А потом, внезапно, напряжение схлынуло, по ее жилам разлился жидкий огонь, и с последним всхлипывающим возгласом она почувствовала, что падает, падает, тонет в объятиях Оливера, пока они оба не рухнули, обессиленные, на смятые атласные простыни.
Девятая глава
- Ты действительно хочешь выйти сегодня?
Оливер стоял на пороге гардеробной, небрежно прислонившись к дверному косяку, и рассеянным взглядом смотрел, как Джинни натягивает узкое черное платье. Он был очень соблазнителен - из одежды только белое полотенце, обернутое вокруг бедер; широкая грудь покрыта бронзовым загаром, приобретенным во время медового месяца, и порослью черных вьющихся волос.
- Да, - настаивала Джинни. - Посол - очень милый мужчина. И мы ведь приняли приглашение, теперь уже неудобно не прийти.
- Милый мужчина? - повторил Оливер, подойдя ближе и проведя ладонями по ее телу. - Ты хочешь сказать, привлекательный?
- Конечно... нет, - запинаясь, возразила она. - Он мне... в отцы годится! Просто...
Оливер рассмеялся.
- Как я люблю твою прекрасную грудь, - хрипло пробормотал он, наклонив голову и поцеловав ее в шейку. - Такая упругая и пышная... Знаешь, я даже через платье чувствую, как у тебя соски затвердели. Твое тело создано для любви - оно откликается на каждое мое прикосновение. Давай скажем, что мы заболели... я точно чувствую, что у меня поднялась температура. Наверное, это лихорадка.
Джинни глубоко вздохнула, неуверенно рассмеялась и покачала головой.
- Нет... Оливер, пожалуйста...
Она прикрыла глаза и склонила голову ему на плечо. Ее рабство оказалось слишком приятным, но ради собственного блага иногда приходится проявлять строптивость.
- Фостер пригонит машину через несколько минут, - напомнила она, со смехом выскользнув из объятий Оливера. - Так что лучше одевайся.
Оливер сдержанно улыбнулся, глядя, как Джинни расчесывает свои длинные темные волосы.
- Подбери их, - приказал он.
- Думаешь? - переспросила Джинни, скручивая волосы в жгут и укладывая короной. - А мне не хотелось.
- Подбери, - прорычал он. - Распускать их будешь только для меня.
Джинни изумленно взглянула на Оливера. Иногда он казался таким собственником.
- Да, мой повелитель, - усмехнулась она. - Твое слово для меня закон.
- Вот именно. - Оливер схватил ее за плечи и крепко обнял; его хватка была железной - маленькая демонстрация силы, доказывающая, что он шутит лишь наполовину. - И никогда не забывай об этом.
На мгновение их взгляды встретились в зеркале. Но как только вызов в глазах Джинни сменился покорностью, Оливер ее отпустил.
- Ладно, я оденусь, - согласился он. - Черный галстук?
- Естественно.
Он ушел в свою гардеробную, а Джинни продолжила укладывать волосы.
Со дня свадьбы прошло шесть недель, наполненных таким счастьем, о котором Джинни не смела даже мечтать. Медовый месяц, проведенный на крохотном острове в Карибском море (пальмы, белый песок и ни единого человека вокруг), оказался сплошным блаженством.
Казалось, Оливер никак не может насытиться ею. Джинни с улыбкой вспоминала волшебные ночи, проведенные в его объятиях; пробуждения рядом с ним на широкой кровати; вечера, когда он возвращался с работы и набрасывался на нее прямо с порога: однажды они занимались любовью в оранжерее, несколько раз на полу гардеробной, и один раз (потрясающе, хотя и несколько неудобно) в чулане, где хранились плащи и галоши.
Джинни не требовалось много времени, чтобы уложить волосы в простую, но изящную прическу. Выпустив несколько локонов, чтобы смягчить эффект, она занялась косметикой - подчеркнула загар с помощью тонального крема, подвела глаза светло-коричневыми тенями, подкрасила длинные ресницы и намазала губы алой помадой.
Драгоценности? Простая золотая цепочка, серьги в виде тонких колечек и золотой браслет, подаренный Оливером после медового месяца, с застежкой в виде пары наручников. И, конечно, кольцо.
Надев черные вечерние босоножки, Джинни бросила последний взгляд в зеркало. Платье было одним из ее любимых - черное, шелковое, очень простого покроя, на тоненьких бретельках и с глубоким треугольным вырезом на груди. Ткань струилась по ее стройной фигуре почти до щиколоток.
- Готова?
В зеркале вновь появилось отражение Оливера. И когда Джинни взглянула на него, ее сердце забилось быстрее. Ему очень шел смокинг - Оливер носил этот наряд с особым щегольством, напоминающим о том, что под его утонченной оболочкой скрывается сильный, необузданный мужчина, недалеко ушедший от дикаря. В одно мгновение он может сбросить маску цивилизованности и утащить Джинни в свою пещеру...
- Что тебя развеселило? - спросил Оливер, заметив на ее губах улыбку.
- Ой... ничего. - Решительно выбросив из головы этот образ, Джинни равнодушно пожала плечами и схватила сумочку. Но Оливер, похоже, догадался об ее игривых фантазиях.
- Ничего? Но ты же не думала о том, о чем я думал только что, правда?
- Конечно... нет. - В ее голосе прозвучала предательская хрипотца. Торопясь, пока Оливер не разрушил ее планы на вечер, Джинни забросила сумку на плечо и выскочила из комнаты. - Идем, мы уже опаздываем, - заявила она, сбегая вниз по лестнице.
Оливер нагнал ее у входной двери. Элегантный "роллс-ройс" уже дожидался возле крыльца. Фостер распахнул дверцу, и Джинни с довольным вздохом юркнула в роскошный салон.
Судя по озорному блеску в глазах Оливера, легко отделаться ей не удастся.
- Это одна из тех ужасных вечеринок, где все говорят одновременно и шампанское слишком сладкое, - скучным голосом предупредил Оливер.
Джинни ощутила приятное предвкушение.
- Мы можем... уйти пораньше, если хочешь? - предложила она с предательской дрожью в голосе.
Оливер рассмеялся, низким, горловым смехом.
- Думаю, можно слегка... развлечься и здесь, - ответил он. Его рука лежала на спинке сиденья и, прежде чем Джинни успела понять, что происходит, он спустил с ее плеча бретельку платья, обнажив грудь, прикрытую только кружевом черной грации. - Я хотел узнать, какое белье ты надела, пробормотал он. - Мне нравится.
- Не надо! - возразила она, бросив испуганный взгляд на сидящего за рулем Фостера, торопливо натянула платье на плечи и отодвинулась от мужа как можно дальше. Он же не хочет заниматься с ней любовью прямо в машине... правда?
Оливер рассмеялся и опустил непрозрачный экран, отделивший их от водителя. Затем, с блеском в глазах, лишившим Джинни всякой способности к сопротивлению, вновь сбросил бретельку и провел пальцем по ее медовой коже вдоль кромки кружева до самой ложбинки между грудей.
- Что тебе не нравится? - усмехнулся он. - Боишься, что я испорчу твой макияж?
- Я...
Улыбаясь своей чарующей улыбкой, Оливер погладил ее грудь. Джинни чувствовала тепло его ладони. Ее соски затвердели, просвечивая темно-розовым цветом через черное кружево грации.
На мгновение Джинни зажмурилась. Она знала, что сопротивляться бесполезно - это только раззадорит Оливера. Единственное, что она могла сделать, - притвориться равнодушной, хотя дыхание, все более неровное и поверхностное, ее выдавало.
Движение в этот час не было слишком оживленным, и дорогой автомобиль беспрепятственно мчался по узким улицам пригорода. Откинувшись на спинку сиденья, Джинни видела людей, ждущих автобуса, стоящих на переходах, и напоминала себе, что они не смогут разглядеть ее сквозь тонированное стекло. Они не увидят, как ее муж расстегнул черную грацию и ласкает ее пышную грудь с порозовевшими сосками.
- Знаешь, твое тело - неиссякаемый источник удовольствия, - пробормотал он. - Особенно, когда ты пытаешься бороться с желанием. Тебе это не удается... и когда ты теряешь контроль над собой, это выглядит жутко забавно.
Ее глаза вспыхнули негодованием, но она ничего не могла поделать. Быть может, неразумно сдаваться без боя, но Оливер мог сломить ее сопротивление единственным прикосновением, единственным взглядом.
И да, как же это приятно! Если он захочет заняться с ней любовью прямо сейчас, она не сможет его остановить.
Словно в тумане, Джинни смотрела на знакомые улицы за окнами машины.
- Оливер, - в отчаянии взмолилась она. - Оливер... пожалуйста... Мы почти приехали. - Но он только рассмеялся, продолжая сладкую пытку, пока машина не свернула к Кенсингтонскому парку и не остановилась у высоких чугунных ворот посольства.
Только тогда Оливер поднял голову, с усталой улыбкой глядя, как Джинни приводит в порядок свою одежду.
- Такой скромный наряд, - усмехнулся он. - И под ним такое соблазнительное тело. Да, мы уедем пораньше, если только ты не хочешь, чтобы я затащил тебя за какую-нибудь из этих пальм и занялся любовью.
Ее зеленые глаза гневно вспыхнули, но отвечать было некогда. Фостер распахнул дверцу, и Джинни вылезла из машины, придерживая длинную юбку. Ее соски все еще сохранили болезненную чувствительность и слишком остро реагировали на прикосновение ткани при каждом вздохе. Как можно идти на шикарную вечеринку в посольстве, если в голове только воспоминания об этих необузданных ласках?
