У него было такое ощущение, что его вот-вот стошнит. Он не сводил с нее глаз и прекрасно осознавал, что за его спиной находится Лиза, которая, затаив дыхание, следит за всем происходящим и ловит каждый его вздох. Руки женщины тряслись. Она снова села за стол и вновь обратила свой взгляд к кристаллу. Адам тоже перевел на него взгляд, так как был не в состоянии смотреть еще куда-либо. Но кристалл резко потемнел. Тех разноцветных сверкающих лучиков, которые танцевали внутри кварца под лучами солнца, больше не было. В комнате становилось темно.
Миссис Гардинер медленно покачала головой.
— Я больше ничего не вижу. — Она откинулась назад, поднесла ладони к лицу и потерла глаза. — Есть еще кое-что, о чем я должна сказать вам. Я очень сожалею, мистер Крэг, но ваша Брид мертва. Может быть, когда-то она и была цыганкой, но та молодая женщина, которая преследует вас обоих, уже давно мертва.
— Ты лгал мне, лгал мне все это время! — Лиза набросилась на него сразу же, как только они оказались на улице. Ее глаза метали холодные молнии. — Ты подарил мне то, что раньше принадлежало ей. Этот кулон.
Адам посмотрел на нее.
— Как ты узнала, что он принадлежал ей?
— Очень просто. Это был единственный подарок, который ты мне сделал. Понимаешь, о чем я? — Она увидела, как кровь прихлынула к его лицу и на его щеках выступили багровые пятна. В тот же момент она почувствовала себя виноватой. В конце концов, он был всего лишь студентом, и у него не было денег. Но она продолжала. — Почему, Адам? Почему ты подарил его мне?
— Просто мне хотелось подарить тебе что-нибудь, — неуверенно произнес он. — Я не собирался снова встречаться с ней, а эта вещь была такая красивая. — Он осекся, остановился и, не вынимая рук из карманов, уставился прямо перед собой в пространство. — А ты веришь в то, что она сказала, в то, что Брид действительно мертва?
Лиза помолчала некоторое время.
— Я не знаю.
— Бедная Брид. — Он прошел несколько шагов, но затем снова остановился. — В ней было столько жизни.
Лиза последовала за ним.
— Нет, она — не бедная. Она очень опасна. Она очень жестока. И даже если она всего-навсего привидение, она все еще здесь. Господи, пойми же ты это в конце концов. Я хочу, чтобы ты получил свой кулон обратно сию же минуту.
Когда они добрались до квартиры, Лиза прошла прямо к прикроватному столику, где лежал серебряный амулет. Она резко схватила его и протянула Адаму.
— Пожалуйста, не нужно больше никаких подарков.
— Лиза…
— Нет, Адам.
Она поджала губы.
— Мне очень жаль. Никакая девушка не захотела бы узнать, что подарок, который ей подарили, не из первых рук, что он был уже в чьем-то пользовании. И еще она не захотела бы узнать, что ей все это время лгали. Я не беру во внимание тот факт, что все это время меня преследовал призрак, который на самом деле принадлежит тебе. Я очень люблю тебя, Адам, и всегда буду любить. Но с меня достаточно. — Она резко повернулась, чтобы он не увидел ее горькие слезы. — Пожалуйста, уходи.
— Лиза. Не может быть, чтобы ты говорила серьезно. Мы так много пережили вместе…
— Совершенно верно. — Она снова повернулась к нему. — Мы столько пережили за это время. И все по вине Брид. Но разбирайся с ней, пожалуйста, сам. Это не моя проблема…
Эндрю Томсон был студентом четвертого курса и в дальнейшем намеревался посвятить себя хирургии. И вот теперь он поселился на место Робби. Как у всех студентов-медиков, у него была ежегодная отсрочка от армии, которая целиком и полностью зависела от полученных им оценок и от его квалификации. Он и Адам едва ладили друг с другом, но оба работали очень усердно, и у них было мало времени для того, чтобы выказывать друг другу свою неприязнь. Совместного времени едва хватало для того, чтобы случайно что-нибудь выпить в одном из кафе по Лотиан-роуд. Для Адама было полной неожиданностью, когда он, уставший после обхода больных, и после лекций, обнаружил, что Эндрю стоит у окна маленькой гостиной комнаты и смотрит на узкий двор, на котором маленький ребенок, полураздетый и дрожащий от холода, дразнит облезлую собаку. Как только Адам вошел, Эндрю повернулся к нему.
— Да, я так и предполагал, что ты вот-вот придешь, старина. — Он слегка замялся. — Боюсь, у меня для тебя плохие новости. — Он выдержал паузу, пока Адам стоял в дверном проеме. — Робби сбили.
Адам глубоко вздохнул. Да, это не раз случалось со многими молодыми людьми, которых он знал. Но это никогда не случалось с теми, кого Адам знал очень близко. Во всяком случае, до настоящего момента.
— Он тяжело ранен? — Его голос прозвучал хрипло и неуверенно.
— Он погиб. Мне очень жаль, старина. Мне действительно очень жаль.
После того как Эндрю ушел, Адам очень долго лежал, уткнувшись лицом в подушку. В комнате сгущалась темнота. Его сознание затуманилось. Он не позволял себе вспоминать хорошие счастливые времена. Он старался не думать об отце Робби, о его бабушке и дедушке или о Джейн. Перед его глазами стоял молодой улыбающийся офицер Королевских военно-воздушных сил Великобритании. На нем была синяя униформа, которая точь-в-точь совпадала с цветом его глаз. Он был такой радостный, полный жизни. У него было свое особое отношение к войне. Он воспринимал ее как какую-то временную трудность, почти как игру. Он сумел пережить ту ужасную командировку на юг страны, а также уцелел во время сражения тысяча девятьсот сорокового года между Англией и Германией. Он прислал письмо, в котором сообщал, что приезжает в отпуск и что через две недели они все встретятся. И вот теперь его нет.
Когда Эндрю снова открыл дверь, в комнате была абсолютная темнота. Он прошел через всю комнату, поставил на место рычаг временного освещения и только затем включил свет.
— С тобой все в порядке?
Адам перевернулся на спину и закрыл ладонями глаза, чтобы защитить их от внезапного яркого света.
— Я думаю, мне следует повидать Джейн. — Его голос был довольно неуверенным, но он не плакал. Все его горе сосредоточилось где-то глубоко в груди и кровоточило.
Эндрю зажег сигарету, подошел к окну, встал к нему спиной и посмотрел на Адама.
— Я могу взять напрокат старую машину моего приятеля Джимми Гранта. Я подброшу тебя к ней, если не возражаешь.
Адам опустил ноги на пол и провел ладонями вверх-вниз по лицу.
— Дай мне, пожалуйста, сигарету. Несчастная Джейн, как она сможет пережить это?
Машина медленно ехала по узким, окаймленным кустарниками дорожкам, как будто нащупывая в темноте свой путь, пока наконец не уткнулась в огромные ворота, которые вели к старой облупившейся башне. Робби и Адам, бывало, неоднократно подшучивали над Джейн. Они говорили, что она живет, словно сказочная принцесса, которую заточили в огромную башню и которая ждет прекрасного принца. Но в случае с Джейн она была пленницей не ведьмы, а своего дяди. С тех пор как она оставила университет, Джейн жила в семье Кеннеди, которые приходились ей дальними родственниками, и, в отличие от пленницы, она с большим энтузиазмом и огромной радостью помогала им на ферме.
Адам в течение некоторого времени сидел в машине и смотрел на огромный силуэт башни.
— Все это чем-то похоже на Макбет.
Эндрю молча кивнул.
— Послушай, я думаю, мне лучше поехать назад. Надеюсь, ты завтра найдешь дорогу обратно.
— Не беспокойся. — Адам открыл дверь и вышел из машины. — Пожелай мне удачи. — Он несколько раз дернул за веревочный звонок и ждал на холодном ветру, пока ему откроют. В это время маленькая машина дала задний ход и исчезла в темноте.
На пороге появилась Джейн.
— Адам? — Она пригласила его внутрь и закрыла за ним дверь. Слезы брызнули у нее из глаз. — Я совсем не ожидала увидеть тебя, — сказала она, показывая ему путь на кухню, которая в этом доме являлась единственной теплой комнатой. — Да, мне следовало бы догадаться, что ты приедешь. Это так мило с твоей стороны, Адам. Я на дежурстве, присматриваю за детьми. Остальные уехали в Эдинбург посмотреть пьесу в Королевском театре. Они останутся там на ночь и вернутся только завтра. Когда мы узнали о случившемся, они собирались отложить свою поездку, чтобы побыть со мной, но я решила, что лучше остаться одной. — С минуту она помолчала. — А затем я поняла, что мне не следовало делать этого. Я очень рада, что ты приехал.
Они очень долго сидели в кухне. Джейн еще немного поплакала, затем замолчала и молча уставилась на кружку какао, которую он приготовил для нее, пока она качалась в огромном старом кресле-качалке.
— Ты знаешь, Робби предлагал мне обручиться, — наконец произнесла она, подняв на него красные заплаканные глаза.
— Правда? — Внезапно его охватила волна ревности. Он никак этого не ожидал и в ту же минуту почувствовал, что ему стало очень стыдно.
