Отец поцеловал Ирину и ушел. Ирина вошла к Кате, вынула градусник.
- 0-о, Кекс, да ты заболела. Сейчас дам чаю с лимоном, аспиринчик.
- Мам, а где бабушка?
- В парикмахерской. Скоро придет.
- А дед ушел?
- Да.
- Я знаю - они теперь всегда будут везде по очереди, не вместе. Но мне и деда тоже жалко, он ведь теперь в другом месте, другом доме.
Катя выпила чаю и задремала. Ирина ждала мать нетерпеливо, ей нужно было к пяти в редакцию, а потом надо бы вернуться сюда. Еще раз вспомнилось Галкино "она должна избавиться от бабушкинского синдрома". Наконец пришла мать - хорошо подстриженная, уложенная. Шепотом Ирина рассказала про Катину болезнь, отказалась от обеда и, пообещав вернуться через два-три часа, убежала. В редакции она быстро переговорила, получила гонорар, пообещала рецензию и, не покурив ни с кем из знакомых, не поболтав "за жизнь" вышла на улицу. Захотелось заехать в Костину квартиру - ее ему оставил отец неплохую малогабаритную "двушку". У Кости порядок - только скопилась пыль. Ирина включила магнитофон. Костя слушал Паганини, и Ирина под звуки скрипки занялась уборкой. Еще раз с горечью поняла, что у Кости переменилась жизнь: сейчас он ничуть не дорожит ни этой квартирой, ни своей карьерой, ни компьютером с Интернетом. Для него сейчас этого места вообще не существует, и есть только Ахмет и Рита.
Наверное, они и травку курят, и вино пьют, - за этим не уследишь, да теперь и не надо. Костя вырос таким, каким вырос - он умен, порядочен, страстен и - друг своих друзей. Все, большего-то дать я не могу - только понимание. Зазвонил телефон. Ирина вздрогнула - она так глубоко задумалась... Она сняла трубку - молчание. Положила. Через несколько минут опять. Неприятно. Пока Ирина протирала пыль, складывала аккуратнее оставленные Костей книги, еще два раза звонил телефон, она больше не подходила. Когда она уже собралась уходить, позвонили в дверь. Она сразу открыла, не спрашивая, кто там. За дверью стояли два подростка в черных рубашках.
- Кто вам нужен? - строго спросила Ирина. Они замялись. Она смотрела на них холодно. Наконец один спросил.
- А это вы тут живете?
- Я, а вам-то что нужно, ребята?
Они мялись, видимо не знали, как поступить. Наконец, более смелый решился.
- Нам тут велели письмо хозяину квартиры передать.
- Так давайте.
Вступил второй, видимо смекнувший что-то.
- Так хозяину, а не хозяйке. Пойдем, Виталька, - повернулся он к первому и они, стуча тяжелыми черными ботинками побежали вниз. Через несколько минут очень обеспокоенная Ирина пошла за ними следом, на первом этаже валялся смятый конверт. Ирина наклонилась, подобрала, вскрыла. На компьютере было крупно напечатано: "Будешь общаться со всякой албанской и прочей восточной мразью, будешь бит. Подписано было "молодые друзья порядка". Ирина смяла конверт. Ну как тут быть? В ее время Саше никто не мог бы подбросить таких писем, значит, и роль Риты как помощницы ее сына делается совсем другой. И Ирине непонятно, как сейчас должно поступать ее сыну. Еще раз она подумала, пусть уезжают втроем, пусть скитаются втроем по Европе, Бог управит. Ирина ехала в метро, уткнувшись в "Новую газету" Политковская, Дьякова. Чечня, культура. Вдруг в вагон вошли трое точно такие, как описал Костя - затылки бритые, рубашки черные, прошли, оглядывая пассажиров прищуренными глазами. Ирина такую сцену видела в метро впервые, они не увидели ничего неподходящего, и вышли, по вагону пронесся шепот: "скины". Ирина поняла, что ей страшно, что теперь она не сможет уже воспринимать Москву по-прежнему. С кем обсудить? На переходе ей тоже было не по себе - милиция кого-то останавливала, спрашивала паспорт, казалось, что вот-вот и ее кто-то дернет: "Ваши документы". "Наваждение, - думала Ирина, - наваждение! Не одна же я в этом городе живу - вон и Галя и Татьяна по городу ездят, Галя вон вообще сюда вернулась из Европы.
В доме матери было сонно - гриппозно. Катя с высокой температурой спала. Врач уже был, дал рецепт. Мать как раз ждала Ирину, чтобы та сбегала в аптеку за лекарствами и купила фрукты. Пока Ирина обедала (мать пообедала с Катей), конечно, зашел разговор о Косте.
- Ириш, где он? Что случилось? Мне он сказал, что у любимой девушки и что ты в курсе, чтоб я не волновалась, он будет позванивать.
Ирина кивнула, ну что ей было ответить матери? "У него все в порядке". Ирина испытывала неловкость в обществе матери - хорошо пострижена, но, конечно же, сейчас неуверенна в себе, как-то стало стыдно, что так храбро предлагала ей новый брак, "что это вдруг я - "чужую беду руками разведу" - не мое это". Проснулась Катя, температура спала и она попросила гоголь-моголь и чтобы Ирина ей, как маленькой, почитала. Ирина с удовольствием и облегчением занялась Катюшей - добела сбила ей гоголь-моголь, с удовольствием облизала ложку, а потом ушла к ней в детскую читать Толкина (к сожалению, им увлекались все в ее классе). От чтения ее оторвала мать - Ирине позвонила Татьяна.
- Ирка! У нас тут такие дела - Пашка с ума, кажется, слегка сошел меня от себя никуда не отпускает, можно сказать любовью замучил, я вот сейчас из постели сбежала в ванну с мобильником - тебе звоню, чтоб дух перевести. Ты-то как, все у родителей?
- Катька заболела.
- А-а, ты молодец, мать хорошая, а я видишь, не смогла от Павла оторваться. Ой, пока, он стучится.
Ирина положила трубку и тихо пробурчала "Блажная", - вернулась к Кате, та за это время отвлеклась чтением какой-то статьи в журнале "Лиза" и продолжения Толкина не потребовала.
- Катюш, ты как? Давай горло пополощем?
- Сейчас. Ты приготовь, я через две минуты приду.
В большой комнате мать смотрела телевизор. Было как-то скучно, тихо в доме. Скучными голосами вещали дикторы, скучные картинки показывали. На кухне Ирина быстро заварила травы, поставила чашку для Кати.
- Мам, - Ирина вышла в комнату, - я, наверное, поеду, мне работать садиться нужно. Полоскание для Кати стоит.
- Ужинать с нами не будешь?
- Нет, спасибо, поеду.
Ирина зашла к Кате, потрогала губами лоб - температура не очень высокая.
- Я поеду, Катюш, мне работать нужно. Полоскание на столе. Будь добра, не забудь.
Катя поцеловала Ирину и уткнулась в журнал. Ирина купила по дороге "МК", одно из первых сообщений, бросившихся ей в глаза, было - пьяных милиционеров разоружили - унесли автоматы и запасные цинки. Они смертельно пьяные уснули в машине неподалеку от Бронниц, неизвестные взяли оружие и рацию. Ведется розыск. Милиционеры отданы под суд. Ирина с неудовольствием подумала, что везде одно и тоже - милиционеры и оружие. Кому же понравится дурная бесконечность? Ирина поняла, что все, что с ней произошло за последние дни все равно как-то связано с образом покойного Саши. Надо будет все же познакомиться с Аллой и Витей, в ближайшее время надо. Сумятица в душе, непонимание своей роли - вот сегодня ей было не по себе и в обществе сына, и в обществе дочери, и в обществе родителей, Татьянин звонок тоже как-то показался никчемным. Все время как бы ведется диалог с Сашкой. Вспомнилось, когда сидели в последний раз в "Пельменной", Сашка рассказывал ей эпизод из своей жизни с некой Нелей. Тогда его" кинул" какой-то очередной работодатель - его журнальчик разваливался потихоньку. Сашке он платить не хотел. И Саша решил его наказать - вынести из редакции новенькие ноутбуки и продать. Ему нужно было погасить долги за квартиру. Неле была нужна новая кровать. Собственно, долги он мог бы и еще сто лет не платить, но наказать нечестного хапугу хотелось. А больше всего занимала опасность, игра ума. Хотелось обвести вокруг пальца врага и проверить свои силы. Сначала Саша с Нелей сходили в разведку... Ирина представила себе июльский знойный полдень, московский дворик, пыльная разноцветная садовая ромашка. Двухэтажный неказистый дом, дверь, обитая клеенкой. У двери ленивая кошка с блудливыми глазами. Суббота. На месте только вахтерша. Саша морочит ей голову, убеждает, что ему необходимо оставить сообщение на столе Главного. Наличие у Сашки членского билета Союза журналистов, всяческих бланков и общество приличной дамы усыпили бдительность вахтерши. Солнце падает так, что факс высвечивается четко, кресло и телефон в тени. Сашка быстро оглядывает помещение - вот на полке два новых ноутбука, вот в шкафчике коньяк... Бывший Сашин однокашник Толя Валерьянов - хозяин "фирмочки" воспользовался Сашиными связями, умениями, а когда пришла пора платить, глядя в глаза, повторял одно и те же: "Денег нет. Счет пуст. Нет денег. Потерпи". Саша потерпел - через некоторое время то же самое: "Счет пуст. Денег нет..." А у Саши - любовница с ребенком, долги, собака - догиня Клава и ... пошатнувшееся здоровье. Сердце стало давать о себе знать. Сердце болит - голова работает. План прост, как всегда, схема проста и опробована - взять игрушки, необходимые для обновления жизненного пространства. В данном случае - ченчж: эти "игрушки" заменить на другие блага для Нели и ее сына Пети, корм для Клавы, лекарства для поддержания работы сердца, квартплату. Выйдя на эти позиции, Саша мог бы спокойно обдумать - жениться ему на Неле, писать ли на заказ сценарий или уехать надолго с Клавой в глушь в Тверскую губернию к товарищу на ферму. Неля тридцативосьмилетняя, утомленная. Из тех, кто, написав диссертацию, забросила науку, начала "красить картинки". Дома у нее то, что она называет "бардак", а тактичные гости - художественный беспорядок. Картоны, краски, драпировки, Петькины джинсы, пепельницы, большие раковины, веера. Неля ломкая, худая, она из тех, кто никогда не приобретет облика тетеньки средних лет. Со временем будет седой худой старой девчонкой. Саше с ней легко - она подружка, собеседница. Выпить, поболтать, пошляться по городу это с ней. Но мир эротических фантазий все же населен другими. Ну что ж, Саше не привыкать раздваиваться. Во всяком случае, пусть у Нели будет праздник, но подготовиться к нему она поможет. Выйдя из конторы, Саша с Нелей отправились в Сокольники - валялись в траве, пили пиво и обговаривали детали. Окно подходящее - стекло легко вынимается, половицы не скрипнут линолеум. В темноте Сашка ориентируется хорошо. В общем, последним поездом метро Неля должна его ждать у себя на ВДНХ, а потом уже (если все пройдет удачно) решат, на что менять эти "игрушки". Конечно, Толя Валерианов будет огорчен, он расстроится - "хозяева жизни" редко легко мирятся с потерями. Неля одна - Петька отправлен к бабушке на два дня: там занятия скрипкой по расписанию и полдник в 5 часов - неукоснительно. У Нели, понятно, все не так. Двенадцать - интересный детектив отложен в сторону. Сейчас, он уже, видимо, в конторе. Столы, кресла. Полка. Медленно, медленно, крадучись. Тихо-тихо... Протягивает руку. Взял. Опустил в сумку. Протягивает руку... Зазвонил телефон. Неля вскочила - Саше еще рано, руки похолодели - что случилось, нервно сдернула трубку. Фу-у, мама. Можно Пете завтра поехать с дедом на три дна в пансионат - горящая путевка. Можно, конечно, можно! Облегчение. 12.30 - Неля читает. Детектив написан женщиной. Женские проблемы - роман с опером. Облагороженные чуть-чуть подлакированные анекдоты и страшилки. Скучно. Час ночи. Позвонит или сразу приедет? Приедет ли? Неля ходит по комнате - к окну - к двери, к окну, к двери. Час пятнадцать - звонок телефона "Я у метро. Сейчас приду". Слабость в ногах, сердцебиение. Слава Богу! Слава Богу! Неля быстро мечет на стол четвертинка "Гжелки", черный хлеб, сыр, минеральная вода - все, что он любит. Звонок в дверь - Неля в коротком платье, на каблуках. Она выше Саши, ему это нравится. Берет из рук сумку, целует, за руку ведет в ванную, включает воду. Все молча. Чувствует - верный тон сейчас найти трудно. Вот сядем за стол - тогда. Саша напряжен, но кажется, встречей доволен. Сели. Разлили. Выпили - За тебя. - За тебя... - За успех. - За успех. Разговор завязался после второй рюмки. Раскрасневшийся Саша описывал, как подошел к окну, как выставил стекло, как напугал котенок, прошмыгнувший возле ноги. Как вдруг в комнате в темноте запсиховал - перепутал право-лево, как звякнул карабин сумки, и он покрылся потом, как вдруг не вовремя прихватило сердце. Неля охает, хвалит, сочувствует. О будущем не говорили - рухнули спать. О будущем завтра - с чистой головой. Неля взяла на себя реализацию "товара". Однажды она видела, как алкаш во дворе продавал какой-то "навороченный" утюг и его купила богатая иногородняя дамочка из их подъезда. И еще она видела, как непьющая тетка из соседнего подъезда однажды совала другому алкашу такой же утюг, для продажи, видимо. Неля довольно долго наблюдала семью на первом этаже: пьющую разбитную Светку и ее мужа. Вот Светку она и решила сыграть. Они с Сашкой жутко хохотали, когда Неля одевалась и красилась "под Светку". Небрежно, но с претензией одетая, Неля отправилась на соседнюю улицу. Там, прогуливаясь возле песочницы, где как она знала, собираются здешние "бражники", она дождалась первого же обратившегося к ней с предложением сгадать на опохмелку. Ему она деловито предложила процент со сделки, если найдет покупателя, и показала "товар". Сумму Неля назвала крайне умеренную - половину от реальной. Они с Сашей решили, что главное удалось - месть совершилась, на их нужды хватит, а от лишнего Боже упаси. Тощий бородач в шлепанцах и серой майке подумал минуту - две и сказал, что есть покупатель. Он повел Нелю к "ракушке", где возле серебристой иномарки колготился толстенький лысоватый молодой человек с прохиндейскими глазами за стеклами очков: "Фима, вот дама предлагает, - и он указал на сумку. Фима заглянул в сумку, не вынимая, осмотрел ноутбуки и спросил: "Сколько?". Неля назвала сумму, накинув сотню, как процент посреднику. Глаза Фимы сверкнули - цена ему явно понравилась, но он поторговался - пытался скинуть рублей двести, но Неля держалась уверенно и достойно - ей нужно столько и не копейкой меньше. Фима пожал плечами, расстегнул барсетку и отсчитал ей названную сумму. Бородач вроде бы индеффирентно стоял в стороне, но по нервному подергиванию щеки, по прищуру глаз можно было понять, как трудно ему дается ожидание. Как только Фима забрал "товар", Неля и бородач тут же пошли к песочнице, на ходу Неля выдала ему сотню. Это было для него счастьем - решением всех проблем на сутки. "Обмоем?" - предложил он, - я угощаю". Оставив Нелю у песочницы, он смотался и принес бутылку пива. Пили, передавая друг другу бутылку, по глотку - он с наслаждением, Неля - брезгливо, но сохраняя нужное выражение лица. Домой она вернулась довольная. Саша спал (он заснул одетый поверх застеленной кровати). Неля рассмотрела его - как все же побит жизнью, беготней, неврозами, неладами. По пути ли им? Вряд ли. У нее - Петя, да и надо определяться, выстраивать жизнь семейную. С Сашей же качели-карусели: пир вперемешку с похмельем. Да и ему с ней хорошо до поры до времени, как впрочем, наверное, и со всеми. Но завершение их полуторагодичного романа удачное. Она смогла ему реально помочь, ей и казалось, что когда-нибудь придется ему в чем-то помочь. Представился случай. Саша проснулся от ее взгляда. Она молча протянула пачку денег. Он поцеловал ей руку.
