Папа Уилл положил руку ей на спину.
— Оставь меня в покое! — сказал она. — Ллойд?
Тот повесил трубку.
— Пожалуйста, — сказала она дедушке, — пожалуйста, не вмешивайся не в свое дело. Ты не в состоянии понять, что происходит. Ты каким был беспомощным, таким и остался. Если бы не ты, ничего бы этого не произошло. Поэтому, будь добр, не вмешивайся!
Она еще раз набрала номер Бассартов. Теперь в дверях появилась бабушка.
— Что вытворяет девочка, Уиллард? Что это за звонки посреди ночи?
— Ллойд, — сказал Люси в трубку, — это опять Люси. Нас прервали.
— Слушай, — сказал ее свекор, — ложись спать.
— Разве вы не слышали, что я сказала?
— Я слышал, Люси. Но тебе лучше пойти поспать.
— Нечего отправлять меня спать! Какой может быть сон, когда такое происходит! Скажите, что вы намерены делать, чтобы помешать планам вашего сына и свояка?
— Ничего я тебе не скажу, — ответил мистер Бассарт. — Я бы лучше послушал, что ты скажешь. Я не в восторге от этого разговора, Люси. Совсем не в восторге, — добавил он угрожающе.
— А что я должна сказать? И кому? Я беременна! Вам это известно? Вот и все, что я могу сказать: я бе-ре-мен-на!
— К сожалению, я вынужден прекратить разговор, раз ты в таком состоянии.
— Но вы слышали, что я только что сказала? Я беременна, вот в каком я состоянии! У меня будет второй ребенок!
— Я уже сказал, что слушал тебя очень внимательно. И наслушался предостаточно.
— Но они все врут! Все до последнего слова! Ллойд, я говорю вам правду, чистую правду. Я беременна! Он не может бросить меня в таком положении.
— Спокойной ночи, Люси!
— Не смейте вешать трубку, Ллойд! Вас считают таким хорошим, честным, таким порядочным! Не вздумайте класть трубку! Ллойд, опять повторяется то, что было четыре года назад. Мне едва минуло восемнадцать, а он хотел бросить меня. И тогда вы ему этого не позволили, Ллойд. Сейчас я в таком же положении, как и тогда!
— Вот как? — сказал он.
— Да!
— Слушай ее больше, — это была уже миссис Бассарт.
— Элис, отойди, — сказал Ллойд.
— Ты обманщица, бесстыжая обманщица, ты заманила нашего сына! А теперь опять!
— Элис, я сам займусь этим.
— Я заманила? — спросила Люси.
— Заманила, опутала, взяла хитростью! Мисс Совратительница! Мисс Язва! Мисс Ехидна!
— Нет, это он заманил меня, Элис! Делал вид, будто он мужчина, а он всего-навсего мозгляк! Выродок! Слабоумный! Он баба, такого слюнтяя, как он, днем с огнем не сыщешь…
— Уиллард! — воскликнула Берта.
Папа Уилл стоял над телефоном, прямо за ее спиной.
— Не смей, — бросила она через плечо. — Отойди!
Но он опустил руку на рычаг.
— Ты понимаешь, что ты делаешь? — закричала Люси. — Весь мир рушится! Весь мир в огне!
— Люси, голубушка, сейчас четыре часа утра.
— Но разве ты не слышал, что я говорила? Разве ты не слышал, как они хотят поступить со мной? Разве не понятно, что они на самом деле собой представляют? Эти милые, уважаемые люди? Я беременна! Это ни для кого ничего не значит? Я беременна, а мой муж отказывается от меня!
— Люси, — сказал он мягко, — милая, если это на самом деле так, утром…
— Я не собираюсь ждать утра. Утром… — она попыталась вырвать у него аппарат.
— Нет, детка, нет. На сегодня хватит.
— Но ложь растет как снежный ком! Они уже говорят, будто я хитростью женила его на себе. А ведь это он совратил меня! — Она свирепо посмотрела на Уилларда. — Дай мне телефон.
— Нет.
— Если ты не дашь мне телефон, папа Уилл, я приму свои меры. Либо ты позволишь мне позвонить его отцу… потому что мне надо сказать мистеру Бассарту, что если он не прекратит это безобразие, ему придется распроститься с репутацией столпа общества. Или ты сейчас же отдашь мне телефон…
— Нет, Люси.
— Вызови доктора, Уиллард. Позвони доктору, — сказала Берта.
— Кого вызывать? — закричала Люси.
— Берта, утром.
— Уиллард, сейчас.
— Ну да, конечно, — Люси повернулась к бабушке. — Конечно, давно пора! Я тебя вижу насквозь — все эти годы ты только того и ждала! Ты эгоистка, ты старая карга! Доктора? — Она размахивала перед ними кулаками. — Я беременна! Мне нужен муж, а не доктор, мне нужен человек, который будет мужем мне и отцом моему ребенку…
— Позвони доктору, — сказала Берта.
Но он все не выпускал телефон.
— Люси, — сказал Уиллард, — а может, тебе лучше лечь?
— Ну как до тебя не дойдет — этот развратник Джулиан Сауэрби украл Эдварда! И все знают, кто он такой. И всем на это наплевать! Ты понимаешь, что я говорю?
— Да, детка.
— Ну и что ты собираешься делать? В мире одни злодеи и чудовища, а ты даже не пытаешься что-то сделать. Ты слушаешь ее, — она показала на бабушку. — Но от меня этого не жди!
Она пошла к двери, но Берта загородила ей дорогу.
— Пожалуйста, дай мне пройти.
— Куда это ты собралась? — спросила бабушка.
— В полицию.
— Нет, — сказал папа Уилл, — нет, Люси.
— Пусти меня, бабушка, миленькая. Папа Уилл, если у тебя есть какая-то власть над твоей женой, скажи ей, чтобы она меня пропустила. Я поднимусь к себе за пальто и ботинками и пойду в полицию. Им это так не пройдет. И если полицейские арестуют их всех до одного — Роя, Джулиана и этого знаменитого праведника Ллойда Бассарта, они просто выполнят свой долг. Потому что никто им не позволит красть ребенка! Никто не позволит разрушать мою жизнь, посягать на брак и семью! Бабушка, пожалуйста, дай мне пройти, я схожу за пальто.
— Берта, — сказал Уиллард, — дай ей пройти.
— Ладно, — сказала Люси. — Черт с ней, с правдой, не так ли, папа Уилл? А я-то всегда надеялась на тебя, если хочешь знать, но я жестоко ошиблась! Слишком жестоко. — Она вышла из кухни и поднялась по лестнице. Дверь в комнату матери была закрыта. Конечно, она не спала — просто, как всегда, пыталась спрятаться от того, что происходит в ее собственном доме.
Одевшись, Люси не сразу отправилась в полицию, а вышла в холл и помедлила у двери в комнату матери. Разве может она уйти, ничего не сказав матери? Разве может она не ответить на брошенные матерью обвинения? Ведь это последние слова, которыми они обменялись. Потому что, как только она предотвратит эту катастрофу, как только полиция вернет Эдди, она никогда больше не переступит порог этого дома.
Она слышала, как внизу, в гостиной, разговаривали бабушка с дедушкой, но не разбирала слов. Да и какое это имело значение? И без этого достаточно ясно, чью сторону они приняли. Когда папа Уилл вез ее сюда через темный город, она со слезами рассказала ему обо всем, что случилось, — она уже полностью обессилела. И он утешил ее. Уложив в постель, закутал одеялом до самого подбородка и сказал, что утром он сам всем займется…
До чего же дико все это! До чего бессмысленно! Ну зачем они всегда доводят ее до крайности? Зачем они устраивают эту унизительную возню, когда есть такое простое и достойное решение? Пусть только каждый выполняет свой долг! О, если бы люди могли быть людьми!
Доктора. Вот кого они поджидают внизу в гостиной. Доктора Эглунда! Чтобы он дал ей таблетку и утром она увидела мир сквозь розовые очки. А доктор, их старый семейный доктор поучит ее уму-разуму, что же они думают — доктор Эглунд слепец? Или через какое-то время ей сделают спасительный аборт и все вздохнут с облегчением? Да, все что угодно, как бы это ни было оскорбительно и унизительно для нее, лишь бы избавить этих достойных людей от каких бы то ни было неудобств. Но им не уйти от позора: всем станет известно, как Люси на полицейской машине подъехала к дому Сауэрби, чтобы вернуть то, что они хотели украсть, сломать и разрушить.
Другого выхода они ей не оставили. Не может быть и речи о том, чтобы она вернулась в Форт Кин и бросила Эдварда здесь, где ее враги наговаривают мальчику на нее, восстанавливают ребенка против собственной матери. Разумеется, она не такая дура, чтобы судиться с мистером Сауэрби или с его адвокатом. Она не поставит свои гроши против джулиановских миллионов, свои нравственные принципы против беззастенчивых уловок его поверенных, чтобы они стали таскать дело из суда в суд, пока издержки растут, а одна ложь наслаивается на другую. О, она представляет себе, как они рассказывают суду, что Люси — семнадцатилетняя невинная школьница — совратила и заставила жениться на себе мужчину на три года старше ее и уже отслужившего в армии! Ну нет, она не станет ждать этого… не станет ждать, когда Элли Сауэрби, эта знаменитая специалистка по душевным болезням, заливаясь слезами, будет уверять суд, что, по ее компетентному мнению, Люси Бассарт — ненормальная и всегда такой была. Нет, она не станет молча слушать, когда ее бедного дедушку вызовут свидетелем и он расскажет судье, что, на его взгляд, для Люси лучше всего было бы поговорить по душам с их доктором… Нет, Люси не даст себя запугать, хоть они и загнали ее в тупик, она спасет себя и своих детей, рожденных и нерожденных!
