вообще еще не думал, каково быть отцом. Она-то хотела сказать «несчастные мамы», ведь это матери изо дня в день мыкают горе со своими детьми-подростками. А с нашими буду биться я…
— Почему ненавижу? — Эми решила не тратить зря время на объяснения. — Мне нравится быть учительницей, и я справляюсь с работой, поэтому не хочу ее бросать.
— Несмотря на то, что с детьми одна морока?
— Всегда можно отыскать светлую сторону… Послушай, хватит об этом. Я не готова к замужеству.
— Понятно.
Ничего ему не понятно, но Эми не стала уточнять. Его великолепные плечи поникли, словно из них выкачали воздух.
— Забавно, с чего это мы так разгорячились? — произнес он после паузы.
— Мы бы не разгорячились, если бы…
Эми прикусила язычок. Если бы ты раньше спросил меня о моей работе. Если бы ты выказал хоть немножко понимания, которое должно появиться у партнеров, прежде чем они задумаются о браке.
Впрочем, если они не понимают друг друга, то ее вины здесь не меньше, чем его. Для нее вполне достаточно видеть в нем партнера, чтобы изредка вылезать в другой мир, который по-своему ей нравился.
— Если бы мы не жили так далеко друг от друга, — пролепетала она.
— Наши деревни не на разных планетах, — заявил он, тотчас почувствовав ее слабость. — Мы могли бы встречаться гораздо чаще.
Эми пожала плечами.
— В будние дни я занята школой, а каждый второй уик-энд — драматическим кружком. Я говорила тебе об этом в самом начале.
— Знаю, что говорила. — Он встал, не желая вступать в спор. — Но это было до того, как мы начали думать о браке.
Мы. Словно она тоже об этом думала. И все-таки ей захотелось его утешить. Бедняжка лишился своей игрушки. Она положила руку ему на плечо.
— Извини, Роберт…
— Извини! — Он отпрянул от нее. — Я должен был знать, какая ты. И чем, черт тебя подери, мы занимались с тобой все эти месяцы?
Эми вдруг стало стыдно, и она опустила глаза.
— Совокуплением, — ответил он сам на свой вопрос. — Как звери.
— Ну… раньше мы так не думали.
Он прав. Он прав. Эми всегда была неравнодушна к красивым властным мужчинам, но с Энди, Кевом, Филиппом ее связывали общие вкусы, общие шутки, нежность, радостные встречи. С Робертом не было ничего подобного. Она восхищалась его внешностью, великолепным телом и умением доставлять удовольствие. Когда Эми поняла это, она почувствовала, что ее мутит, будто она переела чего-то нехорошего.
Сделав над собой усилие, она подняла глаза и встретилась с его медовым взглядом.
— Я… я… Извини.
На его лице появилось выражение, какого она прежде никогда не видела, словно она находилась в кино и смотрела на оборотня.
— Ну и что дальше?
Эми отвела взгляд в сторону, откинула плед и встала.
— Думаю, нам лучше…
И она похолодела, сразу поняв, что совершила ошибку. Но что еще ей было делать, в отчаянии думала она, стоя перед ним совершенно обнаженной. Надо найти какой-нибудь выход. Он молчал и не сводил с нее тяжелого взгляда…
— Сука!
Он скинул с себя халат, бросился к ней и ртом жадно впился в ее шею.
— Роберт! — Эми вырвалась и схватилась рукой за шею. — Пожалуйста, пожалуйста, не будь таким.
— Я буду таким, каким хочу.
— Оставь меня.
Она попыталась спрятаться от него за креслом, а он тем временем готовился к новой атаке, собранный, сильный, могущественный, как бог войны. Его янтарные глаза наливались злобой, а сильные руки сжимались…
Как же он привлекателен, думала Эми. Может быть, уступить ему…
Уступить? И пусть он кусает ее? Пусть рвет ей волосы? Или еще что-нибудь похуже? Эми отвела взгляд от безупречного мужского тела и стала искать выход.
Может быть, запереться в ванной? Ну и что? Окно? Ничего не выйдет. В двери торчал ключ. Если бы она могла дотянуться до него, а потом запереть его тут… Следя за его движениями, Эми стала подбираться к ключу…
Под ноги ей попалось что-то мягкое, оказавшееся его халатом, и она запуталась в нем, больно упав на спину, и, прежде чем успела встать, распласталась под его могучим телом…
Шарфом не закроешь, слишком высоко, подумала она, ощутив боль в том же самом месте на шее, что и прежде. Вот это настоящий бой. Без перчаток. Думай, думай, думай, твердила она себе…
Наконец мозги у нее прояснились. Она могла думать, несмотря на боль, несмотря на его тело, несмотря на страх… Никакого страха! Эми вспомнила о своем актерском таланте.
— Ну, ну, милый, — прошептала она ему на ухо. — Ты даже не представляешь, как я хочу тебя.
Он как будто представлял.
— Я вся горю, — прошептала она, чудом сумев изобразить удовольствие, несмотря на новый наплыв боли.
Это сработало. Роберт оторвался от ее шеи и приподнялся над ней на руках.
Пора? Нет, еще рано. Он лишь переменил положение и, встав на колени, продолжал грубо припирать ее к полу, не давая ей вздохнуть.
— Значит, тебе всегда хотелось грубого секса? Мне надо было понять.
— Девушка не… — Эми помолчала немного, постаравшись не показать отвращения к уродливому спектаклю, который он заставлял ее разыгрывать. — Девушка не говорит о таких вещах сама.
— Давай поиграем?
Мы играем, мисс. Ну нет, нельзя думать о том, что представляют собой игры Роберта. Надо оставаться недвижимой, прикрыть глаза и следить за ним в ожидании удобной минуты.
— С чего начнем?
Он намотал ее волосы на руку и оторвал голову от пола.
— С этого?
И он, впившись ногтями в ее груди, принялся щипать их. Едва не задохнувшись от боли, Эми прикусила язык, чтобы не закричать, но быстро взяла себя в руки и сделала вид, будто облизывает губы.
— Ммм. Хорошо.
— Хорошо, если хорошо. — И он пребольно сжал ее соски. — А если в рот?
О Боже! Что еще? Однако Эми не позволила себе расслабиться и, поведя нывшими плечами, сцепила над головой руки.
— Я кое-что знаю, — прошептала она.
Роберт выглядел довольным.
— Как это я сразу не догадался? Надо было заставить тебя с самого начала.
Эми изобразила нетерпение.
— Заставь сейчас.
— Ладно. Вон там.
Роберт показал на кресло, и у Эми перехватило дыхание. Неужели он встанет и сядет в кресло? Неужели он освободит ее от себя. Освободит! Освободит! Когда он приподнялся, Эми ощутила такое острое удовольствие, что еще минуту пролежала на полу, стараясь дышать поглубже и помедленнее, чтобы расслабиться.
— Встань на колени.
Эми подняла голову и увидела, что он сидит в кресле и по-хозяйски указывает ей на пол перед собой. Медленно, очень медленно она привстала на локте, подогнула ноги, потом встала на одно колено, ни на секунду не забывая о ключе, который сейчас был важнее всего…
— Давай! — Он был вне себя от нетерпения. — Или я отделаю твою прелестную задницу. Я все равно ее отделаю. Она будет красненькой…
— Я здесь.
Он прижал ее к своему бедру, так что ей пришлось согнуться, но она боялась только одного, как бы он не заметил, что она стоит на одном колене и готова в любую секунду вскочить на ноги. Но он ничего не заметил, так как в это время, развернувшись, царапал ей зад своими безжалостными ногтями.
— Подожди, скоро почувствуешь меня!
Эми постаралась скрыть накатившую на нее ярость.
— Сейчас!
— Нет. У нас много времени. Открой рот.
Эми повиновалась и одним томным возбуждающим жестом перебросила руки через его бедро. Вот его огненно-жаркий жезл, который в прошлом доставлял ей немало удовольствия. Как же она дошла до такого?
— Ну же! — Он хлопнул ладонями по ее ушам. — Начинай!
Ничего не поделаешь, Эми гладила и ласкала его, пока ее рот и язык делали работу, которая должна была лишить его самоконтроля. Она слышала, как он тяжело и хрипло дышит, и видела его руки на подлокотниках кресла.
В какое-то мгновение Эми мысленно содрогнулась от того, что намеревалась сделать, но в следующий момент, отбросив сомнения, она оторвала от него свой измученный рот и изо всей силы вцепилась ему в мошонку и повернула ее.
От его нечеловеческого крика она чуть не пошла на попятный, но этому помешали ее нывшие груди, болевшая голова, синяк на шее, так что она не разжала рук и все крутила и крутила… Он согнулся и ухватился за ее плечи. Тогда она вскочила, бросилась за спинку кресла, уперлась в нее обеими руками и с силой толкнула.
