Чэз был готов кричать от радости!
- Бедная моя сестра любит тебя. А ты до сих пор сомневаешься, любишь ли ее, - услышал он голос Рейфа.
"Нет, не сомневаюсь! - восторженно думал Чэз. - Наша бессмертная любовь навеки связывает нас! Как жаль, что я боялся признаться в этом раньше!"
- Спасибо тебе, Рейф! - Чэз дружески похлопал его по плечу. - Мне пора домой! Она ждет меня там!
"Скорее, скорее... - вихрем проносились торопливые мысли, когда он садился в машину. -Завтра Рождество, и у меня есть уютный дом, дочь, донья Изабелла, немного надоедливые слуги... Но самое главное, у меня есть любящая жена, которую я люблю всем сердцем!"
- Что он там делает? - шепотом поинтересовалась Шейн у Джимбо (уже, наверное, в третий раз), проходя мимо запертой двери кабинета.
- То же, что и всегда, - угрюмо ответил тот, пьет и пишет письма. Он проводит так каждый сочельник.
- Но почему?
- Не знаю. Может, вам пойти к Моджо на кухню? Там всегда есть работа.
- Нет, спасибо. Не сейчас.
Джимбо пожал плечами и направился по своим делам.
Шейн на цыпочках подошла к двери, стараясь расслышать, что происходит внутри.
- Я могу вам чем-нибудь помочь, хозяйка? -Это Пенни.
- Нет. Я только...
- Подслушивали?
- Что-то вроде того, - вздохнув, призналась она.
- Что ж, продолжайте. Только хочу предупредить вас: до утра он не выйдет из кабинета. Так было всегда.
Шейн бросила последний взгляд в сторону запертой двери и поспешила в спальню. Увы, в этом доме не будет настоящего Рождества, с елкой, цветными огоньками, подарками... Она взяла в руки яркую коробочку - подарок Чэзу. А какой замечательный сюрприз она приготовила для Сариты! Не в силах больше сдерживаться, Шейн упала на постель и разрыдалась. Поплакав вволю, она заснула.
- Тише, болван!
- Но, босс, вы требуете невозможного: протащить такое большое дерево в такой узкий дверной проем...
- Если ты разбудишь жену или дочь, я тебе голову оторву!
- Куда ставить-то, босс? - кряхтя, поинтересовался Моджо.
- У окна.
- Я принес, что вы просили, - в дверях гостиной показался Джимбо.
- Если ты немедленно не прекратишь топать как слон, я свяжу тебя этими гирляндами, а на уши повешу хрустальные шары!
- Ну что вы привязались к моим ушам, босс! Они абсолютно не годятся для того, чтобы украшать их.
- Точно! - усмехнулся Пенни.
- Да замолчите вы, наконец!
- Все еще не могу поверить, босс: вы в трезвом виде собрались наряжать рождественскую елку... Что случилось с вашим любимым коньяком?
- Я с ним расстался навсегда. Пенни.
- Я знал, что женитьба плохо влияет на мужчину, - усмехнулся тот.
- Может быть, - улыбнулся Чэз. - Всем спасибо. Теперь идите спать. Дальше я сам управлюсь.
- Вы не хотите, чтобы мы вам помогли? - удивился Пенни.
- Я должен сделать все сам, - ответил Чэз и подумал: "И это доставит мне огромное удовольствие!"
На следующий день Шейн проснулась удивительно рано. Чэза рядом не оказалось, как и предупреждал Пенни. Она выскользнула из постели, надела халат и поспешила к его кабинету. Ей предстояла последняя попытка убедить Чэза справлять Рождество... Кабинет был открыт, но его там не оказалось. Тогда Шейн, бесшумно ступая босыми ногами по паркету, направилась в гостиную и.., замерла на пороге Ее муж спал на полу, а рядом с ним стояла... Шейн протерла глаза. Да, она не ошиблась: это живая рождественская елка! Наверное, она вскрикнула от радости, потому что Чэз заворочался и открыл один глаз.
- О, Чэз, - прошептала Шейн, - ты сделал всю эту красоту один?
- Доброе утро, дорогая! С Рождеством!
- Ты, оказывается, знаешь, какой сегодня день! - усмехнулась она.
- Конечно, знаю. А ты?
- И я тоже. Не могу поверить: это же рождественская елка!
- Где? - хитро сощурился Чэз. - Я же не справляю Рождество, забыла? Странно, как она сюда попала...
- Ты даже украсил ее... О, Чэз!
- Дорогая, не плачь! Я сделал это, чтобы порадовать тебя, а не огорчать.
- Я не плачу, - всхлипнула она. - Я счастлива! Чэз улыбнулся и поцеловал ее. Его поцелуй говорил ей о любви и страсти больше, чем все слова на свете.
- С Рождеством, жена... Шейн прижалась к нему:
- Значит, ты ночью притащил сюда елку и наряжал ее до утра?
- Что-то вроде того.
- Но почему?
- Потому что я понял, что ошибался. Вы с Саритой, как никто, заслужили это Рождество.
- Ты даже приготовил подарки...
- Для тебя у меня есть совершенно особенный подарок.
- И какой же?
- Не скажу. Это сюрприз.
Шейн хотела задать ему еще очень много вопросов, но тут в гостиную вбежала Сарита. Увидев огромную елку, богато украшенную различными огоньками, гирляндами и шарами, и разноцветные подарки, аккуратно сложенные под ней, девочка радостно взвизгнула и обняла отца.
- С Рождеством, принцесса! - в один голос сказали Шейн и Чэз.
Тут в гостиную вошли донья Изабелла, Моджо, Джимбо и Пенни.
- Замечательно! - похвалили они.
Следующие несколько часов были самыми счастливыми в жизни Шейн.
Быстро позавтракав, все отправились открывать подарки. Счастливая Сарита, открыв свои подарки, расцеловала всех, но особенно нежно она целовала своих родителей - Чэза и Шейн. И, конечно, они не смогли сдержать слез. Шейн только сейчас поняла, как сильно она любит свою приемную дочь, а Чэз был просто на седьмом небе от счастья. Моджо получил в подарок большой удобный нож для резки мяса ("Без всяких намеков" - как сказал Чэз), Джимбо - специальную планшетку, которую можно пристегивать к поясу ("Для записи важных дел", - улыбнулась Шейн), а Пенни - новую колоду карт ("Вместо старых", - подмигнул Чэз). Донья Изабелла оценила по достоинству махровый халат и уютные тапочки.
Какое-то время спустя Чэз привел жену в спальню.
- Я хочу вручить тебе свой подарок наедине, объяснил он.
- И я тоже. Кто будет первым?
- Я подожду. Вот. Открой это.
Шейн послушалась: в небольшой шкатулке с позолоченной окантовкой лежали письма.., для нее! Волнуясь, она достала то, что лежало сверху - Я так и не решился послать их тебе... - объяснил Чэз. - Прочти его...
Шейн кивнула и вскрыла конверт.
Моей вновь обретенной невесте Мне осталось сказать только одно: я люблю тебя! Я так долго отказывался признаться в этом даже себе, а теперь смело говорю: я люблю тебя, жена моя, моя единственная!
Навеки твой,
Чэз.
- Ты написал это вчера, когда заперся в кабинете, верно? - воскликнула Шейн, закончив читать.
- Да, - улыбнулся Чэз. - В этой шкатулке лежат все письма, которые я писал тебе в годы нашей разлуки, но так и не решился отправить. И еще кое-что... - многозначительно добавил он.
Шейн дрожащими руками перебрала письма в шкатулке и извлекла два золотых билета на следующий Бал Годовщины.
- О, Чэз! - выдохнула она, не в силах больше сдерживать слезы.
- Нам придется долго ждать, но все-таки... Шейн прижалась к его груди. Они помолчали.
- Скажи, - спустя какое-то время поинтересовалась она, - почему ты так долго не решался признаться мне в любви?
- Я любил тебя, Шейн, но мне мешала злость. Я злился на Рейфа за то, что он разлучил нас тогда. Я злился на тебя за то, что ты не вернулась ко мне. Но на себя я злился еще сильнее за то, что сдался и не нашел тебя.
- Понимаю...
- Я всегда буду любить тебя, дорогая... Шейн не дала ему закончить, страстно и искренне поцеловав его.
- А теперь мой подарок...
Чэз торопливо разорвал яркую обертку и нашел в маленькой коробочке детский чепчик. Сердце бешено забилось.
- Ты беременна? - догадался он. - На самом деле?
- На самом деле, - улыбнулась она.
- Это.., самый лучший подарок на свете! Интересно...
- Что?
- Нет, это слишком глупо...
- Чэз!
- Интересно, - усмехнулся он, - уж не Моджо ли был твоим консультантом?
- Я беременна. Это абсолютно точно.
- Как ты думаешь, он сумеет "разглядеть" нашего следующего ребенка?
- Следующего?
- Я хочу еще детей от тебя, дорогая...
- Поживем - увидим, - улыбнулась Шейн.
ЭПИЛОГ
Шейн стояла около рождественской елки и с улыбкой смотрела на мужа, который увлеченно щекотал Сариту, а та заливалась звонким искренним смехом. Ей уже исполнилось восемь лет, и она была заботливой старшей сестрой для Кейтлин и для недавно родившихся девочек-близняшек, которых Моджо "распознал" еще до того, как это сделали врачи.
Все пять лет супружеской жизни с Чэзом Шейн была безмятежно счастлива. Дочки, донья Изабелла, Моджо, Джимбо, Пенни - они тоже окружали ее теплом и трогательной заботой. Она жила в атмосфере любви и понимания.
Чего же ей еще желать в новом году? Подмигнув озорникам, Шейн направилась в кабинет Чэза, села за стол. Ей хотелось написать что-нибудь приятное мужу. Каждое Рождество они посылали друг другу любовные записки, и она была уверена, что так будет всегда. Кто-то осторожно потянул ее за рукав. Шейн обернулась: это была Кейтлин. Она посадила дочку на колени и начала писать: Любимый мой...
