– Фил, если можно. Называйте меня Филом.
«Да, играю, – подумал он, – в покер, в другие карточные игры... Как это я прожил столько лет и не позаботился о своем образовании? Эта особа, пожалуй, привьет мне комплекс неполноценности!»
Они помолчали. В кофейнике закипела вода. Чарли достала из буфета две кружки, поставила их на стол.
– Черный?
– Черный, – согласился Фил. Хорошо бы сказать еще что-нибудь такое, примирительное. – Я слышу у себя, как вы играете... Чарли. Недурно.
Улыбка сошла с ее лица, она опять уставилась на него.
Неужели снова не то сказал? Я же ее похвалил!
– Я, может, неточно выразился, – робко промямлил Фил. – Вы превосходно играете.. Я слышу ваши упражнения, когда завтракаю и обедаю и.., поймите, я вовсе не жалуюсь...
Сначала она вроде бы улыбнулась, но затем ядовито заметила:
– Да нет, жалуетесь, мистер Этмор, – и, откинувшись в кресле, запустила пальцы в гриву своих изумительных волос. – Игра требует практики, и я занимаюсь по два часа утром и днем.
– Семь дней в неделю?
– Иногда по воскресеньям я делаю перерыв. Особенно в футбольный сезон.
Вот и общая тема. Быстренько подхвати ее.
– А вы, оказывается, болеете?
– Я ненавижу футбол, – ответила Чарли, и улыбка ее окончательно исчезла. Но вы-то его любите. И так громко включаете свой проклятый телевизор, что его слышно на материке, а я себя не слышу. Порой мне хочется сыграть на барабане!
У Фила сразу пропало желание исправиться, и она получила то, что хотела.
– Если я не сделаю звук погромче, то ничего не услышу из-за вашего дурацкого пиликанья, – прорычал он.
Чарли Макеннали медленно поднялась. Она покраснела, у нее задергалось веко. Фил с опаской следил за ней: нельзя предугадать, что эта особа может отмочить, когда недопитая чашка горячего кофе у нее в руках.
– Пиликанье?! – Голос Чарли от приятного альта поднялся до леденящего слух сопрано. Ну-ка, еще разок!
– А разве это не так называется? Скрестив руки на груди, Чарли стала перечислять все его прегрешения.
– Вчера ваш дрянной кабан вырвал мои петунии, – монотонно бубнила она. – А каждый раз, когда я упражняюсь, он бегает под окнами, хрюкает, свистит и подвывает!
– Уж не знаю – почему. – Самообладание Фила улетучилось вместе с майским ветерком, который шевелил кухонные занавески. – Думаю, он любит вас, поскольку не является тонким ценителем музыки.
– Черт вас возьми, Филип Этмор! Что вы имеете в виду? – Она медленно огибала стол, приближаясь к Филу, а тот не мог вспомнить, куда она дела бейсбольную биту.
– Ничего особенного. Одна из причин, почему я арендовал здесь дом, – это мое желание жить в тишине и покое. В прошлом году так оно и было.
– А теперь появилась я и, конечно, кругом виновата?
– Вы сами это сказали.
– Было бы проще, если бы вы держали вашу ужасную свинью на привязи.
– На привязи? – Фил вознес руки к небу. Чарли взглянула на обожаемую свинью, стоящую за спиной Фила. На животном был красивый ошейник; возможно, когда-то очень давно у Сэма и была шея, но сейчас его голова росла прямо из лопаток!
– И еще было бы очень мило, если б вы сократили число ваших диких вечеринок, – добавила она. Список его грехов становился все длиннее. – Или вообще прекратили эти жуткие оргии на лужайке!
– Оргии? Черт возьми, что вы подразумеваете под этим словом?
– То, что подразумевали в старину! – заорала она в ответ. – Когда две женщины и мужчина совершенно голые катаются по траве – которую вы, мистер Этмор, видимо, никогда не стрижете – и вопят во всю глотку непристойные песни!
– Никто из моих гостей так себя не ведет. – Однако Фил мысленно пробежал список друзей и кое-кого решил оттуда убрать. – Но и вы, леди, тоже не образцовая соседка. Вы почему-то именно в воскресенье утром приводите рабочих ставить ограду! А я только в воскресенье и могу выспаться.
– Я не виновата, что единственный подрядчик, которого можно было срочно нанять, работает в уик-энд, – обиженно возразила Чарли. – Да мне и не понадобилась бы ограда, если бы ваша чертова свинья не бродила по моему участку! И если бы вы отослали свою подружку домой в субботу вечером, то не пришлось бы смущаться!
– Смущаться? Я вам покажу, как я смущаюсь! – крикнул Фил. И вдруг его осенило:
Боже, она ведь ревнует! Он затрясся от хохота. – Не беспокойтесь, леди, вы не красотка, но с бумажным колпаком на голове вполне сойдете. Как только у вас появится охота поучаствовать в наших вечеринках, заходите, я внесу вас в список.
– Вы, вы.., отвратительный, наглый воображала, – пробормотала она. – Я бы хотела...
Но этого никто не узнал, так как Сэм, устав от долгой перебранки, подошел сзади к Филу, встал на задние ноги и толкнул его на Чарли. Чтобы им обоим не врезаться в стену, Фил крепко обхватил девушку руками и пригнул ее голову к своей груди. Руки у нее были прижаты к бокам, а лицо уткнулось ему в рубашку, и Чарли чуть не задохнулась. Он принял удар на себя, они оба отлетели к кухонной раковине. Вот так. Фил, это тебе в награду. Он отскочил от раковины, все еще держа девушку в объятиях. Почему-то не хотелось ее отпускать, хотя спина болела. Чарли пыталась отпихнуть его, но и это было приятно. Как она нежна, как восхитительна, каким ароматом веет от нее! Он зарылся подбородком в гриву соблазнительных кудрей. Его злейший враг, а он целует ее в макушку и наслаждается, и чем сильнее она его отпихивает, тем ему приятней. Посмотрев поверх ее головы, он увидел сердитого Сэма. Фил одумался и, поняв, что и вправду Чарли не на шутку разозлилась, велел себе отпустить ее. Сжав кулаки, Чарли ринулась в атаку, Фил снова приказал себе оттолкнуть девушку, но не так просто было освободиться от этой маленькой злючки, которая буквально захлебывалась от гнева, филу приходилось крепко держать ее за запястья, иначе она исцарапала бы его своими острыми ногтями. Как борцу в брейке, ему удалось наконец оттолкнуть ее на пару шагов, а затем медленно отпустить. Раскрасневшаяся, задыхаясь от ярости, она дрожала всем телом.
– Простите, – пробормотал Фил, не спуская с нее глаз. – Это Сэм.
– Прекрасно. Свинья, оказывается, виновата. – Чарли перевела дыхание и разжала кулаки. На ладонях у нее остались отметины от ногтей, на лбу блестели капельки пота. – Да по сравнению с вами, мистер Этмор, Сэм просто джентльмен!
– Послушайте, я не нарочно, – запротестовал Фил. – Это чистый случай. Сэм подошел сзади и... Нельзя, Сэм!
Свинья проделала тот же трюк, но на этот раз, обойдя Чарли сзади, она пихнула ее в объятия Фила. В зеленых глазах девушки промелькнул испуг, и Фил понял, что влип в историю, хуже которой мало что бывает, и нужно быть готовым ко всему.
Чарли замерла и уставилась на него, не в состоянии вымолвить ни слова и нервно облизывая губы. У него было такое чувство, что, будь ее воля, она разорвала бы его в клочья. Укротить ее можно было лишь одним способом. Он нагнулся и приник к ее губам, и сделал это исключительно из соображений безопасности, чтобы она не бросилась на него. В первую секунду Чарли замерла, потом обмякла, рот ее приоткрылся и поцелуй из соображений безопасности превратился, в поцелуй, которого он никак не ожидал. С наслаждением вкушал он сладость ее губ, прижав Чарли к себе так, что она поднялась на носки, а он, освободив одну руку, нежно гладил ее по спине. За всю свою жизнь Фил Этмор перецеловал многих женщин, но впервые чувство, нахлынувшее волной, так захватило его. Если бы не угроза задохнуться, он продолжал бы это занятие до бесконечности. Но дышать так же необходимо, как и целоваться, поэтому он осторожно разжал руки, и она с полузакрытыми глазами опустилась на ступни. Фил отступил на шаг и кашлянул. Чарли открыла глаза, словно очнулась от глубокого сна, и рассеянно огляделась. Затем она, сжав губы, согнула правую руку.
– Не надо, – предостерег Фил. – Ваши пальцы – это ваше богатство, леди. Не делайте этого!
– Грязный, мерзкий... – бормотала она. Фил боялся не за себя, а за нее и снова предупредил:
– Не надо!
Но Чарли Макеннали уже не слушала доводов разума. В ней взыграл бешеный нрав шотландских предков. Словно завзятый бейсбольный питчер [3], она размахнулась и со всей силой, на какую была способна эта хрупкая девушка, ударила его правой рукой в подбородок. Фил отшатнулся, но она все же успела задеть пальцами его твердую, как камень, челюсть. Удар был таким сильным, что Фил покачнулся, а Чарли скорчилась на полу, обхватив левой рукой правую, и зарыдала.
– Выметайтесь вон, – простонала она.
– Но вам нужна помощь.
– Только не ваша. Убирайтесь отсюда. От вас только хуже. Убирайтесь!
– О'кей! – заорал он. – По-вашему, я чумной?
– Хуже!
Фил словно прирос к полу, потом тихо выругался, повернулся и шагнул к двери. Раздираемый двумя привязанностями, Сэм предпочел старую любовь новой и последовал за Филом. Они были уже у двери, когда Чарли застонала, и Фил обернулся.
