Вздохи и охи-ахи, стоны и поросячий визг за дверью сменились шелестом платья и треском застегиваемой змейки. Джози ринулась в женскую уборную, не дожидаясь, пока откроется дверь и появится растрепанная Марта, нужно было выиграть время и все же подобрать фразы для разговора с кузиной, чтобы обойтись без слова «сука» и не обронить нечаянно слово «б…».
Джози открыла кран с холодной водой, подставила под струю руки и держала, пока не окоченели пальцы. В ярко освещенном зеркале ее лицо было цвета клея для обоев. Сиреневый наряд дополнял гамму.
Дверь неуверенно открылась, и в проем протиснулась Марта. Фата все еще прочно держалась у нее на голове, помада же была размазана вокруг рта, а край фаты был цвета соуса для креветок с прилипшими кусочками томатов.
Джози посмотрела на нее в зеркало.
— Хоть бы перчатки сняла, — сказала Марта, кивая на мокрые руки Джози.
— Я знаю, что делаю, — вспыхнула Джози, убирая руки в насквозь промокших перчатках из-под крана.
Марта облокотилась на стену и вздохнула:
— Я тоже.
Джози резко обернулась:
— Ты в этом уверена?
Марта выглядела жалкой и съежившейся, но в обычно мягких зеленых глазах горел огонек решимости.
— Кажется, и пяти минут не прошло с тех пор, как ты, влюбленно глядя на Джека, говорила «навсегда». Не забыла еще? «Отвергнув всех других», «быть верной только ему» и т. д. и т. п. Ты… все это искренне говорила?!
— Тогда — да.
— Тогда?! — Джози взорвалась. — Марта, это было не год назад, и не шесть месяцев назад, и даже не шесть дней назад. Это было… — Джози посчитала прошедшие часы на пальцах —… несчастных шесть часов назад.
— Я знаю, — Марта говорила, не повышая голоса. — Однако обстоятельства меняются.
— Но не так же!
— А как?
— Не так.
— Сколько прошло времени, прежде чем Дэмиен тебя бросил?
— Это удар ниже пояса. У нас были совсем другие обстоятельства. Мы жили вместе пять лет, а не пять минут. А ты даже свадебный торт не успела разрезать!
— Может, нам за него вернут деньги, — пожала плечами Марта.
— Вы обязаны его хранить до крестин.
— Я думаю, это слишком оптимистичный прогноз при данном развитии событий.
— И я думаю, что ты не даешь своей семье ни малейшего шанса на выживание.
В углу под автоматом для тампонов и сушки для рук стоял плюшевый пуфик. Марта плюхнулась на него, обернув вокруг колен свой шлейф.
— Он мне не пара.
— Джек?
Марта уставилась не нее:
— Нет, это я про Брэда Питта.
— А я думала, это мы про Глена, — парировала Джози. — Если мы вообще в состоянии думать.
— Да, Джек. Мне кажется, он мне не пара.
— Марта, сейчас не подходящее время, чтобы говорить такие вещи. Вчера это умозаключение было бы намного уместнее.
— Сама сказала, что он похож на шарпея.
— Ну и что?
— Кто говорил, что он слишком стар для меня?
— Ну я…
— Ну и…
— А ты мне сказала, что ты его любишь! И ему ты сказала, что ты его любишь! Ты всем сказала, что ты его любишь, в присутствии половины населения Сицилии! В церкви сказала!
— Я его любила, — запротестовала Марта.
Как было бы хорошо опять сунуть руки под холодную воду или, еще лучше, сунуть под холодную воду голову Марты.
— А сейчас, значит, не любишь…
— Нет.
— Марта, — сказала Джози голосом, который, как она надеялась, звучал рассудительно и взвешенно. Таким голосом она говорила со своими самыми «проблемными» учениками. — Допустим, Джек и в самом деле похож на результат лабораторного эксперимента; допустим, он и выглядит «на все сто», я имею в виду не процентов, а лет. Допустим также, что он вообразил себе бог знает что… вроде того, что призван спасать тебя от рулетов с беконом… Более того, если бы я подбирала тебя пару, то ни за что не выбрала бы его! Все это так, но ты выбирала сама, Марта, и, несмотря на все что я сейчас сказала, он не заслужил, чтобы ты с ним так поступала. Кем бы он ни был и что бы он ни сделал…
— А он ничего и не делал. Это все я.
— Не думаю, что ему от этого будет легче.
— Ничего не поделаешь, — воинственно ответила Марта.
— Поделаешь, Марта. Ты единственный человек, кто еще может что-то сделать.
Уголки губ ее кузины опустились.
— Твой муж сейчас внизу и ждет тебя, а ты тут устроила сцену, причем не с ним и не такую, какую устраивают честные жены. Сейчас он танцует с маленькой сицилийской женщиной с синими волосами и лицом, как помятый бумажный пакет, он с ней необычайно мил.
— Джози, но я не могу с ним оставаться из-за того, что он обходителен и мил.
— Он ничем тебя не обидел. Ты сама говорила, что он тебя обожает, холит и лелеет. Разве это ничего не значит?
— Ты Дэмиена тоже ничем не обидела, а он, тем не менее, взял — и ушел.
Взвешенная логика Джози столкнулась с серьезным противником — полным отсутствием логики. Мистера Спока такая аргументация свела бы с ума, да и сама она была на грани.
— И каким образом Глен вписывается в общую картину?
— Я его люблю.
— Это чувство взаимно?
— Да, он всегда меня любил.
— Не слишком ли ты доверяешь человеку, который сбежал от тебя именно тогда, когда ты больше всего нуждалась в его поддержке?
Марта вздрогнула:
— Это было много лет назад.
— С тех пор ты его не видела, — медленно закипая, напомнила Джози. — Почему ты думаешь, что и в этот раз, когда пройдет порыв страсти, он опять не струсит и не сбежит? Ты уверена, что он останется и будет делить с тобой не только радости, но и трудности? С чего ты взяла, что он и на этот раз тебя не бросит?
— Мне кажется, он не бросит.
— «Мне кажется» и «я знаю» — не одно и то же. А тебя не удивит, если я скажу, что всего лишь час назад он предлагал мне провести с ним выходные?
— Он полагал, что потерял меня навсегда…
— Учитывая, что он был приглашен на твою свадьбу свидетелем, у него были все основания так полагать.
— Мы не можем жить друг без друга.
— До сих пор ты неплохо справлялась.
— Но я не могу так больше.
— Марта, я хочу спросить: тебя ничем тяжелым по голове не били?
Марта устало вздохнула и встала с насиженного плюшевого пуфика.
— Мы возвращаемся к тому, с чего начали, Йо-Йо. Я знаю, что я делаю.
— Можно поинтересоваться, какие у тебя планы?
— Мы с Гленом уезжаем вместе.
— Сейчас?
— Сейчас.
— Слушай, у тебя есть психиатр? У всех американцев есть психиатр, ведь так?
— Да, у меня есть психиатр.
— Позвони ему. Позвони сейчас же. Послушай мнение специалиста по поводу побега с собственной свадьбы.
— Она скажет, что я должна поступать так, как подсказывает мне сердце.
— Значит, у тебя дерьмовый психиатр! Тогда лучше послушай меня.
— Сердце подсказывает мне, что я должна уйти.
— Так нельзя.
— Так надо.
— Нет, не надо! Послушай, продолжай вести себя так, будто ничего не случилось: танцуй с Джеком, улыбайся гостям, пей шампанское, желательно побольше, разрежь торт. А потом подожди шесть месяцев, как минимум шесть месяцев, чтобы спокойно все обдумать. Все это время вы были врозь. Что уже могут изменить шесть месяцев?
— Я не могу так долго ждать.
— Тогда пару недель.
Марта стояла не двигаясь.
— Пару дней…
Марта ничего не сказала.
— Завтра?
Марта теребила в руках свой шлейф и, кажется, только сейчас заметила, что он приобрел цвет креветочного соуса.
— Ради бога, Марта! Пожалуйста, не бросай Джека одного со всеми гостями, тортом и необходимостью все объяснять всем самому.
— Я хочу быть с Гленом. Уже сегодня.
Марта сжала ей руку, и Джози ощутила, до чего холодной была ее мокрая перчатка.
— Ты должна мне помочь.
Джози отпрянула:
— Нет. Нет, нет и нет.
— Я хочу, чтобы ты сказала о нас Джеку.
— Нет, нет, нет. Трижды «нет».
— Ты моя сестра. Ты должна сделать это для меня. Пожалуйста.
— В моем контракте об обязанностях подружки невесты такой пункт не значится. Извини.
— Ты не читала часть, написанную мелким шрифтом.
— Нет!
— Я не могу смотреть ему в глаза.
— Придется.
Марта с силой дернула за фату, но ни диадема, ни фата не сдвинулись ни на миллиметр.
— Я хочу это снять, оно меня убивает, — заныла Марта.
— Ну, не настолько, насколько ты можешь убить Джека.
— Я не хочу, не хочу даже стоять рядом с тобой, — причитала Холли, пиная комки снега вдоль дороги. Ее волосы слиплись, будто густо намазанные гелем, ее трясло от холода. Дрожащими пальцами она поднесла сигарету к напряженно поджатым губам, чтобы сделать затяжку, и выдохнула дым. Она предостерегающе вытянула вперед руки.
— Ты вторгаешься в мое личное пространство.
— Я пытаюсь тебя согреть, — сказал Мэтт.
