— Ты даришь мне столько счастья, Эл, — чуть слышно сказал Трип. Элоиза, наблюдавшая за возлюбленным через мерцающее пламя свечей, почувствовала, как забилось сердце. Вот она и дождалась. Она поняла, как сильно она ждала этой минуты.
— Мы созданы друг для друга, — Трип потянулся через стол и взял Элоизу за руку.
Мгновение тишины. Еще одно.
Ну же, сунь руку в карман. Встань на одно колено. Пожалуйста.
Как будто подчиняясь мысленным приказам Элоизы, Трип медленно полез в карман спортивного пиджака и вытащил оттуда синюю коробочку. Женщина, переполненная радостью, закрыла глаза. А потом увидела в коробочке не обручальное кольцо, а обыкновенный ключ.
— С Днем святого Валентина. Раз уж мы официально живем вместе, я решил, что тебе нужен отдельный ключ… — Трип улыбнулся, с видом самого любезного и заботливого мужчины на свете. Элоизе захотелось врезать ему по физиономии.
— Трип, дорогой. У меня уже четыре года как есть собственные ключи, — негромко сказала она.
— Правда? Э… ну да, но это символический ключ. Он означает, что мы перешли на следующую ступень отношений.
Элоиза не испытала никакого энтузиазма.
— Отпираем одну и ту же дверь?
— Э… да, но… слушай, Эл, это символ нашей привязанности…
Она ощутила приступ гнева. Ей было тридцать пять. Неужели Трип на полном серьезе думает, что послать менеджера в магазин за ключом значит создать подлинный символ привязанности? Элоиза отодвинула стул и встала.
— Куда ты?
— Хочу провести вечер дома. У себя дома. Одна, — хрипло сказала Элоиза. Она подумала: если медлить, то ситуация станет еще ужаснее. А потому Элоиза спаслась бегством как можно быстрее, схватив пальто и сделав вид, что не слышит, как Трип ее зовет.
Базовые правила. Люси решила: нужно прямо объяснить Рите, что та не может врываться в жизнь дочери, когда вздумается. Никаких “заимствованных” серег и кредиток. Должны быть границы.
Люси поставила полную корзину перед кассой в “Дуэйн Рид”. Рита неохотно согласилась поселиться в старой квартире, в Мюррей-Хилле (Уайет платил за жилье, так что после “Модного форума” Люси могла вернуться туда… впрочем, девушка предпочитала об этом не думать). Квартира выглядела именно так, как ее оставили — там не было ничего, кроме самого необходимого, — поэтому пришлось озаботиться кое-какими мелочами. Но на этом Люси поставит точку. Она не будет выполнять каждую прихоть Риты.
Возвращаясь с тяжелыми сумками к Элоизе, Люси успокоилась. Даже более того. Может быть, пора дать Рите второй шанс. Она открыла дверь и услышала взрыв смеха. А потом…
— Я бы сказала ему, куда засунуть этот ключ!
Элоиза. Твою мать. Должно быть, она пришла домой и встретила Риту.
— Мы с вами только что познакомились, милая, но вот что я думаю… — продолжала та. Люси завернула за угол и увидела, что мать протягивает заплаканной Элоизе бумажную салфетку. Обе сидели на кушетке, как сестры. Люси стало жаль подругу — Трип наверняка серьезно провинился на сей раз.
— Взбодритесь. Назовите меня старомодной, но, ей-богу, ваш кавалер рано или поздно сделает именно то, что надо.
— Рита!
— Не то что ее папаша, — Рита показала пальцем в сторону дочери. — Увидел рядом с раковиной тест на беременность и удрал с такой скоростью, что чуть дверь не снес.
— Очень приятно, — заметила Люси, ставя сумки на пол. — Эл, что случилось? Вчера ты казалась такой счастливой…
— Я думала, что сегодня мне сделают предложение! — Элоиза подавила рыдания. — Я рада, что познакомилась с Ритой, Люс. Пусть живет здесь сколько угодно… — она всхлипнула.
Рита, продолжая поглаживать светловолосую голову Элоизы, взглянула на дочь и улыбнулась.
— Люси боится, что я поставлю ее в неловкое положение, — сказала она с мученическим видом. — Она пытается сойти за девушку из высшего общества, но я-то ее не выдам. Я знаю, как себя вести. Я смотрела “Настоящих домохозяек” и запросто разыграю богатую сучку.
— Не сомневаюсь, — ответила Люси, закатывая глаза. — Ты, Рита, не имеешь права лишить меня последней возможности. Я тебе не позволю. Короче, ты тихо ждешь в Мюррей-Хилле до самого бала или отправляешься домой на первом же автобусе без гроша в кармане… — она предпочла не заметить ужас на лице Элоизы. Подруга просто не могла понять ее.
— Хорошо, — Рита на мгновение надулась, а затем радостно взглянула на Элоизу. — Показать тебе накладные ногти, детка?
Из заметок к книге Уайета:
“Л. встречает новые ситуации с трепетом, присутствующие альфа-особи ее ошеломляют. Ошибки продолжаются по-прежнему. Например, Л. в гостях пролила красное вино на светлую кушетку и с многочисленными извинениями попыталась самостоятельно отчистить пятно, обнаружив тем самым свой подчиненный статус. Дома я сказал, что нужно было быстро извиниться и позвать горничную — именно так на моих глазах несколько месяцев назад поступила К.”
В обшитом деревянными панелями гриль-баре Гарвардского клуба доктор Киплинг, намазывая масло на сдобную булочку, удивленно изогнул кустистую белую бровь:
— Что значит “не уверен”?
Уайет сложил руки на груди.
— Насчет финала, я имею в виду.
— А в чем проблема? Объект идет на бал и в присутствии самых взыскательных критиков сходит за светскую львицу. То есть достигает верхней ступени в процессе превращения в альфа-особь. Конечно, ты волнуешься. Но я прочитал твое исследование, Уайет, и первые несколько глав рукописи. Может быть, ты сомневаешься по поводу книги, зато я-то уверен.
Уайет нахмурился. Почему Киплинг упорно называет Люси “объектом”? Как объяснить, что проблема не в степени уверенности, а в муках совести? Если он опубликует книгу, описав в подробностях последние два месяца, все немедленно начнут тыкать пальцем в Люси, даже если он опустит или изменит имя. Он выставит девушку обманщицей; Уайет не сомневался, что большинство людей, которых она считала своими друзьями — те, кто приглашал ее на ужин каждый вечер или предлагал вступить в благотворительный комитет, — отрекутся от Люси, сказав “не нашего поля ягода”. В начале эксперимента Уайет не особенно задумывался о последствиях, но ближе к концу подобное разоблачение стало казаться…
— Все остыло, — буркнул Киплинг. — Суп из лобстера, в лучшем случае, комнатной температуры. Клуб приходит в упадок.
Может быть, сначала он предложит Люси прочитать рукопись. Пусть сама решит, в силах ли она пережить разоблачение. Но, представив реакцию девушки на некоторые пассажи, Уайет поморщился. Нетрудно понять, что она сочтет его сволочью. И будет в чем-то права.
— Эта книга оживит твою карьеру, — сказал Киплинг, беря вторую булочку, когда стало ясно, что у Уайета нет аппетита. — Я не сомневался, что у тебя есть потенциал.
— Поверьте мне, — сказала Корнелия, снимая некрасивые защитные очки в пластиковой оправе, которые ее заставили надеть в парфюмерном салоне. — Эти духи должны называться “Светская львица”. Идеальный вариант. Разве вы не чувствуете тонкий аромат “старых денег”?
— Но наша фокус-группа…
Корнелия была исполнена решимости. Она сбросила очки, сняла лабораторный халат и зашагала к двери.
— К черту вашу фокус-группу, — бросила она через плечо. — Это мои духи.
— Вы слышали? — намекнула Дафна, рыся следом.
— Поверить не могу, что ты так спокойно к этому отнесся, — Люси сидела на кушетке, листая один из фотоальбомов, принесенных Уайетом. Ей предстояло запомнить имена и лица, которые она предположительно знала с рождения.
— Она твоя мать, Люси.
Они уже второй раз проводили воскресный вечер у Люси, за домашним ужином. Своего рода тайм-аут, когда можно обсудить ход кампании.
— По-моему, ты внятно объяснила ей, чем мы занимаемся, и предупредила, что до бала нужно не высовываться. Честно говоря, я рад, что Рита в Нью-Йорке. Когда все закончится, тебе может понадобиться поддержка родных.
Люси перевернула страницу. Она далеко не с таким энтузиазмом, как в начале эксперимента, ждала финала — не считая тренировок с Дерриком, с которыми девушке не терпелось покончить. Она мечтала работать у хорошего дизайнера, жить независимо и больше не мучиться, вращаясь в обществе, но, тем не менее, Люси задумывалась: а вдруг она заскучает без ежедневного общения с Уайетом? Да-да, так оно и будет.
— Каково это — иметь таких шикарных родителей? — спросила она, помедлив над черно-белой фотографией семейства Уайета, в гостиной квартиры на Пятой авеню. Судя по хлопушкам, ярким колпачкам и шампанскому во льду, фото сделали под Рождество несколько десятилетий назад. Мужчина положил руку жене на плечо; Дотти сидела, слегка откинув голову назад и улыбаясь. Оба выглядели не только роскошно и элегантно, но и счастливо. Семейное счастье невозможно подделать.
