Возможно, это своеобразный тест, который значит больше, чем белые или розовые круги. Может, это знак для Джейн, что у Хлоэ есть своя собственная жизнь, что она — пятнадцатилетняя девочка, у которой уже есть семья, и Джейн должна оставить ее в покое и исчезнуть.
— Не важно, что случится, — сказала Хлоэ, словно разговаривая с полоской, — я не позволю тебе стать звездой на чердаке.
— Чем? — не поняла Джейн.
— Звездой на чердаке. Мертвой звездой — не той, что висит в ветках деревьев. Мне приснился плохой сон недавно. В нем я была упавшей звездой, и моя настоящая мать положила меня на чердак.
— Почему она это сделала? — шокированно спросила Джейн.
Хлоэ посмотрела на нее, медленно моргая:
— Потому что я для нее ничего не значила.
— Это неправда, — возразила Джейн. Заметив удивленный взгляд Хлоэ, она поправилась: — Этого не может быть.
— Не важно, — заметила Хлоэ, — это было давно.
Слова повисли в воздухе между ними. Нервы Джейн были на пределе. Она так сильно хотела рассказать Хлоэ всю правду. Она хотела объяснить, как все получилось; хотела поведать ей, что она не какая-то звезда на чердаке — она целая галактика, весь небосвод. Она едва сдерживалась, но доказывала себе, что сейчас неподходящее время, что Хлоэ еще надо пережить ближайшие полторы минуты.
Потом Джейн может сказать ей правду.
Тогда все станет ясно. Рассказав правду Хлоэ, она сможет быть честной и с Диланом. Дотронувшись до своего серебряного медальона, она подумала о том, как хорошо было бы больше не хранить этого тяжелого секрета. Ей не надо было бы больше лгать этим двум людям, которых она узнала так близко. И полюбила.
Потому что теперь Джейн любила не абстрактную идею о Хлоэ, не сам факт существования своей дочери, а живую, настоящую девочку. Она любила ее прямоту, ее острые голубые глаза, ее ум, чувство юмора, дружбу с Моной, ее любовь к природе и саду, ее фантазии о звездах. Джейн посмотрела вниз, на руки Хлоэ — такой же формы, как у Джейн, Сильви и их матери — и почувствовала прилив любви, который одновременно был абсолютно бессмысленным, но имел самый глубокий смысл в мире.
— Ох, — вздохнула вдруг Хлоэ, поднося полоску поближе к глазам.
— Что? — Джейн отпустила свой медальон.
— Три минуты еще не совсем прошли, — разочарованно пробормотала Хлоэ.
— Что там? — Джейн дотянулась, осторожно взяла Хлоэ за запястье и поднесла полоску с тестом к окну, чтобы лучше видеть. — Белый круг.
Наконец-то учебный год закончился, теперь лето наступило официально, и палатка начала свою работу — исчезла лишь вывеска с дельфином. Хлоэ и Мона в соломенных шляпах и темных очках развалились на стульях. Они изображали из себя голливудских звезд, заехавших купить яблок. Мона принесла целый набор дорогих лаков для ногтей, и теперь девочки красили себе ноготки в разные цвета.
— Она точно убьет тебя, — сказала Хлоэ, покачивая правой ногой, чтобы красно-коричневый, светло-розовый, белый, сине-лиловый и огненно-красный лаки поскорее высохли.
— Нет, это старые лаки. Она перешла на более модные. С тех пор как отец взял ее с собой в командировку в Лос-Анджелес, она использует только косметику «Джессика Колорз». А эти она все равно бы выкинула.
— Что за «Джессика Колорз»?
— О, она купила их в очень дорогом салоне, куда ходят одни звезды. Когда она была там, она встретила Нэнси Рейган. Можно было подумать, они лучшие подруги. Но хватит об этом. Мне надоело ждать. Уже прошли НЕДЕЛИ, и ты ОБЯЗАНА сказать мне правду — тебя она видела в больнице?
Хлоэ искоса посмотрела на свои разноцветные ногти, на которых играл солнечный свет.
— Ты должна мне сказать! Меня это с ума сведет, — воскликнула Мона, опрокинув открытый пузырек с лаком, когда потянулась обнять Хлоэ. — Ты умираешь? Мама никогда не говорила мне, что она больна, и если ты сделаешь то же самое, я никогда не прощу тебя!
— О, Мона, прости. — Хлоэ обняла ее в ответ. Ей внезапно стало стыдно из-за того, что она заставила подругу волноваться. — Я не больна. Я в порядке.
— Но это была ты? — спросила Мона, снимая огромные темные очки, под которыми оказались еще одни с диоптриями. Ее обычно короткие волосы сейчас все были разной длины. — Что ты там делала?
— Я хочу рассказать тебе, — сказала Хлоэ, ей все еще было стыдно, — но одновременно не хочу…
— В любом случае я никому не скажу.
— Знаю, — закивала Хлоэ. — Я тебе верю, Мона. Но я не хочу, чтобы ты обо мне плохо думала. Это насчет Зика…
— Мы его больше не любим, верно?
— Верно. Он… и я… Я думала, что могла забеременеть.
— Ой, Хлоэ!
Она увидела в глазах Моны удивление, а затем испуг.
— Нет, не волнуйся. Мне надо было сказать тебе, но я была не в настроении, — объяснила Хлоэ. — Я уехала в Твин Риверз, чтобы не встретить никого из своих знакомых.
— А с кем же ты была, когда вас увидела Рианна?
— С Джейн, — ответила Хлоэ.
— Леди с пирогами?
Хлоэ кивнула. Когда Мона называла ее так, это звучало забавно. Сначала Джейн действительно была просто «леди с пирогами», но, возможно, сейчас она стала кем-то более значимым в жизни девочки? Она понравилась Хлоэ с самого первого раза, и теперь юная любительница природы вряд ли забудет тот день, когда они сидели вместе в машине в ожидании результатов теста и сердце Хлоэ билось так сильно, что едва не взорвалось.
— Что вы с ней делали?
— Она навещала кого-то в больнице, когда я зашла купить тест, — сообщила Хлоэ, — и она меня заметила.
— Твин Риверз находится не так уж и далеко, — рассудительно заметила Мона, — конечно, ты встретила знакомых. Если бы ты сказала мне, мы могли бы поймать попутку до Провиденса.
— Ну все решилось само собой. Джейн подвезла меня. Она такая милая…
— Знаю, но ты не боялась, что она расскажет все твоему дяде?
Хлоэ покачала головой. Она не понимала, почему так уверена, но твердо знала, что может доверять Джейн. Что бы ни происходило между ней и дядей Диланом, она сохранит секрет Хлоэ.
— Рианна хотела позвонить твоей матери. Она была так увлечена своим материнским долгом, хотела присоединиться к БМ — «Братству Матерей». Позвонила бы твоей, чтобы обсудить, как это тяжело — воспитывать подростка. Я тебя прикрыла.
— Что ты сказала?
— Что ты была в больнице для диализа.
— Мона! — воскликнула Хлоэ.
— А что я должна была сказать? Она действительно собиралась взять трубку и позвонить твоей матери. И поверь мне, она бы сделала это. Она была в ужасном настроении, и ей хотелось доставить тебе неприятности. Ее косметолог что-то напутал с ботексом.
— О нет, что случилось?
— Он попал в ее веки. Так что она напоминала Марлона Брандо в «Крестном отце». Помнишь, казалось, будто он глаз не может открыть? К счастью, это временно. Не могу поверить — ты занималась сексом с Зиком и не сказала мне. Где это произошло и на что было похоже?
Хлоэ повела плечами.
— Ты все еще не хочешь мне говорить?
Хлоэ покачала головой.
— Хочешь сказать, из нас двоих я одна осталась девственницей?
Хлоэ попыталась улыбнуться, но не смогла.
— Больно было?
Хлоэ кивнула:
— Очень.
— Ты поэтому с ним рассталась?
— Это одна из причин, — сказала Хлоэ. Она рассказала Моне про случай с Зоэ — Хлоэ, про ручей и про то, что она делала это не по своей воле. Мона вздохнула, вскрикнула, потом умолкла.
— Насильник, — решила она через минуту.
— Да нет, это не так, — потупилась Хлоэ. — Я тоже принимала участие. Я просто не была уверена, что время для этого уже подошло. Я была готова, но не совсем. Это был такой непонятный момент.
— Ты что! Он должен отправиться в исправительное учреждение! — воскликнула Мона, и Хлоэ представила себе Исправительный институт, красно-кирпичное здание, окруженное колючей проволокой.
— Нет, — спокойно сказала Хлоэ, но потом вдруг вспомнила, как ветки царапали ей спину, когда она лежала на холодной твердой земле.
Мона сразу вскочила со стула и начала искать что-то под полкой с пирогами. Через некоторое время она вытащила голубой флаг. Развернув его, она продемонстрировала Хлоэ красивого дельфина. Взяв пузырек с пурпурным лаком, Мона начала рисовать на флаге.
— Что ты делаешь? — спросила Хлоэ.
— Он говорит, дельфины охраняют людей от акул, — ответила Мона, пририсовывая острый плавник к спине дельфина, — но я делаю ставку на акулу.
— Точно. — Хлоэ воодушевилась, открывая ярко-красный лак и рисуя большие острые зубы. Она любила зверей и рыб — всех зверей и рыб — одинаково. Она никогда не боялась змей, мышей или пауков. Медузы нравились ей так же, как и пескари. И прямо сейчас, с помощью своей лучшей подруги, она призывала дух нарисованной акулы защитить ее от Зика и его дельфинов…
