Алексис не заметил, как его долгие размышления постепенно сменились сном. Он проснулся в начале девятого утра. Приведя себя в порядок и одевшись, он спустился в столовую. Елизавета была уже там.
- Доброе утро, милый! - произнесла она.
- Доброе утро, матушка!
- Анфиса, поставь прибор для молодого князя, - распорядилась Елизавета.
- Князя, - усмехнулся он. - Какой я князь!
Елизавету очень задели его слова, но она сделала вид, что не обратила на них внимания. Анфиса поставила прибор и быстро удалилась, оставив своих хозяев одних. За завтраком мать и сын не перемолвились ни словом. Лишь под конец Алексис произнес:
- Матушка! Я думаю, мне необходимо уехать в деревню в наше имение на какое-то время.
- Но почему?
- Я должен разобраться в себе: в своей жизни, в своих чувствах, ответил он. - А среди размеренной и спокойной деревенской жизни на лоне природы мне будет легче это сделать. К тому же там наверняка накопилось много дел, требующих моего вмешательства. Сенокос, уборка урожая...
- Ты очень страдаешь, сынок?
- Я не страдаю, - возразил он. - Но поймите меня правильно, матушка! Я не пятилетний ребенок. Я не могу со счастливой улыбкой и распростертыми объятиями принять человека, который вдруг оказался моим отцом. Я очень уважаю графа, ценю и восхищаюсь им, но принять его как своего отца... Мне это нелегко!
- Я все понимаю, - сказала Елизавета. - Твои чувства вполне естественны. Сейчас в твоем сердце пока ещё не определилось место для графа Вольшанского. Но из-за этого ты не должен бежать!
- Я не бегу, - возразил Алексис. - Я просто хочу разобраться и привести в порядок свои мысли и эмоции.
- Что ж. Коли ты так решил, я не буду тебе перечить. Когда ты думаешь отъехать?
- Сегодня. Я хотел бы уехать до того, как вы расскажете графу правду.
- Хорошо. Я расскажу ему правду после того, как ты уедешь, - пообещала Елизавета.
В три часа по полудню Алексис был уже полностью собран в дорогу. Коляска, запряженная парой лошадей, ждала его у ворот особняка. Елизавета вышла его проводить. И в это же самое время другая коляска подъехала к воротам особняка княгини Ворожеевой. Елизавета и Алексис остановились в растерянности. Еще издали они узнали в человеке, сидящем в коляске, графа Вольшанского.
- Добрый день, граф! - приветствовал его Алексис.
Елизавета в знак приветствия кивнула головой и улыбнулась несколько напряженной улыбкой.
- Добрый день, сударь! Добрый день, Елизавета Алексеевна! - ответил тот.
Алексис вел себя с ним как обычно. Ничто в его поведении, словах или жестах не выдавало той огромной перемены по отношению к Владимиру Вольшанскому, которая произошла в его душе за последнюю ночь. Алексис был учтив, вежлив и непринужден. Во всяком случае, с виду.
- Я гляжу, вы куда-то отправляетесь, сударь? - заметил Владимир.
- Да, я отправляюсь в деревню в наше имение, - ответил Алексис. - Там накопились некоторые дела, требующие моего участия и контроля.
- Понимаю.
- И коли уж мне довелось вас встретить перед своим отъездом, граф, могу я попросить вас сделать кое-что для меня?
- Я вас слушаю.
- Я оставляю здесь самое дорогое мне существо. - Он взглянул на Елизавету. - И мне будет гораздо спокойнее, если я буду знать, что оставляю её под вашей защитой.
- Но Алексис! - возмутилась Елизавета и слегка покраснела.
- Она не так сильна, как кажется, - продолжал тот. - Она очень ранима. Ей нужна ваша забота и поддержка. Особенно сейчас.
- Ни о чем не беспокойтесь! - произнес Владимир. - Однако вам не нужно было просить меня об этом.
- А теперь, извините меня, но мне пора ехать.
Он легко запрыгнул в коляску, в которой уже находился его маленький багаж.
- С богом! - произнесла Елизавета.
Он бросил на неё оптимистический взгляд, который словно говорил: "Все должно обернуться хорошо. Иначе и быть не может".
"И он уверяет, что не бежит", - подумала Елизавета, когда коляска её сына стремительно выехала из ворот.
Владимир нежно обнял её за плечи.
- Вы огорчены его отъездом? - спросил он.
- Ему это необходимо.
- Вы ему рассказали о нас, не так ли?
Елизавета кивнула головой.
- Я очень хотел бы с ним подружиться, - после некоторой паузы произнес он. - Мне нравится ваш сын, Елизавета. Он так похож на вас. Может быть, поэтому мне так легко с ним.
Его слова приятно взволновали Елизавету. Она ближе прижалась к нему и положила голову на его плечо. На её губах сияла блаженная улыбка.
- За то время, что мы не виделись, я уже успел соскучиться, признался Владимир. - С самого утра я не находил себе места. Мне так хотелось увидеть вас. Я не выдержал этой разлуки и приехал.
- Я так рада, что вы приехали!
Он крепко обнял её и какое-то время продолжал держать в своих объятиях.
- Я должна сказать вам нечто важное, - промолвила Елизавета.
Его руки медленно выпустили её из сладкого плена.
- Что вы хотите мне сказать? - спросил он.
- Не здесь. Это не слишком подходящее место. Пойдемте.
Она привела его в гостиную и плотно закрыла дверь. Она была взволнованна и не сразу начала разговор. Владимир молча и терпеливо ждал.
- Я вчера сказала вам, - наконец, произнесла она, - что есть ещё нечто важное, что касается вас и меня.
- Да, я помню.
- Это также касается Алексиса. После той ночи на маскараде... Вернее в ту ночь на маскараде... Так случилось, что он был зачат в ту роковую ночь. Алексис - ваш и мой сын. Вы его настоящий отец, а не князь Ворожеев.
Глаза Владимира округлились от удивления. Он ожидал услышать от неё все, что угодно. Но такое!..
- Мой сын... - произнес он. - Ваш и мой... Нет, так не бывает!
- Ему сейчас девятнадцать лет, - продолжала Елизавета. - Он родился семнадцатого мая: через девять месяцев после той ночи. Когда я выходила замуж за князя Ворожеева, я уже знала о том, что беременна. Именно поэтому я и вышла замуж.
- О Боже! - прошептал он.
- Алексис ваш сын, - ещё раз повторила Елизавета, выделив слово "ваш", - можете в этом не сомневаться.
Владимир с нежностью посмотрел на нее.
- Я ничуть не сомневаюсь в ваших словах, Елизавета, - Просто все это настолько... Я даже предположить не мог о таком продолжении этой маскарадной истории.
- Ну почему? Мы же были близки. И вероятность зачатия, хоть и небольшая, но все же существовала. А вы никогда не задумывались над тем, что от этой связи у вас может быть ребенок?
- Нет, - откровенно признался Владимир. - Возможно, это прозвучит безответственно, но я над этим не задумывался. Я думал о девушке, которая завладела моим сердцем, но о том, что у неё может быть мой ребенок... Нет, об этом я не думал.
- И я, признаться, тоже об этом не задумывалась. До первых симптомов.
- Бедная моя, - с невыразимой нежностью и благоговением произнес он. Сколько же вам пришлось принести жертв, сколько выстрадать! А меня не было рядом. Смогу ли я когда-нибудь возместить вам все это?
- Возместить? - с улыбкой и со слезами счастья на глазах произнесла она. - Ну что вы такое говорите? Это мне надобно вам возмещать, то что вы долгое время были лишены великой радости - растить своего сына.
Он крепко сжал её в объятиях. Его охватило необыкновенное чувство счастья. Он словно только что осознал значение всего того, что сказала ему любимая женщина.
- Мой сын... - произнес он, и его лицо от этого слова просияло счастьем. - Плоть от плоти моей, кровь от крови. Я так мечтал об этом. И теперь... Подумать только: все это время он рос вдали от меня, а я даже не подозревал о его существовании! Мой сын... Уже такой взрослый!
- Ну, не такой уж ещё и взрослый, - возразила Елизавета, и её лицо тоже просияло счастьем. - У него ещё вся жизнь впереди. И хотя в свои юные годы он уже многое испытал, познал боль от разочарования, но это не значит, что он стал неуязвимым и ему не потребуется помощь, сильная воля и ум его отца.
- Я так хочу его увидеть! Мне нужно столько ему сказать! Как вы думаете, Елизавета, как он все это воспримет, когда узнает, что я его отец?
- Дело в том, что...
- Да я понимаю, необходимо немного подождать, - сказал Владимир. Ему, пожалуй, не следует это говорить, пока все как-то не уладится. Пока ваш брак с Ворожеевым не будет аннулирован.
- Дело в том, что он все знает.
- Как знает?
- Я ему все рассказала: и про маскарад, и про то, что вы его отец. Я рассказала ему сразу же после того, как вчера приехала от вас. У нас был долгий разговор. Я посчитала, что он должен все узнать и узнать именно от меня.
- Что ж, - сказал Владимир. - Коли вы так посчитали, значит, это правильно. Вам, как никому другому, известна душа нашего сына.
- Нашего сына, - медленно произнесла Елизавета. - Как прекрасно звучит!
- Поистине прекрасно, - согласился он. - А как он отреагировал на все это?
- Сейчас ему очень трудно, - неопределенно ответила она. - Он ещё не может прийти в себя после всех этих событий с отравлением и двоеженством. Он очень хорошо к вам относится, но он пока ещё не готов принять вас, как своего отца. На это нужно время. Но, я думаю, это обязательно произойдет, и произойдет очень скоро.
