— А у меня визитная карточка твоего профессора. Вот, — он показал ее. — Где же тебя искать, как не здесь.
— Ну и?
— Ну и вот что: Марина от меня ушла. И я не могу ее найти.
Аня вздохнула. Она подозревала, что такое может произойти. Судя по тому, что передал ей дядя, оно произошло уже тогда.
— В чем дело? Вы все время ссорились. Ругалась. Наверное ты оскорблял ее? Назвал каким-нибудь ужасным словом? Она боялась этого…
— Я назвал? Ты бы послушала, каким ужасным словом она назвала меня!
— Каким же?
— Не хочу повторять. У тебя уши завянут.
— Ну и что? Не мог вытерпеть? Подумаешь, чувствительный какой! Мужчина, называется!
— Аня! О чем ты? В том-то и дело, что я все проглотил. Смолчал. Тогда она знаешь что заявляет?
— Что?
— Что не может жить с мужчиной, который спокойно сносит такое оскорбление… А потом она заявляет, что между нами все кончено. Раз и навсегда. И чтобы я не думал разыскивать ее…
Аня вздохнула. Как это было похоже на ее подругу!
— Аня, послушай, это серьезно?
— Что серьезно?
— Ну, то, что она сказала… Неужели — это навсегда?
Аня не могла солгать. Поэтому, вздохнув, она сказала то, что думала:
— Ты знаешь, я думаю, что да. Обычно она никогда не меняла своего…
Она не успела докончить, так как Игорь спрятал лицо в ладонях и зарыдал. Это не было огромной неожиданностью, потому что она уже слышала о том, как он рыдал по телефону. Но все же… Вздохнув, она принялась его утешать, поглаживая по голове и тихонько отнимая его ладони от лица:
— Ну, Игорь, успокойся… Будь же мужчиной. В конце концов, не все же потеряно. Может быть… Да и вообще, жизнь на этом не кончается. Ты красив, богат… Есть поди, которых судьба била сильнее. Вот, взгляни хотя бы на меня…
Он послушался и взглянул, да еще как! Слезы мгновенно высохли. Руки потянулись к ней. Он обнял ее за талию и привлек к себе.
— Помоги, — шептал он, — помоги мне справиться с этим…
Она испугалась:
— Игорь! Ты в своем уме? Перестань!..
Он попытался поцеловать ее — она сжала губы. Но она не могла не слушать его горячий, бессвязный шепот:
— Я знаю: ты одна настоящая… не такая, как все они… Помоги мне… Будь со мною сейчас. Понимаешь, мне плохо.
Его руки проникли под складки халата и коснулись ее обнаженного тела. Он застонал и сдавил ее.
Она с ужасом почувствовала, что его прикосновение отнюдь не неприятно ей. Даже наоборот. Где-то глубоко внутри зародилось и стало расти горячее томление. «Боже, — думала она, — знали бы наши мужчины, какой ценой нам дается подчас верность». Она сделала попытку вырваться.
— Я понимаю тебя: ты любишь его, — шептал он, — пусть. Будь со мной хотя бы сейчас, когда мне так плохо. Он ничего не узнает. Так будет лучше всем. Только один раз…
Он вновь прижался губами к ее сомкнутому рту.
— Игорь, — в отчаянии, чувствуя, что не в силах сопротивляться возникшему внутри нее желанию, выкрикнула она, — не надо! Умоляю тебя! Ну, не надо, милый, дорогой! Пожалей меня! Мы найдем ее, мы уговорим ее. Я обещаю. У вас все будет хорошо. Только не надо… здесь… сейчас…
Он как будто не слышал ее.
Он никого не уведомил о своем возвращении — перед той, кто могла ожидать его, он хотел появиться неожиданно. Он еще не решил, что сразу подарит ей — огромную краснофигурную вазу, которая занимала половину его багажа, или набор французской косметики Он склонялся к последнему, признаваясь самому себе, что краснофигурная ваза, имитирующая античные образы, неплохо украсила бы его кабинет. Кроме того, к Рождеству он собирался подарить ей еще… если подойдет, конечно. Он представил себе, как она примеряет его подарок, как ослепительно хороша она в нем, как захочет спять, но он настоит, чтобы она так и оставалась. А потом, когда они расправятся с румяным, запеченным в духовке гусем, они долго будут рассматривать слайды — их возили на экскурсию в Афины. Храм Ники на афинском акрополе, руины Парфенона, театр Диониса в Афинах…
Его спутница, доцент Денисова, заметно волновалась. Ее должен был встречать муж — не это ли было причиной ее беспокойства? Всю дорогу она ластилась к профессору, заискивающе заглядывала в глаза, а он невольно улыбался, понимая причину такой перемены в отношениях. В Греции он был свидетелем скоротечного романа Нины с молодым профессором из Франции, великолепным знатоком античного стихотворного метра.
— Вас не будут встречать, Юлиан Петрович? — спрашивала она, строя ему глазки.
— Вряд ли.
— Мы вас подбросим, места в машине хватит. Хорошо, Юлиан Петрович?
— Ну, что ж, если вы будете так любезны…
Конечно же он не выдаст ее. По-своему он ее понимает: молодая женщина, общительная, жизнерадостная… Да и он сам — было ли безупречным его собственное поведение в последнее время?
Но в одном он ошибся — в аэропорту его тоже встречали. Он страшно удивился, видя, как к нему быстрыми шагами приближается Виктория.
— Привет, — сказала она ему. — С прибытием. Не ожидал? Я позвонила мужу Денисовой и узнала, что вы прибываете. Я на машине. Подвезу.
— Спасибо, не ожидал, — растерянно сказал он.
— Не удивляйся, — вновь заговорила она, когда профессорские чемоданы были уложены, а они сидели рядом, на передних сиденьях, Виктория — за рулем. — Я встретила тебя еще и потому, что захотелось побеседовать.
— Разве мы мало говорили по телефону? — удивился он. — По-моему, у тебя всякий раз отпадало желание продолжать.
— Я не всегда была права… да и ты, признайся тоже… Но сейчас речь не об этом. Ты удачно съездил?
— Все было превосходно. Крупнейшие специалисты планеты… Я познакомился с коллегами из Британского университета, и ты знаешь…
— Ладно, про Британский университет после. Рада за тебя. Ты неплохо выглядишь, загорел.
— Там солнце…
— Молодец. Теперь послушай обо мне…
— Да-да, конечно, — он изобразил глубокую заинтересованность. — Как твое здоровье? Работа? Личная жизнь? Ты по-прежнему с…
Он хотел спросить и осекся. Она опередила его.
— Он бросил меня, — ответила она просто.
— В самом деле? — изумился он.
— Сошелся с какой-то молоденькой аспиранткой. Но дело даже не в этом. В том, как он сделал это. Он произнес почти те же слова, что и я… помнишь, тогда… Вот тут-то я на собственной шкуре убедилась, как я виновата перед тобой…
— Действительно? Но, извини, я чего-то недопонимаю… Какие такие слова?
Она молчала.
— Ага, это о том, что мне… чего-то такого не хватает? Да?
— Он заявил, что я недостаточно горяча.
— Извини, пожалуйста… — смущенно заговорил профессор, выдержав долгую паузу, — но ты ведь сама затронула такую деликатную тему… Видишь ли, я был невольным свидетелем одной интимной сцены. Так вот, тогда мне не показалось…
— Не всегда надо верить тому, что видишь или слышишь. А в жизни женщины бывают моменты, когда она ошибается сама в себе. Когда она выдает желаемое за действительное.
— Ну, хорошо, оставим это, — снова заговорил он после неловкой паузы. — Но сейчас, может быть, ты раскроешь секрет — чего же во мне все-таки не хватало?
— Думаю, что ничего.
— Как?
— Всего хватало, — раздраженно сказала она. — Ясно теперь?
— Ничего не ясно… — еле выговорил ошеломленный профессор. — Зачем же ты тогда…
— Зачем что? Зачем ушла? Изменила? Ну, во-первых, ты, возможно знаешь, что иногда женщине нужно разнообразие… Кроме того, мне нужно было разобраться в себе самой: почему у нас не все получается…
— Ну и как, разобралась?
— Во многом… Поняла и то, как ранили тебя те слова…
— Ты ведь и говорила их для того, чтобы ранить.
— Не знаю. Может быть. Не хотела уходить с комплексом вины. Не хотелось, чтобы ты сразу бросился искать себе женщину после моего ухода… И еще я поняла… Что, может быть, если бы все вернуть в прежнее положение, стало бы иначе…
— Может быть… Но ты ведь, наверное, понимаешь и то, что уже ничего не вернешь.
— Да. Я и об этом хотела поговорить. Дорога не близкая. Приготовься услышать еще несколько интересных вещей.
— Тогда давай я пересяду за руль. По-моему, ты волнуешься!..
— Разве? Может быть самую малость. Но ты ведь меня знаешь, рука у меня твердая.
Он знал: Виктория всегда уверенно водила машину, даже лучше его самого. Это по ее желанию они приобрели второй автомобиль — он предназначался для сына…
— Так вот, — сказала Виктория, но обыкновению сразу переходя к теме, — я познакомилась с ней.
Он вытаращил глаза.
— С кем… с ней?
— С твоей Аней, — спокойно уточнила Виктория. — И ты знаешь, она мне понравилась.
— К-каким образом?
— Зачем тебе это? Ты ведь оставил ее хозяйничать в своей квартире, разве не так? Я часто проезжаю мимо… нашего дома, смотрю в окна. Я обнаружила, что тут распоряжается новая женщина, и решила с ней познакомиться. Меня интересовало несколько вопросов.
