Проснувшись глубокой ночью, Ирина почувствовала такую глубокую тоску, такое одиночество, что сил ощущать себя в пустоте не хватало. Как-то в последнее время суета, чужие дела, спутанные мысли, не проясненные желания, постоянный внутренний диалог, а иногда и полемика с мертвым Сашкой отвлекали от самой себя. Видимо, все же, ударило Татьянино - "у тебя вот нет мужчины". Ирина начала сама себе доказывать, что вот, пожалуйста, можно приблизить Георгия - милый человек и уж точно не будет мудровать над ней, как Павел над Таней, но ни к чему ей Георгий. Ирина поднялась, накапала себе пустырнику и начала увещевать себя, что не все так страшно во-первых, практически все одиноки - только кто явно, а кто тайно. В единение душ Ирина не очень верила. Во-вторых, паника и отчаяние первый признак депрессии, а депрессий Ирина боялась и всегда вздергивала себя и понукала, ей казалось, что если она потеряет вкус к жизни, упадет в безразличие, она сразу же постареет. А старости она боялась - ей казалось, что у нее (если конечно она до этого времени не успеет с собой разобраться) будет неэстетичная, жалкая и немудрая старость. Ирина бегала по комнате зажгла всюду свет, включила радио. По "Свободе" говорили об откате от демократии. Это Ирина слушать не стала - ей сейчас неполезно. Поймала музыку - на английском грустные песни о любви, это ей пришлось по вкусу. Было три часа, То звонят все кому не лень и из каких угодно мест, - а когда тоска, никого. Потом она сама над собой же и посмеялась - кто в три часа ночи должен знать, что у нее тоска. Потом сама же себе ответила - "близкий человек", а его - то и нет! Мысли, тоскливые мысли опять понеслись по кругу. "Нет, не может женщина так зависеть от того, есть у нее в данный момент мужчина или нет", "Я и не завишу, - спорила Ирина, - мне просто сегодня, сейчас плохо. Может, меня бы и собака утешила, но ведь нет и собаки. Может, если бы жила как нормальная мать вместе с Катькой - не свихивалась бы, не впадала в даун - держала бы меня Катя в тонусе. Но опять себе возражала - нельзя ребенка делать заложником своих несовершенств и держать при себе как костыль. У бабушки - там у них - все устоялось. Даже уход деда не развалил основу тамошнего быта. Я же подвержена всяческим влияниям и поветриям..." Ирина листала свои записи последних дней, перечитала "Витьку", подумала, что Васина дочка Варя почти ровесниц Витьки и тоже у нее неблагополучный отец. Мысли Ирины в какой-то момент приняли совсем другое направление - интересно, каким она увидит реального Сашиного сына, угадала ли она хоть что-то. Пора с ними познакомиться. И тут Ирина осознала, что в записке не было ни адреса, ни телефона. Видимо, Алла рассчитывала на то, что Витя увидится с ней, Ириной, и тогда, познакомившись, они обменяются телефонами. Где их искать неизвестно. Ждать, что Алле придет в голову еще раз самой объявиться, не хватит терпения. Да и вообще, это актуально сейчас, а не через месяц или тем более год. Как их найти? Распутывая весь клубок событий, Ирина, конечно же, добрела и до Ксении и Славы. Вот - Слава. Ведь именно он знаком с Аллой. С трудом дождавшись утра, перечитывая свои рассказы, записи, Ирина набрала Славин номер. Ответил сонный женский голос.
- Будьте добры Станислава Викторовича.
- А он еще спит. Ему что-нибудь передать?
- Будьте так добры, передайте, что звонила Ирина - его однокурсница, из Москвы и очень просила позвонить, если нетрудно запишите мой телефон на всякий случай.
Телефон любезно записали. Ирина извинилась за ранний звонок и теперь ее, уставшую, от самой себя, наконец, сморил сон. Проснулась Ирина от телефонного звонка, с головной болью. Звонила Катя.
- Мам, у меня температура нормальная. Я хочу уже встать, а бабушка говорит, что три дня с нормальной в постели. Но я уже не маленькая! Скажи ей, пожалуйста.
Ирина, преодолевая головную боль, предложила Кате найти компромисс сегодня еще полежать почитать, а завтра, если температура не подскочит, встать. Бабушку сейчас не следует раздражать неповиновением, но ее Катю, конечно нельзя считать малышкой - вполне взрослая и разумная уже. Уладив, по возможности, дела близких, Ирина померила температуру и себе. Ну ясно просто она заболевала, отсюда невроз этой ночи. А лечиться Ирина умела. Она не позволяла себе залеживаться, засиживаться, пила травы, гомеопатию, горло полоскала, не ленясь, и сейчас занялась всяческими процедурами. Часов в двенадцать позвонил Слава.
- Доброе утро, Ириша, мне передали, что ты звонила. Что скажешь хорошенького?
- Славочка, я по делу. Скажи, пожалуйста, у тебя есть телефон или адрес Аллы. У, ну этой, как бы Сашкиной вдовы.
- Есть, сейчас отыщу.
Слава отошел. Ирина удовлетворенно кивнула, все правильно идет, и без этого разговора с Аллой ее все время будет мучить невнятность Сашиного ухода, затруднять ее диалог с ним. Слава подошел и продиктовал ей несколько телефонов: домашний, рабочий и еще какой-то он не понял, но по которому всегда можно будет с ней связаться.
- Спасибо, Славочка. Я часто вспоминаю наш разговор и твое "автостопом по Европе", мне это сейчас пригодилось. Для сына. И вообще многое из того, что ты тогда говорил, сейчас в моей жизни отзывается. Причины, по которым ты ушел от Ксени... Ты ей передай привет, очень она хорошая. Всего доброго, Славочка.
- Будь здорова, Ириша, не пропадай.
Ирина переписала телефоны в записную книжку, прилегла с книгой. Зазвонил телефон. Галя.
- Ирочка, здравствуй, дорогая. Как ты тогда доехала? Как твои?
Ирина очень обрадовалась, какая Галка умница, как вовремя.
- Доехала нормально. Какая ты молодец, что звонишь, я что-то разболелась, у Катюшки грипп, наверное, подцепила. Ты меня отрезвила, я больше не хлопочу по поводу мамы, вообще, как-то запуталась, кому помогать, в чем. Костя вот уезжать собрался, в общем, сумятица. А у тебя как дела?
- Я как раз по поводу твоей мамы, есть один очень интересный клиент, это работа на перспективу, по крайней мере, если появится такая потребность у Марии Филипповны, я знаю, кого предлагать. Так что в работе все в порядке, а настроение очень среднее, вдруг почувствовала, что устала. Как-то от всего устала, надо о ком-то заботиться. Ирма далеко и взрослая, быть бабушкой я еще не готова, в общем, хочу проехаться по приютам, домам ребенка.
Ирина откликнулась очень живо.
- Галочка, ты всегда находишь какой-то человечески оправданный выход из своей тоски, а я всегда ловлю свой собственный хвост и копаюсь в прошлом.
- Ириш, ты лучше скажи, что тебе купить, я вечером заеду, тебя навещу. Ты лежи, грипп требует покоя.
- А заразиться?
- А я не боюсь. Сама знаешь - зараза к заразе. - Галя засмеялась, - В общем, лежи, заеду.
Ирина положила трубку почти счастливая, как же хорошо, что есть Галка. Пожалуй, только Галя и минская Ксеня сейчас являлись для Ирины ориентиром. Женский мир полон слабостей, лжи, ошибок, попустительства, самооправданий, выплыть трудно, но хочется. Ирина опять вернулась мыслью к Саше в связи со своей истеричной подругой, бросившей ее из-за самолюбия. Как у Саши на горизонте появлялись ее знакомые, так и у нее на горизонте всплывали люди из их общего или только Сашиного прошлого. Так неожиданно всплыл Алексей Мастерков, тот шофер - дальнобойщик, который под именем Сергея был выведен Игорем Поревым в "Романе с пистолетом". Он действительно был другом приятелем Сашкиного отца, к пистолету, (в отличие от повести, где Сергей, как и Тонечка, был заворожен оружием) вообще не имел отношения. С Ириной они и виделись всего раз - в тот самый злополучный день, когда пистолет выстрелил. Сашин отец послал в тот день Алексея на поиски сына (так иногда бывало) тот оказался свидетелем нелепой смерти Сашкиного друга, был напуган, Саша заставил его отправиться к Ирине (она тогда была у мужа), почему-то надеясь, что общество Ирины его отвлечет и смягчит впечатление. Ирина тогда себя чувствовала почти заложницей, мужа не было дома, явился незнакомый тип, представился Сашиным другом, почему-то пили тогда портвейн, кажется "777" и истерически открывали друг другу душу. Тогда же и наведался Игорь Порев (будущий автор повести), он был тоже как-то причастен к истории (то ли самоубийству, то ли дуэли), сидел с ними, пил и все выспрашивал, как они относятся к оружию, да к сексу, препротивный, кстати, тогда был разговор. Потом пришел муж, Павел, все разошлись. Потом подбросили Коле пистолет... Потом Ирина родила Костю, развелась с Павлом, в общем, настала совсем другая жизнь. Напоминала только о случившемся поревская повесть, которая тогда шла "на ура", но это была уже "литература". Алексей - добрый малый. В конце 80-ых он пару раз звонил спьяну поболтать - как-то удачно заставал ее у родителей - единственно ее постоянно существующий телефон. Тогда-то она узнала, что он уже не дальнобойщик, а шофер в какой-то фирме. Потом рассказал, что женился, что у него дочки, и, в общем, все хорошо. Пытался намекнуть, на общее "темное" прошлое, но Ирина замяла, больше он к "пистолетной" теме не возвращался. Как-то в 90-ых мама передавала, что он звонил. Поздравлял с Новым Годом. Только сегодня, свалившись больная, она вспомнила в деталях свою встречу с Алексеем. На второй или третий день по приезде из Минска у Ирины было несколько пустых часов, и она решила съездить на ВДНХ, на ярмарку посмотреть Катьке приличный плеер. Она бродила по огромному павильону, выбрала, наконец, то, что хотела, собралась выходить, а тут ливень. Зонта, как водится, не было, и пришлось пережидать сильнейший дождь, бродя по магазинчикам. Ирина устала, хотелось посидеть, выпить кофе, но ни скамеек, ни кафе не было. Она увидела просторное помещение - по периметру, как в аквариумах, подсвеченные "плавали" разнообразные швейные машинки, некоторые были красиво задрапированы, некоторые просто обвиты какой-то мишурой. Это было красиво, но главное, в этом стеклянном пространстве были стулья! Пять свободных стульев, и только на одном сидит парень. Ирина подошла к двери и спросила.
