Эми умолкла. Девушкой? Бабушкой? Ну, правильно, он ничего не сказал. И Эми вернулась к своему первому вопросу.
— Почему ты ничего не сказал?
— О том, что я отчасти африканец? — Пол пожал плечами. — А ты не понимаешь?
— Нет, не понимаю. Разве что ты предполагал, что я могу быть расисткой.
— Ты бы удивилась, если бы узнала, сколько в Англии расистов. А теперь сядь и давай поговорим.
Эми продолжала стоять, где стояла.
— Говори…
Она замолчала, не в силах продолжать из-за боли в колене. Оказывается, оно совсем не зажило… Эми посмотрела на удобное кресло, на которое показывал Пол, потом вызывающе глянула на него самого, дошла, хромая, до стола, повернула деревянное рабочее кресло и только тогда села.
Пол улыбался, словно видел что-то смешное. Он не повернул головы и продолжал смотреть прямо перед собой, показывая Эми свой четкий красивый профиль.
— Ты помнишь моего друга Оуэна Риса?
— Владельца чудесного паба? — Эми напрягла память. — «Полумесяц»?
Пол кивнул.
— Помнишь наши школьные прозвища?
— Я помню, что они совершенно бессмысленные, — нахмурилась Эми. — И какое отношение они имеют к?..
— Он был Китом.
— Да. Хотя я не представляю почему.
— А я — Фриком.
— Тоже непонятно.
— Что же непонятного. Это от клички Африканец.
— Афр?..
— Ты же знаешь, какими дети бывают, — спокойно проговорил Пол.
Она знала.
— Но почему? Ты же совсем не похож на малийца.
— Фулани. Так мы называемся.
— Понятно.
Эми посмотрела на фигурку.
— Это стилизация.
— Все равно ты не похож. И ты не темнее многих европейцев, — стояла на своем Эми.
— Еще в самом начале мой отец приехал навестить меня.
— И?..
— Он… Он был гораздо темнее меня.
— Маленькие негодяи, — улыбнувшись, пробурчала Эми. — А Оуэн?
— Вначале он был Китайцем.
Эми некоторое время размышляла о бесконечной детской жестокости.
— Мы с ним скооперировались, и стало легче.
— Вы дрались? — спросила Эми, зная ответ по собственному педагогическому опыту.
— Конечно. Мама Оуэна научила его приемам каратэ, а он научил меня.
— Ты и это умеешь? — Эми с уважением поглядела на него. — Наверное, это тебе помогло.
— Помогло. Но теперь я взрослый и стараюсь избегать ненужных стычек.
— Я заметила, — сухо проговорила Эми, однако голос у нее стал мягче.
Интересно, он специально увел ее в свое детство, чтобы она немного успокоилась? Если так, то он преуспел. Эми понимала, что должна быть ему благодарна, однако она опять рассердилась, едва подумала, что он может делать с ней, что хочет. И вернулась мыслями к маленькому мальчику, каким Пол был лет двадцать назад.
— Ты сказал, твой отец был больше похож на африканца, чем ты, — тщательно подбирая слова, проговорила Эми. — Поэтому родители твоей матери возражали против ее замужества?
— Если честно, то, наверное, не поэтому. По крайней мере, я не знаю. — Пол опустил голову, словно мысленно прокручивая свои воспоминания о родителях матери. — У них хватало возражений и помимо этого.
Эми постаралась подавить в себе жалость к маленькому мальчику, отец которого не смог позаботиться о нем.
— Ты все еще не ответил на мой вопрос, — напомнила она ему. — Почему, Пол? Почему ты ничего мне не сказал?
— Так много всего было. — Пол избегал встретиться с ней взглядом. — Мне не хватило времени…
— А вчера вечером и сегодня?
Эми вспомнила, как они ужинали вчера и она рассказывала о своей жизни на ферме и о том, почему долго оттуда не уезжала. Ей казалось правильным ответить откровенностью на его откровенность, но ей и в голову не могло прийти, что он скрыл едва ли не самое для себя важное.
— Ты не просто не сказал. Ты хотел скрыть от меня, словно… словно ты думал, будто я сразу изменю свое…
Эми замолчала, боясь окончательно выдать себя, а ей этого совсем не хотелось, во всяком случае пока он держится так холодно с ней.
На сей раз Пол повернулся к ней, и Эми поняла, что он все понял. Его синие глаза смотрели на нее с таким неподдельным изумлением, что она неловко заерзала в кресле, как будто попала под луч прожектора.
— А ты уверена, что нет?
Эми тяжело вздохнула и твердо ответила:
— Уверена.
Она удержалась, чтобы не наговорить лишнего, чтобы не защищать себя от несправедливых подозрений и не нападать на него за его недоверие к ней, чтобы не выплескивать на него поток доказательств своей правоты… Одно слово было в данный момент весомее всего того, что она могла бы еще сказать.
В наступившей тишине Эми слышала тиканье часов и шум проехавшей под окнами машины, гул холодильника на кухне и мужской голос на улице, звавший приятеля.
Наверное, именно этот незнакомый голос привел Пола в чувство. Он звучал так доброжелательно, что Джим вздохнул и устроился поудобнее, а потом вздохнул Пол.
— Наверное, я должен был тебе сказать, — проговорил он, все еще не спуская с нее глаз. — Извини.
— Пол…
Черт! Эми произнесла его имя как самое святое слово и не сомневалась, что если он захочет, то все сможет прочитать в ее взгляде. Неужели он не хочет подойти к ней и обнять ее?.. Нет. Что бы ни говорила его бабушка, он совсем не чувствует к ней того, что чувствует она к нему, поэтому надо вспомнить о гордости и не предлагать себя настолько уж откровенно…
Эми отвела от него взгляд, понимая, что пора что-то сказать, и не зная, с чего начать. Для начала она примет его извинения.
— Ты правильно сказал. Это была ужасная неделя.
Ей пришло в голову, что не только Пол, но и она сама не была вполне откровенна. Правильно, она рассказала ему о своем детстве и об отрочестве, рассказала об учебе в колледже и о своей работе, но ей не хотелось говорить о том, что могло бы разочаровать его.
— Мне не стоит винить тебя за твое недоверие ко мне, ведь ты видел Роберта?
— Роберта? — Пол не понял. — Какое отношение этот надутый… — Он прервал себя. — А он тут при чем?
— Ты сам сказал. Роберт вправду надутый дурак, и глупо принимать его всерьез. Я и не принимала его всерьез, — выпалила Эми, боясь, что у нее не хватит мужества договорить все до конца. — Никогда не принимала.
Эми опустила глаза и в поле ее зрения попала юбка. Какой ужасный серый цвет, мелькнуло у нее в голове. Зачем я ее купила? Дурацкие складки. Расходятся все время…
— Он не нравился мне, но все же я… — Эми покачала головой. — Не могу даже думать об этом.
В комнате опять воцарилась тишина. Если бы Эми решилась поднять глаза от своей юбки, она бы увидела, что Джим насторожился и Пол погладил его, а потом сдвинув брови, повернулся к ней.
— Должен признаться, я в самом деле не понял, что ты нашла в нем.
— Он красивый. Ты мне веришь? Он мне не нравился, но я получала удовольствие от его красоты.
Пол пожал плечами.
— Мы все делаем ошибки.
— Я все время делала их с тех пор, как поступила в колледж. — Эми в первый раз позволила себе признаться в этом. — Это ужасно. Я все больше и больше превращалась в… — Она никак не могла подобрать верное слово. Какой же она была? Беззаботной? Безразличной? Равнодушной? — Я стала распущенной.
— Ну, не надо…
— Надо. — Эми набрала полную грудь воздуха. — Дома я была так связана по рукам и ногам, что когда оказалась в колледже, словно с ума сошла.
Пол долго молчал, и Эми испугалась, как бы он не возненавидел ее за это признание.
— Хочешь поговорить об этом? — холодно спросил он.
— Нет, — ответила Эми. — Но я должна.
— Тогда поговорим.
— Я очень много работала, но никогда не сидела на наркотиках… то есть я пробовала их, но мне не понравилось… — Эми стало страшно. — Что мне нравилось, так это секс. Все равно с кем. Иногда в колледже у меня были два…
— Хватит.
Эми почувствовала, как он отдалился от нее, и еще ниже наклонила голову, чтобы упавшие волосы закрыли ее разгоревшиеся щеки.
— Извини.
— Да нет. Все мы ищем себя. Главное… — Он запнулся. — Эми, ты можешь кое-что сделать для меня?
— Да.
— Пожалуйста, сядь тут, пока я не свернул шею, — сказал Пол и показал на кожаное кресло.
— Хорошо.
Если бы он попросил, она бы достала для него луну с неба, собрала бы звезды в корзинку и поставила у его ног, нарезала бы радугу, чтобы сшить из нее много галстуков для него, а ему-то всего только и надо было, чтобы она пересела в другое кресло.
Неожиданно залаял Джим, и Эми поняла, что нечаянно наступила ему на хвост. Она торопливо шагнула в сторону и, почувствовав острую боль в колене, ухватилась за подлокотник кресла, в котором сидел Пол. Стараясь не разрыдаться, Эми медленно опустилась на колени.
— Не плачь, Эми. Не плачь, милая…
Он вытер ей слезы, обнял ее. Его сильные желанные руки касались ее спины, шеи, волос, губы прижались к ее губам. Никто никогда не целовал ее так. Сначала его губы едва касались ее губ, потом он языком раздвинул их, и они забыли обо всем на свете в неистовом желании познать друг друга до конца. Однако они скоро взяли себя в руки…
