— Позвонят завтра, вот увидишь! — успокоила Юлию Смирнова. — Там ведь тоже полно дел. Попробуй, покрутись!
Дверь открыл Станислав.
— А, беглянка, заходи, заходи. Рад тебя видеть. Раздевайся, мой руки, и — к столу.
Чета Смирновых была очень дружной. Единственная их дочь была замужем, успела в свои двадцать пять преподнести родителям двоих прелестных внуков: мальчика и девочку, в которых они души не чаяли. Все в их доме было на своем месте, а вернее — к месту.
Юлия, приходя в дом Смирновых-модельеров, невольно сравнивала то, что видела у них, с порядком в доме своих родственников, тоже Смирновых. В квартире тетушки на дорогой мягкой мебели грудой лежали вещи, которые одевались ранее, везде валялись газеты, целлофановые пакеты, коробки из-под обуви. Казалось все, что есть в этом доме, находится на виду. Правда, к приходу званых гостей все это куда-то исчезало, появлялось ощущение порядка. Дядя поначалу нервничал, ругался, даже пытался обособиться в отдельной комнате, но, похоже, с годами это чувство недовольства в нем притупилось. Тетушка Метлицкой в отношении ведения домашнего хозяйства была полной противоположностью ее матери. Юлия же во всем походила на мать: если уж выстирает что, то до голубизны, если сделает уборку — то по всем углам.
— Ну, давай, выкладывай… Как настроение? — спрашивал Слава Юлию, ставя на стол противень с душистой и красивой, как на рекламной открытке, пиццой.
— Да вы волшебник, Станислав. Боже мой, какое чудо! Если это еще будет так вкусно, как красиво, то я усомнюсь в правильности выбора вами, Станислав Николаевич, профессии.
— Это будет вкусно, можешь не сомневаться! Давай тарелку.
И он положил Юлии большой кусок нарезанной на квадраты пиццы.
— Когда был однажды в Италии, очень долго наблюдал, как они готовят это блюдо. Так что технология из-за рубежа. Ясно? — и он дружески похлопал Юлию по плечу.
— А рецепт можно?
— Ты сначала скушай, а потом поговорим о рецептах. Я привезу их тебе в Москву, а лучше приеду и приготовлю в честь твоего первого показа в столице.
Выпили по фужеру «кьянти» и дружно заработали вилками. Женщины кушали молча, только Слава умудрялся одновременно и есть, и говорить.
— Скажи, Юль, а ты Москву вообще любишь?
— Я и не задумывалась над этим. Но думаю — да! Я поначалу и к Воронежу не сразу привыкла. А теперь…
— Когда ты отправляешься?
— Еще не знаю. Когда продам квартиру. Да и они еще не звонили.
— Кто — они?
— Москвичи.
— Позвонят, не волнуйся.
Марианна Васильевна убрала со стола посуду и принялась ее мыть. Слава с Юлей вышли на балкон полюбоваться августовским закатом. Юлия закурила, а Слава принялся ее корить за дурную привычку «баловаться» табаком. Она отшучивалась.
— Вот ты уедешь, Юлия…
— Станислав Николаевич, как только будет продана квартира, я сразу верну вам то, что вы давали Юрию взаймы.
— Я не об этом, дружок. Но если так, буду признателен. Все-таки это для меня большая сумма. Только Марианне не проболтайся. Она не в курсе.
— Нет, нет. Что вы!
— Может, тебе нужнее сейчас? Тогда не возвращай. Отдашь как-нибудь…
— Нет, я не смогу уехать, не рассчитавшись с людьми. Громадский обещал мне помочь там.
— Ладно, давай лучше поговорим о тебе, о твоих делах, а не об этих проклятых долгах.
Остаток вечера прошел за разговорами об переезде, воспоминаниями о совместной работе. Обсудили, как устроят проводы.
Проснулась Метлицкая необычайно рано. Неделю назад Георгий сказал в телефонном разговоре, что сегодня решится вопрос покупки для Юлии квартиры в Москве. То есть, не сегодня, а должен был решиться вчера. «А поэтому двадцатого августа будьте, дорогая, дома с утра. В половине девятого позвоню».
До половины девятого еще было около часа. Юлия отсчитывала секунды. Но вот уже девять, а звонка нет. Четверть десятого… «Что же такое? Значит, придется оставаться здесь. Может, это и к лучшему».
Долгожданный звонок раздался в десять утра.
— Прости, был на приеме у председателя исполкома. Все, давай, выходи, иди пешком…
— Георгий, не шутите, давайте серьезно.
— Малыш, все в порядке. Можешь брать билеты.
— Почему «билеты»?
— Советую взять все купе. Спокойно сложишь вещи. Ты уже упаковалась?
— Давно.
— Значит, так. Как только у тебя будут на руках билеты, позвони. Мы с Алиной придем тебя встречать на «Рафике». Или тебе грузовик прислать?
— Нет, не надо грузовик. У меня три чемодана, две коробки и сумочка.
— Понял. Ну все, жду звонка. Пока.
— До встречи.
После Воронежа Москва — это огромный город. Он, казалось, придавил Юлию, сделал ее меньше ростом. Она уже подумывала о том, что никогда не сможет прижиться в этом городе-государстве. Здесь все казалось ей чужим и непривычным. Алина успокаивала ее.
— Ты же всего неделю здесь. Привыкнешь. И вообще, когда станешь работать, тебе некогда будет об этом думать.
— Может быть. Но пока странно как-то. Здесь все чужие…
— Обижаешь, сокровище! Мы-то тебе не чужие, мы — коллеги. Можно сказать, родные. Дело-то у нас общее.
— Прости, Алина, я совсем не хотела тебя обидеть. Но мне действительно трудно перестроиться.
— Я помогу тебе. Завтра выходи на работу, а то закопалась в своих ящичках-коробочках. Пора, пора.
— Как, прямо завтра? Но…
— Никаких «но». В двенадцать у нас пятиминутка. Видишь, хоть время экономически новое, а «пятиминутка» осталась. Приходи, познакомлю тебя с коллективом. Вернее, представлю тебя коллективу.
— Ой, господи! Я боюсь.
— Кого ты боишься? Меня? Громадского? Кого?
— Не знаю.
— Юлия, я — хозяйка этого дома. Меня в нем никто не боится, хоть я и строга бываю.
Метлицкой показалось, что ночь пролетела за пять минут.
Она принялась за туалет: приготовила костюм, любезно подаренный ей Владимиром Петровичем, тщательно причесалась. Последним штрихом были замшевые вышитые ботиночки, привезенные ей из Италии мужем Марианны Васильевны. Кажется, все в порядке.
Вдруг позвонили в дверь. У Юлии заколотилось сердце, застучало в висках.
— Кто там? — спросила она дрожащим голосом.
— Я от Георгия. Мне велено отвезти вас в агентство.
— А, минуточку! — она облегченно вздохнула. — Я сейчас.
Водитель все время наблюдал за Юлией в зеркало. Он никогда не видел такой красивой женщины. А казалось бы, их так много в Москве. Но вышколенность не позволяла ему задавать вопросы людям Громадского.
Сам же Георгий в шикарном костюме встретил Юлию у входа в агентство моды «Алина».
— Ты прелестна! Просто чудо! Глаз не оторвать!
— Вы всегда будете встречать меня такими словами?
Юлия попыталась улыбнуться, но губы задрожали.
— Да что с тобой? Ты волнуешься. Ничего, это нормально. Встречать вот так, сам, возможно, буду не часто. Ты довольна моим поведением?
— Идемте, на нас смотрят.
— На нас нужно смотреть. А на кого же еще?
— Не знаю, но я бы не хотела…
— Придется, такая профессия, чтобы на тебя смотрели. Они ведь знают, кого я встречаю. Дай им получить пищу для сплетен.
— А я думала, что у вас здесь…
— У нас здесь, как и везде. А из-за чего, собственно, ты мучаешься?
Метлицкая отвесила ему поклон, обнажила белоснежные ровные зубы и, гордо вскинув голову, обрамленную копной золотистых волос, произнесла:
— Мучиться будете вы, но не я. Открывайте двери, нас ждут.
Георгий опешил, не ожидая такого поворота, но спокойно выполнил все, что сказала Юлия. Они поднялись по мраморной лестнице на второй этаж, где в уютном, обставленном роскошной мебелью холле собрался почти весь коллектив. Алина предложила Юлии свободное кресло рядом с собой.
Решив все вопросы, касающиеся моделей одежды и организации их производства, Алина совершила ритуал представления новой сотрудницы. Правда, мешал Громадский, который сидел напротив и наблюдал за ней с каким-то ехидным сражением лица.
— И последний, полагаю, самый приятный вопрос. У нас пополнение. Встаньте, Юлия. Я буду говорить о вас.
Юлия послушно выполнила просьбу.
— Юлия Метлицкая, наша новая модель… Я думаю, достаточно взглянуть на нее, чтобы оценить правильность выбора нашего руководства.
— Простите, выбора руководства или Громадского?
Это был голос Татьяны Орловой. Алина на мгновение замерла. Но быстро отреагировала на ее реплику.
— Татьяна, ваши отношения с Громадским — это ваше личное с ним дело. Не переносите ваши проблемы в коллектив. Я вас очень прошу… У нас впереди месяц ответственной и сложнейшей, на мой взгляд, работы. Мы должны представить на экспертизу для подтверждения соотнесения к разряду международных образцов зимней женской одежды две модели по эскизу Вадика.
