— Это мое платье, — призналась Джойс. — А панталоны сняла с нее Таш, вы бы видели в тот момент Хьюберта и Космо. Панталоны проступали через платье, и весь вид был каким-то ординарным.
— О-о-ординарным? — Фелисити едва сдерживала смех. — Ну что, о немецких дорогах поговорим в другой раз? У них большой военный потенциал.
— Что нам сейчас надо, так это сдержаться, — заключил Ангус. — По-моему, моя дочь собирается что-то выкинуть.
— Он переходит на грубости, — сказала Джойс, пытаясь развлекаться происходящим. — Хотя он прав, ой, я слышу предостерегающее замечание.
— Ваше сообщение задерживается… — Ангус старался не обращать внимания на взрыв на другом конце стола. И потом: — Эй, вы, слушайте, — он оборвал свою вежливую беседу и зло уставился на дочь. — Что такое?
Фелисити наблюдала за всем происходящим с большим интересом. „В романе, — думала она, — тревога будет нарастать постепенно, и, возможно, Флора станет ее причиной. Не из-за этих ли бархатных черных глаз такой раздраженный голос у Мэбс?“
— Что происходит? — громко спросил Ангус.
Мэбс закричала:
— Я разрываю помолвку, отец, вот что происходит!
„Да, спокойный загородный дом“, — подумала Фелисити.
— На время обеда? — поинтересовался Ангус, тыкая вилкой в суфле и отправляя его в рот.
— Навсегда! — выкрикнула Мэбс.
— Не кричи, дорогая. Мы не глухие, — попросила Милли.
— Почему? — спросил Ангус, когда горничная, прислуживавшая за столом, убрала его тарелку.
„Возможно, я не смогу описать так, как это происходит“, — подумала Фелисити.
— Он скучный, я не выношу его одежду, он пьет, он играет, я терпеть не могу его разговоров, он не моется, от него воняет застарелым потом и чем-то второсортным.
— Осторожно, старушка, — предупредил Нигел.
— Мне противна даже мысль о том, чтобы лечь с ним в постель. У него короткие ноги.
— И длинная задница, — процедил Нигел, начиная ощетиниваться. — Подожди и увидишь.
— О, дорогой! — сказала Милли. — Прекрати, Мэбс, это не…
— И он не „мой дорогой“ и никогда им не будет! — Мэбс понесло, она уже не могла сдержаться. — Ты уже останавливала меня, когда Феликс…
— Феликс уехал с моим братом и его подружкой, — Джойс поставила локти на стол и наклонилась к Мэбс. — Феликс любит все и всех. Он величайший десятиборец всех времен.
— О чем ты говоришь, Джойс? — воскликнула Милли. — Ну пожалуйста.
— Вы хотите, чтобы я вышла замуж за Нигела только потому, что у него есть деньги, что он делает деньги и унаследует дом. Все вы только и думаете о принадлежности к классу, об обеспеченности.
— Ну не надо все сначала, — сказал Космо.
— Тогда верни мне кольцо, — разозлился Нигел. — Я отдам его Флоре. Флора выйдет за меня замуж не задумываясь. Правда, Флора?
— Нет, — ответила Флора.
— Флора слишком мала для тебя! — закричал Космо. — Она Бланко и моя!
— Держись подальше! — взвизгнула Мэбс. — Флора слишком хороша для тебя, и она далеко пойдет.
— Я в этом не сомневаюсь, — тихо проговорил Ангус.
— Она слишком хороша, только посмотри на нее: красивая, скромная, невинная… — Таши не собиралась остаться в стороне.
— Я бы сказал… — начал Генри.
— А кто просит тебя что-то говорить, — зарычал Нигел. — Это наше с невестой дело.
— Я не твоя невеста, я… я разрываю…
— Мэбс, дорогая, пожалуйста, — просила Милли.
— Мне сказать повару повременить с уткой, мадам? — спросил дворецкий, стоя у локтя Милли.
— Да. Нет-нет…
Ангус поднялся.
— Все заткнитесь и убирайтесь! Я не потерплю такого поведения за своим обеденным столом.
— Ну вы и сами часто так себя ведете, — дерзко заявила Джойс.
„Это уже интересно“, — подумала Фелисити.
— Уходите. Вон, — велел Ангус.
— Я не знаю, что за цель всего этого. Ты тоже хочешь разорвать нашу помолвку, Таши? — Генри попытался снизить накал страстей. — Как все, да? — спросил он добродушно.
— Это не шутка, — голос Таши усилился на несколько децибел.
— Генри, не шути.
— Вы уберетесь или нет? — взревел Ангус. — Я имею в виду всех. Но не вас, мисс Грин.
— Фелисити. Называйте меня Фелисити.
— Хорошо, Фелисити, вы остаетесь и ты, Флора, ты ничего не сделала. И ты, Генри, составишь мне компанию.
— Сэр, — начал Генри, с несчастным видом глядя на Таши.
— Останься, — велел Ангус. Генри остался.
Мэбс, Таши, Космо и Хьюберт оттолкнули свои стулья и повалили вон. Нигел глотнул остатки вина и пошел следом.
— Может, продолжим обед? — предложил Ангус, — и за это время твоя дочь придет в чувство.
— Наша дочь, — сказала раздраженно Милли и добавила: — Ну и как ты относишься к первому предложению о браке? — спросила она Флору.
Флора положила салфетку на стол и вышла. Генри встал и пошел за ней.
— Этот вопрос был необходим? — злобно спросил Ангус, глядя на жену.
— Так она же это начала, — сказала Милли, встретившись с ним взглядом.
— Утку, мисс? — спросил дворецкий, предваряя появление обещанного блюда.
Ангус, Милли, Таши, Генри и Джойс вышли посмотреть, как Гейдж укладывает чемоданы Фелисити на заднее сиденье машины; Мэбс, Нигела, Космо и Хьюберта не было. Собаки слонялись возле двери дома, приоткрыв пасти и добродушно виляя хвостами.
— Пожалуйста, попрощайтесь со всеми от моего имени, — сказала Фелисити, играя роль отъезжающей гостьи. — Мне очень жаль, что я сама не сказала им „до свидания“.
Милли стояла рядом с мужем, слегка расставив ноги, готовясь отразить любой удар. Она держала свою собачонку Бутси у груди.
— Конечно, я передам, — пообещала она. — Простите их за дурное поведение. Они еще храпят. Должно произойти нечто небывалое, чтобы они утром поднялись. — Милли окинула взглядом Флору, которая тихо стояла возле Таши и Джойс.
Почувствовав укол ревности, Фелисити повернулась к Ангусу.
— Я хотела объяснить, генерал, насчет тех идей со строительством дорог: еще ничего не построено. Просто Гитлер написал книгу „Майн Кампф“, и все в ней…
— Я не читаю по-немецки, — Ангус оценивающе посмотрел на Флору.
— Но ее переведут. — Фелисити хотелось, чтобы дворецкий поторопился с багажом. Незадолго до этого он важно отказался от предложенных ею чаевых. — Это за труды, — сказала она и едва удержалась потом, чтобы не добавить: — Старый дурак. (Кто-то должен был предупредить ее, что здесь не принято слугам давать чаевые, что это нарушение правил дома.)
— Ну разве сейчас не самое время, чтобы кто-то научил этого ребенка жизни? — задумчиво проговорил Ангус.
— Я думаю, что после вчерашнего представления она и так все знает, — ответила Милли. — Или ты хочешь выступить добровольцем? — процедила она сквозь зубы. Фелисити заметила, что Милли оделась в твидовый костюм, как бы в ответ на нежелательный ветерок, хотя день стоял теплый. — Когда мисс Грин отъедет, — сказала она дворецкому, — проследи, чтобы кто-нибудь разбудил мистера Космо и его друга.
Дворецкий приподнял плечи, поклонился и глянул в сторону Таши и Джойс, внимательно смотревших и улыбавшихся.
— Нет слов, чтобы поблагодарить вас, — Фелисити убрала „Майн Кампф“ и, надеясь ускорить отъезд, принялась пожимать всем руки, пятясь к машине. — Было так приятно сделать остановку во время путешествия. До свидания, до свидания, — повторяла она Таши, Джойс и Генри. — Я так была рада встретиться с вами.
Флора протянула руку Милли.
— Спасибо, миссис Лей, за приглашение… Это было прекрасно…
— Ты должна еще раз приехать, дорогая. Я тебе напишу. — Милли потрепала Флору по щеке. Бутси зарычала.
— Я знаю, что вы не напишете, — тихо сказала Флора, поворачиваясь к Ангусу. — До свидания. И спасибо за вашу доброту.
— А ты не поцелуешь старика? — Ангус обнял Флору, привлек к себе и поцеловал. — Вот что я тебе скажу: когда буду в Лондоне, то приглашу тебя на ленч в свой клуб. Как ты на это смотришь?
Флора не ответила, ее тут же окружили Таши, Джойс и Генри. Они ее обнимали, целовали, она шла к машине, они кричали вслед:
— До свидания, хорошего путешествия, пиши нам, до скорой встречи, не забудь! — они кричали так громко, что присутствующие собаки, как бы заразившись, истерически залаяли.
Флора не оборачивалась, когда Фелисити выруливала со двора. Был виден только профиль Флоры под школьной шляпкой. В блузке, юбке, в фильдеперсовых чулках и туфлях на двойной подошве она казалась обыкновенной школьницей. Фелисити думала, стоит ли нарушать молчание, воцарившееся в машине.
— Осторожно, собака. — Флора выглянула в окно машины.
— Какая собака? — нервно рявкнула Фелисити.
