Этого просто не может быть!
Кто-то толкнул ее и внезапно ряд танцующих отделил ее от Эвена, к ним присоединились все новые танцоры и вот уже два или три ряда людей отделяло ее от Эвена, которого она уже почти не видела.
Во всеобщей сутолоке кто-то из танцоров двинул Холли по шляпе, и та съехала, сбивая очки на нос, она отчаянно пыталась поймать шляпу, но вместо этого сбила ее окончательно. Холли будто во сне смотрела, как шляпа летит на землю и вдруг останавливается в воздухе.
- Поймал, - воскликнул кто-то удивленным голосом.
Она подняла взгляд. Идиотская улыбка так и застыла на лице Денниса Кратчи, когда он узнал золотисто-рыжеватые волосы "славной девочки", рассыпавшиеся по ее плечам.
- Холли Хамелтон? - недоверчиво прошептал он.
- Положись на меня, - неожиданно раздался в ее ушах голос Эвена. Нет, это ей не снится, все гораздо хуже: этот кошмар происходит наяву. Вот она стоит, отупев, ничего не чувствуя, и к тому же у нее слуховые галлюцинации.
- Дай сюда плакат, Холли, - Эвен вырвал из ее оцепеневших пальцев свернутый в трубочку плакат и высоко поднял его в воздух. - А вот кому бесплатный плакат со "славной девочкой"! - закричал он, размахивая им над головой. - Бесплатный красный плакат! - И он метнул его как копье над морем тянущихся рук.
Толпа в коллективном порыве ринулась к противоположному краю набережной. На Денниса Кратчи было страшно смотреть, казалось, что его сейчас хватит удар.
- Тоби, включай запись! Тоби, к черту этот плакат, включай запись, включай пленку!
Эвену достаточно было один раз взглянуть на Холли, чтобы понять, что она полностью парализована тем, что ее разгадали.
Она продолжала стоять и, открыв рот, смотреть на Денниса Кратчи.
Эвен весь съежился от мысли, к чему приведет так тщательно спланированный вечер. Больше она ему не поверит, хотя и это далеко не самое важное. Необходимо немедленно увести ее отсюда в безопасное место. Как можно спокойнее Эвен сказал:
- Холли, милая моя, пожалуйста, - и протянул руку. Холли машинально взяла Эвена за руку, и он увлек ее за собой к ближайшему съезду с набережной.
Они бежали не останавливаясь, пока не очутились в темной аллее рядом с припаркованным мопедом. Когда двигатель завелся с первого раза, Эвен шумно возблагодарил бога. Холли вскочила на заднее сиденье, и они умчались прочь, оставив Денниса Кратчи стоять с открытым ртом на бордюре набережной со шляпой Холли и микрофоном в руках. Через двадцать минут Эвен загнал мопед на стоянку рядом с раздевалкой на пляже, постаравшись как можно ближе припарковаться к дорожке, ведущей к морю, и заглушил двигатель. Как только Холли слезла с мопеда, Эвен отвязал и снял с багажника свернутую подстилку.
- Сюда! - сказал он и пошел по дорожке, ведущей через дюны к берегу.
Холли убрала в карман фальшивые очки, подвернула штанины, сняла башмаки и проследовала за ним. Эвен расстелил подстилку и жестом предложил Холли сесть. Несколько секунд слышно было только как шумит прибой. Наконец, Холли села, сложив ноги по-турецки, и откинулась на локти.
- Луна сегодня просто ужасная... - сказала она, пытаясь нащупать какую-нибудь безопасную тему для разговора.
- Да, - ответил он, шагая взад-вперед рядом с ней и потирая загривок.
- Это то самое место, где я впервые увидела тебя и где ты увидел меня.
- Да. Ты очень злишься? Эвен сорвал с себя шляпу и швырнул ее рядом с Холли.
- Да, черт возьми, а ты?
- А чего мне злиться, ведь мы же убежали.
Эвен упал на колени:
- Но ведь это была моя идея, ведь это из-за меня тебя чуть столбняк не хватил при виде Кратчи, ведь он теперь знает, что ты в городе. - Он взял ее за плечи.
- Прости меня за все это, я такой нахальный, самоуверенный и сукин...
- Эвен, ну хватит же!
- Нет, в самом деле, Холли, ведь когда ты увидела эти плакаты, а потом этого чертового репортера, да я бы даже не обиделся, если после этого ты бы вообще со мной больше разговаривать не захотела!
- Не нужно извинений, Эвен.
- Энни мне рассказывала, что после того, как ты немножко подумала, ты решила, что этот плакат вовсе не так уж плох, но когда я увидел выражение твоего лица там на набережной, когда перед тобой оказались эти проклятые плакаты, я понял, что она заблуждается.
Холли зажала рот ладонью.
- Нет, не заблуждается.
Она увидела, как брови его удивленно взметнулись, но ничего не сказала.
- Спасибо тебе, что вытащил меня, спасибо тебе за сегодняшний вечер, ведь вот уже много месяцев, как я не смеялась так много и так громко, а может быть, и много лет. Конечно, в конце пошло полное безумие, но ведь я не помню кто это сказал: нет лучше времени чем если ты со мной... - Холли уронила руки на колени. - Я правду говорю, Эвен. Ты подарил мне чудесный вечер.
Она смотрела на него и в глазах ее дрожали лунные блики.
Вот она перед ним свежая как роса. Она - его, и это правда. Он всегда видел, врет она или нет. Раз за разом она продолжала поражать его, так думал он и напряжение спадало в его груди и снова средоточием всех его чувств становилась одна она.
- А ты знаешь последним усатым человеком, которого я целовал, была моя тетушка Марта, и это было очень неприятно, так что я подумал, а не поснимать ли нам их?
Он взял себя за кончик уса, а она потянулась к своим усам.
Вдруг она остановилась и схватила его за руку.
- Погоди, а больно не будет?
- Вполне вероятно, давай-ка вот так попробуем, - и он протянул руку к ее усам, а она - к его.
- Готово?
- Нет еще.
Нахально не обращая внимания на ее трусость, он принялся считать: три, два, один, трр... Несколько секунд промелькнуло в тишине, потом она отбросила его усы и быстро ощупала пальцами свою верхнюю губу.
- Ты как?
- Я все так же и по-прежнему хочу поцеловать тебя. Иди сюда!
Волны разбивались о слежавшийся песок, она встала на колени и позволила ему прижать себя целиком сверху до низу. Она была теплая и податливая, и, тяжело дыша, называла его по имени.
Его пронзило желание и внезапно ему захотелось испытать ее всеми своими чувствами. Он склонил свои губы к ее и хотел уже проникнуть в них языком, как вдруг она открыла рот.
- Коснись меня, - шепнул он прямо в ее открытый рот. Она вытянула рубаху из-под пояса его штанов и, осторожно процарапывая его голый торс, подняла ее повыше. Ее готовность заставила его снова заговорить.
- Беру назад свои слова относительно того, что нам придется подождать, можешь поделиться со мной твоей тайной тогда, когда тебе будет угодно, но, господи, Холли, можно я буду любить тебя сегодня ночью?
Тут он почувствовал, как она напряглась и медленно встала. Положив ладони ему на грудь, она оттолкнулась от него и выглядела совершенно беспомощно в своем отчаянии. Глаза ее наполнились слезами, Эвен почувствовал как у него у самого сжимается горло.
- Что я могу сделать, только скажи мне, что делать? - потребовал он яростным шепотом. - Я достану тебе луну, я сделаю все, только попроси!
Но ведь стоит ему сказать, как все изменится. Она потерла лицо и снова опустилась на подстилку.
- Не хотела я втягивать тебя в это дело, но ты уже и так в него втянут, и не правильно будет утаивать от тебя дальше и все остальное. - Она уже открыла рот, чтобы продолжить, но не раздалось ни звука. Она попыталась еще раз.
- Очень трудно, дай мне еще минуту.
- Как тебе будет угодно.
Она обхватила руками колени и опустила на них голову. В ней бушевал инстинкт самосохранения, и перед глазами вновь и вновь проигрывался знакомый сценарий, а она все смотрела и смотрела на лунную дорожку, на поверхность океана. Прочь, бежать, спрятаться, на луну улететь по этой платиновой дорожке.
Прочь отсюда, прочь от Эвена, прочь от невыносимого положения, в котором она оказалась. Она шумно выдохнула сквозь сжатые губы: все это мечты, а вот она реальность. Вот Эвен, ее друг и не только, сейчас она ему все поведает. И Холли повернула к нему голову.
- На самом-то деле этот плакат никогда не казался мне грязным, если мне что в нем и не нравилось, так это то, что у меня над ним не было никакой власти. Я доверилась Стью и в буквальном смысле слова оказалась из-за этого без штанов. В один прекрасный момент я расслабилась и весь мой тщательно наработанный на всю Америку имидж рассыпался на куски. И теперь всякий, кто взглянет на этот плакат, увидит, что я просто в шоке от того, что меня фотографируют. Двадцатишестилетняя, отвечающая за свои поступки женщина такого себе никогда бы не позволила. Стью лишил меня всенародного доверия, которое я имела, а дальше будет еще хуже.
- Я не понимаю.
- Эвен, говорят, что будет еще и второй плакат, и слухи эти обоснованны, весь вопрос во времени.
- Второй плакат? - переспросил он. - То есть как?
- А вот так, Стью продолжал щелкать своей камерой и дальше, только я тебе не говорила. Кроме того, он не только талантливый фотограф, но еще и психолог. Он говорит, что если я не вернусь к нему работать, то он выпустит на рынок вторую фотографию, и по-моему, он не блефует.
