— Неужели мы по сравнению с ними такие свиньи? — удивленно подняла брови Инна. Она тоже примчалась, узнав, что и у нее есть шансы получить что-нибудь заграничное.
Борис Ильич был щедр на подарки. А у старшего брата он, по сути, вырос. Их отец, разоренный революцией, не смог содержать большую семью и отправил его и Илюшу к Сергею, который уже был женат и жил в достатке. Добрая и отзывчивая Анна Михеевна не роптала и относилась к ним по-матерински. А поскольку ее родители тоже подкинули ей младшую сестру, с Инной Борис был дружен еще с юности.
— По сравнению с ними мы — те еще свинтусы, — с добродушной усмешкой ответил он Инне. — Сама знаешь: где стоим — там сорим. А у них детей сызмальства к чистоте приучают. Сказывается немецкое воспитание. Недаром те столько лет в Прибалтике владычествовали.
Привезенные Борисом Ильичем подарки были просто великолепны. Своему брату он привез костюм, Анне Михеевне платье, Инне сумочку, Леле туфли, а Тёме целый набор школьных принадлежностей в портфельчике из натуральной кожи, с которым он еще долго фасонил перед одноклассниками.
* * *
В то время как в Европе и Африке шла война и лилась кровь, советская страна жила мирной и счастливой жизнью. В печати и по радио сообщалось о все новых рекордах тружеников и спортсменов, о блестящих достижениях науки и техники, о расцвете культуры и искусства народов СССР.
Проводились всесоюзные конкурсы лучших мастеров-исполнителей и фестивали детского творчества.
Жизнь шестиклассника Тёмы была насыщена до предела. Он и так после уроков продолжал учиться музыке и регулярно ходил в гимнастическую секцию спортшколы. А тут еще поступил в драматическую студию при городском Доме пионеров, и ему сразу дали одну из глазных ролей в спектакле «Золотой ключик». Тёма должен был играть грустного, влюбленного Пьеро. И если музыкой он занимался из-под палки, а гимнастикой — сознательно, ибо готовил себя к дальним путешествиям, то театр стал для него истинным увлечением.
Тёме здесь все было интересно: и читки, и занятия танцами, и репетиции на сцене. Но настоящий, волшебный праздник наступил, когда сшили костюмы и начались представления. Здесь, в театральной студии, он впервые испытал подлинное сексуальное влечение. Объектом его пламенной страсти стала «звезда» спектакля Зиночка Коптева, исполнявшая роль Мальвины.
Зиночка была стройной девочкой, на два года старше Тёмы, с полностью сформировавшейся девичьей фигуркой. Это была настоящая Мальвина — с белокурыми, как у куклы, локонами, румяными щечками и большими голубыми глазами. На худенького грустного Пьеро она почти не обращала внимания, зато с более старшими Костей — Буратино и Павликом — Арлекином откровенно кокетничала и, как шептались в кружке, многое им позволяла.
Может быть, и успех Тёмы в роли Пьеро объяснялся тем, что в спектакле тот был безнадежно влюбленным в Мальвину, и поэтому его игра выглядела очень искренней и правдивой. По ходу пьесы Пьеро должен был обнимать Мальвину, жарко признаваясь в любви, и всякий раз, будь то на репетициях или на сцене, Тёма ощущал, как у него жжет внизу живота и набухает ширинка. Очевидно, Зина тоже заметила то, что с ним происходит, и как-то на репетиции сильно покраснев, тихо сказала: «А я вижу, что ты уже большой мальчик».
Это прозвучало многообещающе, и Тёма даже стал надеяться на исполнение своего страстного желания, но дальнейшее неприглядное поведение его пассии все разрушило. Сначала из-за нее подрались Костя с Павликом. Это случилось перед самым спектаклем, и вышел скандал, так как у Кости — Буратино был разбит нос и долго не могли остановить кровь. А когда староста группы стала стыдить Арлекина, тот открыл причину драки.
— Это во всем Зинка виновата! Позвала меня в гримерку, а когда пришел, то застал их с Костей без штанов, — процедил сквозь зубы Павлик, бросив злой взгляд на соперника. — Она сказала, что он взял ее силой, вот я ему и вложил ума!
— Ну как тебе Зина не стыдно? — обрушилась на нее староста Валя, которая играла черепаху Тортилу. — Как ты себя ведешь? За это можем тебя и исключить!
— Ты на меня не цыкай, а то пукну, — грубо огрызнулась Зина. — Ишь, угрожает. Давай исключай! А Мальвину, — нагло усмехнулась, — ты, что ли, уродина, играть будешь?
Такой вульгарной Тёма ее даже представить себе не мог. Ему и до этого не нравились в ней грубость и цинизм. Разговоры о ее распущенности тоже не доставляли удовольствия, хоть и повышали любопытство. Тёме даже смотреть на нее стало противно, и, конечно, в дальнейшем это сказалось на его игре. Правда, вскоре они стали репетировать новую пьесу, где ему снова поручили одну из главных ролей, а для Зины в том спектакле роли не нашлось.
* * *
Безмятежное спокойствие, воцарившееся в советском обществе, кончилось, когда германские войска, обойдя «линию Мажино», прорвались вглубь Франции и ее армия бесславно капитулировала. Немцы и итальянцы повсюду одерживали победы и, ободренные их успехами, подняли голову японцы, внезапно напав на американцев в Пирл-Харборе и вынудив вступить в войну США. Оккупировав север французской территории и установив на юге страны послушный режим маршала Петена, Гитлер начал переброску войск и техники к границам СССР.
Логика подсказывала, что упоенные своими успехами немцы собираются напасть и с ходу разгромить Красную Армию так же, как они это сделали с войсками союзников, чтобы окончательно расчистить путь к достижению своей цели: мировому господству. И хотя в прочность добрососедства с фашистами никто не верил, все же казалось невероятным, что они могут вот так, запросто, нарушить договор и начать войну.
— Неужели Гитлер посмеет бессовестно, в нарушение подписанного им же самим договора, напасть на СССР, — обеспокоенно спросила Анна Михеевна у мужа перед его уходом на работу.
— Еще как посмеет! По фашистской идеологии можно быть свободным от морали, — убежденно ответил Сергей Ильич, завязывая галстук. — А сил у него после разгрома французов стало намного больше. Теперь, считай, промышленность всей Европы будет работать на нужды германской армии.
— Тогда непонятна беспечность нашего правительства. Оно продолжает верить Гитлеру и выполнять условия договора, еще больше усиливая мощь Германии в то время, как та собирается на нас напасть!
— Ошибаешься, Анечка! Думаешь, наверху не знают, что немцы к нашей границе перебрасывают отборные войска? Сталин достаточно мудр, чтобы разгадать фальшивую игру и тайные замыслы фюрера!
— Но почему же тогда он не принимает экстренных мер?
— Я уверен, что это делается для видимости — чтобы обмануть Гитлера и не ускорить его нападение, — высказал предположение Сергей Ильич. — На самом же деле ведется огромная работа по повышению нашей обороноспособности и усилению Красной Армии. По сути, идет ее перевооружение. Во время моей командировки на Урал я только и слышал о новых видах оружия и танков, которые скоро будут выпускать тамошние заводы. Так что нам нужно любой ценой выиграть время. Хотя бы еще парочку лет.
Сергей Ильич, как всегда, верно оценил обстановку. Это подтвердил и вернувшийся из длительной командировки Борис. В этот раз он был на Украине и привез много фруктов.
— Мы там просто пупок надрываем, ускоренно возводя мощные укрепления на всем протяжении новой государственной границы, — по секрету поведал родным Борис Ильич. — Строим на совесть. — Помолчал, словно решая, стоит ли говорить и все же добавил: — Но чтобы все закончить, нам нужен по меньшей мере еще год. А немцев это, похоже, не устраивает! На границу прибывают все новые и новые войска. Особенно много танков. Ведут себя вызывающе, устраивают провокации.
— А почему наши не могут дать им по зубам? Тем, кто лезет? — возмутился Тёма. — Разве у нас там мало своих войск и танков?
— Сталин строжайше запретил отвечать на провокации! — серьезно, как взрослому, ответил ему Борис Ильич. — Ведь они того и добиваются. Чтобы был предлог нарушить договор. Но мы еще не готовы отразить их нападение, хотя на западную границу стянуты все наши кадровые войска, исключая лишь те, что охраняют Дальний Восток.
— Значит, Боря, ты думаешь: мы не выдержим удара фашистской военной машины в случае нападения? — обеспокоенно спросил брата Сергей Ильич. — Неужто наша армия так слаба?
— Не выдержим, Сережа! Это объективно, — с кислой миной ответил военный инженер. — Войск там у нас хватает, и по количеству танков и самолетов вряд ли мы им уступаем. Но качество нашей техники хуже и, главное, укрепления на границе не готовы, чтобы их сдержать, пока не перевооружим армию.
— А как же наши мощные укрепления, построенные вдоль старой границы? — горячо возразил ему Сергей Ильич. — Уж они-то способны задержать фашистов!
