- Ну, как поступим?
- Знаешь, Саша, у тебя долг за квартиру - это важно.
- Прошу тебя, детка, сделай это. Я дам все эти листочки, квитанции. Не выношу этих сберкасс. Отсчитай там, сколько следует.
Сумма долга Неле была известна - Саша не раз хватался за голову, называя ее.
- Себе Нелинька, на диван, мы этот с тобой совсем доломали. Петеньке что-нибудь. Ну, а остальное мне с Клавой. Пора нам, голубушка, трогаться с ней в глубинку. Засиделся я в Москве, да и тебе отдохнуть от меня, как теперь говорят "безбашенного" пора. Закрутил я тебя, заморочил.
Неля вздохнула, не спорила. Вместе сходили в мебельный, выбрали диван. Советовались, как добрые друзья. Они, в сущности, ведь и были друзьями, близкими друзьями. Вечером Саша уехал за своей Догиней последний месяц ее передерживал сторож одной типографии - его бывший одноклассник. Через два дня Саша с Клавой отбыл в провинцию.
Ирина представляла себе Сашу, Нелю. Думала о своем сходстве с Сашей ей не раз приходилось расставаться, пройдя вместе какой-то этап. Труднее всего давалось расставание с теми, кто говорил ей "ты мне как сестра" или вдруг она сама теряла разум и уверяла какого-нибудь мужчину, что он ей "как брат". Откуда это бралось? Видимо, из детства. Видимо, только в детстве кажется, что кровное родство самое надежное. Позднее делается известно, какие распри бывают между родными. Древнее, что-то родовое просыпается, когда говоришь - "ты мне брат..." А ссора со словами: "ты мне больше не сестра", между некровными, означает огромную силу разочарования. Здесь разрыв глобальный - по сути, как и было предпочтение когда-то, по сути. Между кровными же - просто большую степень недовольства, чаще всего сиюминутную. Таких разрывов было в Ирининой жизни несколько, больше было таких же мягких, как у Саши с Нелей.
Ирина подходила к своему подъезду уже в темноте. К ней кинулся Вася.
- Ну как удалось узнать про вакансии?
Ирина совсем забыла о Васе, о своей ответственности перед ним за поманившую "заграницу".
- Нет, Вася, некогда было. Катя заболела, другие дела были. Постараюсь завтра.
И вдруг преданный ей, смирный Вася заорал на нее.
- А-а, только о себе заботитесь, мадам. Все вы, евреи, такие. Только под себя гребете!
Вася плюнул ей под ноги и скрылся за домом. Ирина остолбенела причем здесь, во-первых, евреи? Во-вторых, с чего бы хорошо ею оплачиваемому Васе выражать такую неблагодарность и непочтительность? Водки дурной выпил и накрутил его кто-то, конечно. Стало противно. Поднялась к себе в квартиру уже в плохом настроении. Все в последнее время выводит из себя. А ведь Сашка тогда рассказывал об этой Неле вроде бы в пику ей, Ирине, мол, она смогла быть Саше помощницей сейчас, смогла бы ты, если и не мне, то кому-нибудь, хватило бы пороху? Задним числом Ирина обиделась на Сашку. Пока она переодевалась, варила себе картошку, несколько раз кто-то звонил и клал трубку. Действовало на нервы. Опять зазвонил телефон, Ирина грозно сказала.
- Да, слушаю.
В трубке Татьянин шепот.
- Ир, я из постели звоню. Он уснул, а у меня мобильник, к счастью, под подушкой, - она хихикнула, - а он не знал. Он меня в постели при себе держит, говорит, для вдохновения. Вскочит, чего-то попишет и опять ко мне с ума сойти...
- Тань, а мне-то ты что звонишь? - устало спросила Ирина.
Возникла пауза, а потом Татьяна почти закричала.
- Ты мне завидуешь, завидуешь - у меня вот есть мужчина... Ирина ее прервала, захотелось поссориться.
- Тань, а почему ты тогда из-за елочек после пруда от меня сбежала, а?
Татьяна заорала, видимо уже не боясь разбудить своего милого.
- Это я вышла к пеньку, а тебя нет! Я решила, что ты в кустики на минутку отбежала и стала ждать и как дура, как дура...
Татьяна отключилась. Ирина осталась с тренькающей трубкой в руке. Вот и поссорилась. Оказывается, было тогда недоразумение. И у Тани была своя точка зрения на случившееся тогда, и она молчала, не ссорилась, а начала склоку сегодня я. Вася дернул меня, я Таню. Глупо. С ней-то уж точно ссориться глупо. Она сейчас счастливый сексуальный объект. Этому-то я не завидую, сама не раз попадала в такие же руки. А женские реакции действительно непредсказуемы. Ирина устроилась в кресле с детективом, решила полностью отключиться от всех дел сегодняшнего дня, а потом уже, в ночи, сесть писать заказанную рецензию. Но не читалось. Вспомнилось, как несколько лет назад женская дружба поманила ее вновь. Как и в студенческие годы, они болтали по телефону - каждый вечер - своеобразный отчет за день. Приезжали друг к другу разбирать шкафы, перетряхивать гардероб, чистить от лишних бумаг письменные столы. Они (в то время одинокие женщины) отдыхали в обществе друг друга. Каждую мелочь, каждое смешное или странное обстоятельство они толковали и перетолковывали, искали знаков, не хотели пропустить поворот в судьбе. "Ну, как сестра, ну как сестра", - часто повторяла подруга. Ей Ирина могла рассказать, смеясь, как ехала с табуреткой в метро - к родителям на Юго-Запад (решила купить для кухни), мест свободных не было, вагон был полон. А Ирина сидела на своей табуреточке возле "нерабочих" дверей и читала "Иностранку". Иногда, поднимая глаза, ловила недовольные, раздраженные взгляды, впрочем, иногда и веселые, тогда улыбалась в ответ. Поезд на станции "Спортивная" что-то слишком долго стоял с открытыми дверями. Уже прошло минут десять, пассажиры, сначала, терпеливо ожидавшие отправления, начали потихоньку переговариваться, роптать, выражать недоумение... Ирина на своей табуреточке продолжала спокойно читать. Вдруг какой-то вышедший из себя мужик лет сорока, в "спартаковской" майке кинулся к кнопке вызова: "Командир! Мы поедем или как?" Никакого ответа. Вагон прокомментировал: "Вот, как всегда - даже в известность не ставят. Не удосужатся ответить". Вдруг из переговорного устройства донеслось: "Поедем - поедем", мужик, уже занявший опять свое место, подскочил, изумленный, к микрофону и задал наивный вопрос: "А когда?", оттуда донеслось ехидное "Когда надо..." Потом началось и вовсе нечто невообразимое: объявили, что в сторону Юго-Западной поезд последует со второго пути. Одуревшая публика потянулась к выходу: кто ворча, кто, потихоньку матерясь, а кто и потешаясь над "московским сюром". Ирина вышла тоже, за ней выпрыгнул невысокий дедок и окликнул: "Девушка, скамеечку-то забыли". Ирина оглянулась, взяла из его рук табуретку, поблагодарила, засмеялась и уселась на лавочку, поставив рядом табуретку ждать событий. Она не спешила на другую платформу - что-то не верилось, что поезд пойдет в обратную сторону. Оставшихся упрямцев все же выпроводила из вагона женщина в форме, и они толклись, и громко возмущались безобразиями метрополитена. Ирина читала, на ее табуретке уже стояли чьи-то сумки - люди размахивали руками, жестикулировали. Но когда заголосили одновременно и дежурная, и машинист, выгоняя из вагонов тех, кто ехал в Центр и, загоняя тех, кто к Юго-Западу, Ирина поднялась с места и со своей табуреткой загрузилась в поезд, вскоре двинувшийся туда, куда ему вроде бы заказано: в обратный путь. Когда Ирина рассказала все это в красках, с юмористическими деталями подруге, та почему-то погрустнела, посмурнела и истолковала все случившееся, как намек - Ирине предстоит вернуться в прошлое. Ирина ничуть в это не поверила, все веселилась и охала, вспоминая чудную поездку в метро. Пили чай. Подруга сидела на новой табуретке напротив окна и почему-то время от времени задавала сама себе странный вопрос, а кто вскоре будет сидеть на этом месте и смотреть на старое дерево и странный балкон с флюгером. Кто? Ирина пожимала плечами, отмахивалась, предлагала другие темы, подруга же так и ушла в каком - то смятении. Все у Ирины связалось воедино, когда спустя некоторое время подруга стояла в дверях и требовала немедленно вернуть ее блузку и книжку и, утирая слезы, все повторяла: "Ты мне больше не сестра!". А почему? Просто на горизонте опять возник Илья третий (и последний!) Иринин муж, и Ирина с привычной радостью прислонилась к нему. "Вот он обратный ход", - вспоминала она пророчества подруги. "Ренессанс" с Ильёй продлился недолго, он уехал, дороги, собственно, у них давно разошлись, просто на время ностальгия свела их - это было для них отдыхом, разлука была совершенно естественной. Теперь изредка звонят друг другу. А вот подруга исчезла с горизонта окончательно. Но известно, что тот, кто исчез с горизонта одного, некогда любимого, человека, по странной закономерности или случайности появляется на параллельном горизонте бывшего мужа, приятельницы или даже родственников. Появляется чаще всего с просьбой не говорить об их "дружбе" прежней привязанности. Жизнь свела ее подругу в какой-то момент все с тем же Сашей, он обмолвился об этом однажды по телефону. Но сейчас эта подруга пришла в голову в связи с неприятным разговором с Таней. Не стоит ссориться. Ирина встала, в сумке отыскала листок, на котором записала номер Таниного мобильного. Набрала. "Абонент не отвечает или временно недоступен. Попробуйте перезвонить позднее". "Перезвоню", - решила Ирина, - помирюсь до того, как лягу спать... Позвонили в дверь.
