Через пять минут курс поднялся до 1,770010 за доллар, затем, еще десять минут спустя, за доллар уже давали 1,765060. В течение ближайших трех часов рост составил 85 пунктов, из чего следовало, что заработала Сара около полумиллиона долларов, чтобы быть совсем точной — 481 314. Она чувствовала, что Уилсон буквально пожирает ее глазами. Ему не терпелось продать свои марки, «закрыть поле», и в то же время не хотелось спешить, пока рост не остановился и Сара держит паузу.
А она действительно ничего не предпринимала, терпеливо глядя на мониторы и ощущая, как в желудке бушует буря. В половине четвертого, когда обменный курс достиг 1,764050 марки за доллар, она дала отбой, заработав таким образом 538 243 доллара. Почти тут же Уилсон последовал ее примеру. За ним числилось 59 490 долларов прибыли.
Сара доложилась не спускавшему с нее глаз Эрнотту.
— Отличная работа, — с вымученной улыбкой заметил тот.
Сара решила, что такое дело надо отметить, и позвонила Масами. Откликнулся кто-то из ее коллег.
— Будьте любезны, Масами Мацумото. — Сара принялась ожидать, пока приятельница закончит другой разговор. Эрнотт, сидевший совсем рядом, с интересом прислушивался. Масами Мацумото. Что-то знакомое. И тут он вспомнил: приятельница его подружки. Мир тесен.
Масами взяла трубку:
— Привет. Извини, что заставила ждать. Дел полно.
— Да и у меня тоже, — рассмеялась Сара. — Слушай, как насчет того, чтобы пропустить по рюмочке вечером?
— Прекрасная мысль. Сегодня я свободна. — Масами немного помолчала и вдруг резко спросила: — А что, случилось что-нибудь?
Сара рассмеялась:
— Да так, кое-что. Есть что отметить. Хватит с тебя?
— Вполне, — с некоторой подозрительностью ответила Масами.
В половине пятого Сара выключила свои компьютеры и собралась уходить. Ей показалось, что Скарпирато следит за ней через занавески. Эрнотт весь день бегал к нему в кабинет и наверняка рассказал о ее успехах. Любой нормальный начальник сразу же поздравил бы ее и по меньшей мере предложил выпить за первый успех. Но Скарпирато и задницы не оторвал от стула. Ну что ж, на комплименты она напрашиваться не будет. Сара перекинула сумку через плечо и вышла из зала.
— Выходя из банка, Сара, несмотря на все свои достижения, испытывала некоторые сомнения. Непонятно, как сблизиться со Скарпирато настолько, чтобы выяснить, плетет он какую-нибудь сеть или все чисто. Большинство маклеров, когда на рынках тихо, любят просто поболтать, и при этом чуть не догола раздеваются, излагая подробности своей личной жизни за последние лет эдак пять. Скромность им — как племени — совершенно чужда. Но Скарпирато молчалив, он почти ничего о себе не сказал, даже не перекинулся парой посторонних фраз. Да и о делах говорит весьма скупо. Эрнотт — единственный, кому удается вытянуть из него больше, чем одно предложение. Интересно, подумала, Сара, каков он с друзьями, с приятельницами — неужели тоже застегнут на все пуговицы? Она остановила такси и велела водителю ехать на Мэйфер.
— Ну? — Масами проводила Сару в гостиную. — Что там у тебя такого необыкновенного случилось и что мы отмечаем?
Сара уселась на длинный, обитый розовым ситцем диван, скинула туфли и вытянула ноги.
— Новая работа. В ИКБ.
Масами только присвистнула. Она вытащила из ящика пачку «Вирджиния Слимс» и щелкнула зажигалкой.
— Надеюсь, платят хорошо.
— Не жалуюсь. — Сара пожала плечами.
— Не темни. Кто, интересно, согласился бы там работать, если б не деньги.
Сара улыбнулась и тоже закурила сигарету. Масами не сводила с подруги пристального взгляда.
— Итак?
— Да ты сама ответила на свой вопрос, — засмеялась Сара. — Действительно, кто пойдет туда, если б не деньги?
— Ну и что там за публика? — Масами передернула плечами. — Действительно такие бандиты, как о них говорят?
— Еще хуже, — рассмеялась Сара. — Босс мой держится на расстоянии, такой, знаешь, непроницаемый итальянец. Но его по крайней мере можно терпеть. А вот его правая рука, некий Мэттью Эрнотт… — Сара даже сплюнула от отвращения. — Мерзкий тип. Надутый америкашка. Он только что прямо не говорит, что я ему как кость поперек горла; по-моему, страшно хочет, чтобы меня вышвырнули, пока кому-нибудь не покажется, что я буду посильнее его.
— Да знаю я его, — спокойно сказала Масами. — Встречались пару раз. Не могу сказать, что он мне слишком понравился.
Сара подобрала ноги и выпрямилась.
— А как ты с ним познакомилась?
Масами улыбнулась. Пришла очередь Сары задавать вопросы.
— Я знаю его приятельницу. Мы вместе ходим в спортивный зал. Некая Карла Витале. Итальянка, красавица, темперамент, как у тигрицы. Рядом с ней все мы выглядим монашками.
— Насчет тебя не знаю, — подняла бровь Сара, — но я-то сейчас точно веду монашеский образ жизни.
— Угу. Но дай срок, дорогая…
— Однако же, — рассмеялась Сара, — если это такая горячая штучка, то на черта ей Мэттью Эрнотт?
— Видишь ли, — Масами таинственно понизила голос и наклонилась к Саре, — Карле нравится все красивое — платья, квартира, путешествия. Однажды она устроила вечеринку, и мы обе сильно надрались. Ну я и спросила, как там у них с Эрноттом. Ведь даже на людях они постоянно собачатся… В общем, Карла просто улыбнулась и сказала буквально следующее: «Он — золотая жила».
Масами с удовлетворенной улыбкой откинулась на спинку стула. Сара озадаченно посмотрела на нее.
— В ИКБ действительно хорошо платят, но вряд ли он получает больше четверти миллиона, ну, от силы триста тысяч.
— Да, странно. Для такой светской львицы, как Карла, это не такие уж большие деньги. Наверное, наследство досталось. Убеждена, что так оно и есть. У него большой дом в Холланд-парке, он один стоит не меньше миллиона. И подозреваю, что ИКБ тут ни при чем.
— Похоже на то, — согласилась Сара, вертя кольцо на пальце. — Ладно, Бог с ним, с Мэттью Эрноттом. Как насчет того, чтобы выпить?
Масами ушла на кухню, вернулась с бутылкой красного вина и наполнила бокалы. Выпив свой чуть не залпом, Сара бросила взгляд на часы:
— Пожалуй, пора. Сегодня вечером у меня еще куча дел.
Масами метнула на нее быстрый подозрительный взгляд и молча проводила подругу до двери, чмокнув ее на прощание. Вернувшись в гостиную, она снова уселась в кресло и принялась потягивать вино. Наверняка что-нибудь связанное с мужчинами, подумала она. Эдди в отъезде, и вдобавок эти слова насчет монашеского образа жизни…
Сара свернула с Хэй-Мьюз на Чарлз-стрит и вышла на Беркли-сквер. Здесь она отыскала телефонную будку и позвонила Джейкобу. В трубке раздавались гудки, один, второй… пятый. Сара представила себе, как Джейкоб лениво откладывает книгу и плетется к телефону. В последние годы ходить ему стало труднее. Наконец он отозвался.
— Привет, Джейкоб. Можно зайти? Есть о чем потолковать.
Сара поймала такси и через полчаса была на Родерик-роуд.
Джейкоб пригласил ее войти, усадил на стул и пошел за чаем. Если бы осталась на ужин, угостил бы вином, а иначе она и так слишком много стала пить в последнее время. К чаю были предложены пирожные.
— Может, поужинаешь? У меня есть запеканка. Подумай, а пока выпей чайку.
Сара с улыбкой взяла чашку. Джейкоб уселся напротив.
— Ну, радость моя, что там у тебя?
Сара сделала глоток и отставила чашку.
— Да ничего такого особенного, но кое-что все же настораживает. — И она рассказала Джейкобу про Эрнотта — «золотую жилу». — И еще: слишком много он секретничает о чем-то со Скарпирато в его кабинетике. Если дело и впрямь нечисто, то не удивлюсь, узнав, что они действуют на пару. — Сара сделала еще глоток и с надеждой посмотрела на Джейкоба. Тот улыбнулся:
— Действительно, выглядит подозрительно. — Он помолчал и заговорщически подмигнул Саре. — Но, думаю, так ты ничего не добьешься.
— Как это «так»?
— Я хочу сказать, что тебе надо действовать по-другому.
Сара ничего не ответила, ожидая продолжения.
— Короче, нужен «жучок».
Сара высоко подняла брови и подмигнула в ответ:
— Об этом я думала, но отказалась — будет уж слишком.
— Слишком? Что за чушь. Это постоянно делается, особенно в Сити: промышленный шпионаж, финансовый шпионаж… Тут же миллиардами ворочают. Есть у меня приятель…
— Вот уж в этом я не сомневаюсь, — рассмеялась Сара, оборвав Джейкоба на полуслове.
— Короче, — раздраженно бросил Джейкоб, — хочешь, чтобы я с ним связался?
Сара сделала очередной глоток и задумчиво посмотрела на чашку.
— Даже не знаю, что и сказать. Не уверена, что все так ладно получится. Да и что скажет президент?
— А ты как думаешь?
— Вообще-то от разговора о том, как я буду действовать, он всячески уходил; по-моему, он рассчитывает на мое благоразумие. Собственно, Баррингтон прямо сказал — действуйте на свой страх и риск. Его интересуют не методы, а результаты. Разве что предложил время от времени, по ходу дела, что называется, сверять часы.
