— Если рагу мало, я обойдусь миской бульона и куском хлеба, — пробормотала она.
— Не говори глупостей. Ты получишь свою порцию, как и все. Я приготовила нечто вроде индейского супа по рецепту Мадлен. Чечевица, картошка, сало, курица и много лука.
— Пахнет очень вкусно. Твоя Мадлен такая славная. Сегодня утром она привела ко мне Констана. Настоящий ангелочек, весь розовый, светленький и такой же милый, как ты!
Эрмин молча улыбнулась. На душе у нее было тяжело. Тошан почти не разговаривал с ней с момента их перепалки по поводу Овида Лафлера. Он даже избегал к ней прикасаться, когда они ложились спать. Со своей стороны, она не делала попыток примирения, так как у нее начались критические дни.
— Я сейчас вернусь, Мирей. На улице какой-то шум. Наверное, Мукки с Тошаном пришли обедать. Они чинили перегородку в конюшне.
Пройдя на кухню, она с удивлением увидела начальника полиции Роберваля в сопровождении полицейского в форме.
— Здравствуйте, господа, — немного смущенно поздоровалась она.
В следующую секунду в дом вошел ее муж, в клетчатой рубашке, весь озаренный солнечным светом. Он снял свою соломенную шляпу и закурил. Выглядел он взволнованным.
— Господа, — сказал Жослин, — садитесь, прошу вас. Вы хотите нам что-то сообщить?
— Совершенно верно, месье Шарден, — кивнув, ответил полицейский. — Я позволил себе сначала рассказать все месье Дельбо, поскольку это касается его.
— Каким образом это его касается? — встревожилась Лора.
— Дело в том, что речь идет об Амели Трамбле. Одна соседка узнала ее обувь, почти не пострадавшую в огне. К тому же эта женщина утверждает, что мадам Трамбле покинула свой дом три дня назад и больше не появлялась. Исследование зубов погибшей подтвердило наши подозрения: дантист Роберваля очень хорошо помнил эту пациентку. Мы часто обращаемся к нему за помощью при опознании тел. Поскольку у нас имеется дело о нападении Амели Трамбле на месье Дельбо шесть лет назад, все сошлось. Но тогда он не стал подавать заявления.
— Амели Трамбле! — повторила Эрмин. — Господи, я прекрасно ее помню! Врачи, приехавшие в тот вечер, признали, что она находилась в состоянии аффекта, вызванного смертью ее сына, Поля Трамбле.
— Эта ненормальная чуть не убила Тошана и могла ранить тебя, дочка, — мрачно произнес Жослин. — Значит, это она нас разорила.
Лора побледнела. Она оперлась на спинку стула, приоткрыв рот.
— Амели, мать Поля Трамбле, этого ничтожного типа, который похитил моего малыша Луи, — возмутилась она. — Как же мстительна эта особа! Господи, надо было сгноить ее в тюрьме!
Эрмин с недоумением заметила, что руки ее матери дрожат. Подобная впечатлительность была для той нехарактерна.
— Черт возьми! — не сдержался Жослин. — Зачем она это сделала? Мы же все могли сгореть! Тем более что ты регулярно высылала ей деньги, Лора. Поначалу я даже упрекал тебя в этом. Я считал, что эта женщина очень опасна. Я до сих пор помню, как сна направила револьвер на Тошана и Эрмин в конце ее выступления.
Для молодой певицы эта сцена тоже не утратила своей ужасающей четкости. «Помню, я была на седьмом небе от счастья. Я доставила радость своей публике, по большей части состоящей из пациентов больницы, и мне аплодировали. Потом я заметила в толпе Киону, хотя ее не должно было там быть. Она, а точнее ее образ переместился в пространстве, чтобы предупредить меня. Я испугалась, и Тошан поднялся ко мне на эстраду. Почти тут же появилась эта женщина, крича ужасные вещи о моем муже, называя его убийцей… Если бы не доктор, который у спел отвести дуло в сторону, я, возможно, была бы сейчас вдовой».
Словно в ответ на эти размышления начальник полиции добавил нравоучительным тоном:
— Да, я перечитал сводки происшествий за февраль 1940 года. Мадам Трамбле своим отчаянным поступком пыталась отомстить за смерть единственного сына, случайно убитого месье Клеманом Тошаном Дельбо. Опрос соседей мадам Трамбле позволил сделать вывод, что она проживала в очень плохих условиях. Следует упомянуть, что ее супруг, Наполеон Трамбле, соучастник своего сына в похищении вашего, мадам Шарден, в прошлом году скончался в тюрьме от апоплексического удара. Мадам, вы действительно отправляли ей деньги, о которых только что упомянул месье Шарден?
Он обращался к Лоре, становившейся все более бледной.
— Нет… Военные годы были тяжелыми для всех, включая нас. Эта история с выплатами совершенно вылетела у меня из головы!
Сказав это, она поджала губы, сгорая от стыда. В течение уже почти двух лет Амели Трамбле присылала ей письма, полные стенаний и слезной мольбы, в надежде получить деньги. Лора не поддавалась на уговоры и сжигала письма, пробежав по тексту ледяным взглядом.
— Я не понимаю, — тихо сказала она. — Да, я перестала ей платить, но поджечь за это наш дом… Ведь это не я убила ее сына. Если следовать логике, она должна была уничтожить дом моего зятя, а не мой!
— Большое спасибо, Лора! — усмехнулся Тошан.
Смущенные полицейские немного помолчали. Жослин закрыл ладонями лицо. После таких потрясений он чувствовал себя не лучшим образом.
— Поскольку имел место умышленный поджог, страховая компания должна возместить вам убытки, — заметил полицейский, довольно молодой, с красными прожилками на щеках. — Мадам Амели Трамбле все продумала, прежде чем явиться сюда. В сумке, о которой рассказывал мальчик, скорее всего, находилась канистра с бензином.
— Да, и полагаю, что, если бы ребенок не впустил ее в дом, она бы все равно подожгла его снаружи, — добавил его начальник. — Слава Богу, за исключением этой женщины, никто не погиб.
— Думаете, она специально осталась в подвале? — спросила Эрмин.
— Мы никогда этого не узнаем. Однако вполне возможно, что она не хотела больше жить. Похоронив мужа и сына, оставшись без гроша в кармане, на улице, она решила покончить с собой.
Лора встала, сжав кулаки. Устремив взгляд в пустоту, она воскликнула:
— Покончить с собой, в своем безумии не пожалев детей! Хочу напомнить, господа, что в ту ночь в моем доме находилось пять невинных душ. Она не пощадила даже Луи, который сжалился над ней и тайком пустил в дом, бедный мальчик.
Тошан счел нужным высказать свое мнение:
— Среди этих невинных душ, Лора, были мои дочери и мой сын, а также Киона, моя сводная сестра. Я уверен, что Трамбле знала об этом и решила причинить мне страдания, уничтожив самое дорогое.
— Господи, но это ужасно! — воскликнула Эрмин. — Не нужно забывать о том, что Поль Трамбле чуть не погубил Луи, оставив его сгорать от лихорадки в заброшенном доме. Этот человек был очень жестоким, абсолютно безнравственным. За что его мать пыталась мстить? Она ведь осуждала действия своего сына.
— Эта бедолага тронулась умом, ее следовало поместить в психбольницу, — сердито ответил Жослин. — Вот к чему приводит жалость к подобным людям!
Начальник полиции бессильно развел руками и кивнул в знак прощания.
— Дамы, господа, нам необходимо взять показания у вашего соседа Жозефа Маруа. Поверьте, я искренне вам сочувствую.
— Я вас провожу, — сказал Тошан, выходя вслед за ними из дома.
Эрмин смотрела на своих родителей с чувством глубокой жалости. Она корила себя за то, что недооценила размеров свалившегося на них несчастья. Даже если следовало благодарить Бога за то, что никто из членов семьи не погиб, они потеряли свой домашний очаг, свои воспоминания и чувство безопасности, даруемое устойчивым финансовым положением.
— Видишь, куда нас привело необдуманное поведение твоего мужа? — внезапно закричала Лора, выпучив глаза. — Ты вышла замуж за дикаря, и теперь мы жестоко расплачиваемся за твою ошибку. Зачем Тошану надо было преследовать Поля Трамбле и убивать его? Он что, не мог предоставить это полиции? Ничего бы этого не случилось! Во всем виноват твой метис!
— Мама, ты переходишь все границы. Хочу тебе напомнить, что Тошан спас Луи, твоего сына. Мне стыдно за тебя!
— Лучше бы тебе было стыдно за своего мужа!
— Лора, хватит, успокойся, — велел Жослин. — Эрмин права, ты несешь околесицу. Еще разбудишь малыша, который спит наверху.
— Мне плевать! — заорала та с безумным взглядом. — Мне плевать на всё и на всех вас! А ты, Жосс, не смей мне перечить, ты немногим лучше месье Тошана Дельбо. Только подумай! Если бы Эрмин выбрала себе нормального мужа, какого-нибудь порядочного квебекца, ты не переспал бы со своей прекрасной индианкой и не навязывал бы мне свою внебрачную дочь!
Жослин Шарден зарычал от ярости. Несмотря на свою слабость, он, шатаясь, встал и сжал кулаки.
— Замолчи или я тебя ударю!
Лора отпрянула, вытянув руки вдоль тела. Хрупкая и неистовая, с бледным лицом, растрепанными волосами… Эрмин было невыносимо видеть свою всегда ухоженную мать такой. А если мама снова лишится рассудка?» — ужаснулась она, вспомнив о годах, которые Лора провела вдали от родных, когда потеряла память. «Все может повториться, — с тоской думала молодая женщина. — Тогда она испытала сильное потрясение, потому что папа оставил меня на крыльце монастырской школы в разгар зимы. Ее рассудок не смог вынести боли разлуки, и теперь она, возможно, опять впадет в безумство».
