Попытаться заснуть тоже нет смысла. И, к сожалению, уже поздно надевать спортивный костюм, выходить на улицу и бегать до тех пор, пока Ричард не уйдет из ее головы. Джинни распахнула стеклянные двери, чтобы впустить свежий воздух, и засмотрелась на светящийся ночными огнями город, раскинувшийся перед ней. Но звуки, долетавшие от реки - веселая музыка и людской гомон - не прибавили ей спокойствия.
Может, теплого молока? Вдруг поможет утихомирить разбушевавшиеся чувства?
В задумчивости она открыла дверцу холодильника и застонала, увидев тарелку клубники, спелой, красной, сочной. Нет, ее чувства не собиралась утихомириваться, а, напротив, хотели новых волнений...
Вздохнув покорно, Джинни открыла пакет, взяла ягоду и макнула ее в густые сливки. Потом опустила в рот.
Не слишком волнующе, но вкусно. Очень вкусно.
Она взяла пакет в одну руку, тарелку - в другую, и пошла босая на террасу. Конечно, в ее распоряжении не было чудесного японского садика с павильоном, как у ее беспокойного соседа, негде было присесть по-японски и помедитировать, медленно восстанавливая душевное равновесие и уносясь в нирвану.
Вот жалость-то! Ее равновесие уже давно было утеряно, и его не помешало бы восстановить.
Джинни положила подушку на изящную скамеечку для двоих, уютно устроилась на ней и блаженно вытянула ноги на подлокотнике.
Если уж никуда не деться от этих навязчивых мыслей, то незачем и прятаться от них. Лучше расслабиться и получить удовольствие.
Она выбрала самую крупную ягоду, взяла ее за хвостик, макнула в коробочку со сливками, запрокинула голову и опустила в рот. Сливки, смешанные с соком, потекли по подбородку. Рассмеявшись, Джинни поймала их языком.
Вдруг до нее донесся едва уловимый шорох из-за изгороди.
Вернее вздох. Или даже стон.
Ричард Мэллори. Самый опасный тип на свете, от которого девушкам стоит держаться подальше...
Не обращая внимания на колотящееся сердце, она подняла голову, облизала пальцы, выигрывая таким образом несколько драгоценных секунд, чтобы взять себя в руки до того, как столкнется с ним взглядом.
Напрасная трата времени.
Невозможно подготовиться к тому, чтобы увидеть его темную фигуру в мягком свете, падающем из открытого окна у него за спиной. Его лицо скрывала тень, сгущавшаяся под четко обрисованными скулами, линией подбородка. Черные кудри сияли, словно нимб.
Ричард медленно поднял руку, и в ней блеснул тяжелый хрустальный стакан, который он поднес к губам.
Джинни почти ощутила вкус виски на его губах, и ее тело стало таять как свечка от одной мысли об этом.
- Хочешь?
Кто это сказал: она или он? Или это слово прозвучало лишь в ее голове, так что Джинни одна слышала его?
Ричард стоял неподвижно целую вечность. А Джинни никак не могла понять: должна ли она ответить ему.
Наконец Ричард неторопливо двинулся к ней, прорвавшись сквозь заросли изгороди, молча сунул ей в руку свой стакан и осторожно приподнял ее ноги, чтобы сесть рядом. Устроившись, он положил их себе на колени. У него были сильные и крепкие бедра, как у спортсмена. Ее лодыжки лежали на мягкой ткани джинсов. Его прохладные руки касались ее подъема, когда он рассеянно гладил их, глядя на нее проникающим внутрь, изучающим взглядом. И совершенно невозможно было угадать, о чем он думает.
Если о том же, о чем и она, то у нее впереди столько волнения, сколько ей и не снилось.
Не сводя с нее глаз, Ричард потянулся к тарелке, что стояла у нее на коленях, взял ягоду, окунул ее в сливки, поднес к губам и подержал так несколько мгновений. Джинни безмолвно наблюдала за тем,. как белые капельки скатываются по зеленым листикам и падают на его большой палец. Потом он откусил. Задержавшая дыхание девушка тихо выдохнула, опустила голову и сделала большой глоток виски.
И зря!
Виски обожгло ей горло, и она едва не задохнулась. Но уже через секунду ей удалось справиться с собой. Алкоголь расплескался теплом в желудке, а потом разлился приятной огненной волной по всему телу.
- Это отличное крепкое виски, - объяснил Ричард, заметив ее тщетные попытки откашляться и что-то сказать. - Его надо пить маленькими глотками, растягивая удовольствие. Медленно.
Джинни все еще не могла побороть жар, охвативший горло, поэтому даже не попробовала ответить.
- Мне следовало бы отругать тебя, - через некоторое время добавил он.
- Я запомню на будущее, - наконец смогла произнести она. - Но я не так часто пью виски.
- Рад это слышать, - проговорил Ричард хрипловатым голосом. Однако выражение его лица оставалось спокойным и непроницаемым. - Но я говорил не о виски. Я говорил о том, что ты меня обманула.
Гектор!
Он обо всем догадался, испугалась Джинни. Теперь жди одних неприятностей!
- Ты сказала, что должна бежать, потому что тебя ждет важная работа. И что я вижу? Пристроилась тут на веранде под луной и с наслаждением поедаешь клубнику. Вот так работа!
О чем это он? Об ужине? О том, что она малодушно сбежала, до смерти напуганная своим расцветшим, словно бутон, желанием?
- Я на самом деле собиралась работать, - быстро ответила Джинни. Ее убежденность в том, что она вырвалась из западни, разбилась о спокойствие и мягкость его тона. Нет, подумала она, проблемы еще не кончились. И из этого переплета ей еще не удалось выбраться.
Просто у нее возникла небольшая пауза. Антракт в спектакле. И теперь он продолжится ровно с того места, где они остановились. Как будто и не прерывался. Напряжение между ними достигло предела.
- Я пыталась работать, - добавила она. - Честно-честно. Но от Древней Греции меня отвлекла соблазнительная тарелка спелой клубники.
- Понятно. Теперь я знаю, чем привлечь твое внимание, и буду регулярно заказывать ее. Но ты опять не так меня поняла. Я вовсе не против того, что ты увильнула от трудов и наслаждаешься тут. - Ричард взял еще одну ягодку за хвостик и опустил в сливки. - Я не доволен тем, что ты делаешь это в одиночестве.
Сказав это, он поднес ягоду к ее губам.
Жест не новый. Джинни прекрасно поняла его смысл. Съесть ягоду из рук Ричарда значило выразить свое согласие на физическую близость. Но в мягком свете ее проснувшееся женское начало, разжигая природные желания, обходило все стены, которые она с таким трудом выстроила вокруг себя, чтобы защититься от боли. Тело охватил жар, стиравший все воспоминания о боли и страдании.
Ричард бросил ягодку на тарелку и коснулся ладонью ее щеки, провел большим пальцем по виску.
И замер. Несколько секунд они оба молчали и не двигались.
Где-то внизу, в ночной темноте, шумел и бурлил неугомонный многолюдный город. А на высоте десяти этажей над рекой звенящую тишину нарушало только неистовое биение ее обезумевшего сердца, густую темноту освещало только пламя, бушующее в глазах Ричарда Мэллори.
Ричард коснулся уголка ее губ легким воздушным поцелуем, похожим на прикосновение бабочки. Почти невесомо, но каждая клеточка ее тела вспыхнула от блаженства. Словно она всю жизнь только и ждала, когда он дотронется до нее. И теперь хотела только одного: чтобы он продолжал.
Это открытие напугало и изумило ее. Джинни никогда не испытывала подобных ощущений и даже не подозревала, что такое бывают.
Ричард провел языком по нижней губе Джинни, наслаждаясь ее вкусом, смешавшимся со вкусом клубники. Она почувствовала терпкий привкус виски на языке.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Ричард терял контроль над собой, растворяясь в запахе шелковистых волос Джинни и ее горячего тела, прикрытого только тонкой тканью пижамы.
Его губы медленно двигались по сладким, податливым губам девушки. Бесстрастная часть его разума - та, что практически никогда не могла отрешиться полностью от того проекта, над которым он работал в данный момент, - не справилась с бурей эмоцией и сдалась.
Теряет контроль?..
Кого он пытается обмануть? Он уже утратил его в ту секунду, когда увидел, как Джинни вытянула ноги на садовой скамейке и поднесла к губам спелую ягоду. Она не знала, что кто-то за ней наблюдает. Ее врожденная грациозность и чувственность взволновали его.
Ему было плевать, кто она такая и что ей от него надо. Ричард знал только, что хочет ее, мечтает о ней как-то не так, как обычно. Он чувствовал себя растерявшимся мальчишкой, который только что выяснил, что девчонки не такие уж глупые и надоедливые существа, но еще не понял, что же с этим открытием делать.
А еще он был слегка испуган.
Джинни Лотур - особенная, ни на кого не похожая девушка. И ему предстояло сделать шаг в неизвестность. Шаг, после которого уже не будет дороги назад.
Она не явилась к нему нарядная, благоухающая духами, с мастерским макияжем, в платье от какого-нибудь дорогого мастера. Как перевязанный бантом подарок, который можно открыть и разглядеть в час досуга по обоюдному молчаливому согласию, когда обе стороны прекрасно знают, что будет дальше.
