— Я хочу это снять, оно меня убивает, — заныла Марта.
— Ну, не настолько, насколько ты можешь убить Джека.
— Я не хочу, не хочу даже стоять рядом с тобой, — причитала Холли, пиная комки снега вдоль дороги. Ее волосы слиплись, будто густо намазанные гелем, ее трясло от холода. Дрожащими пальцами она поднесла сигарету к напряженно поджатым губам, чтобы сделать затяжку, и выдохнула дым. Она предостерегающе вытянула вперед руки.
— Ты вторгаешься в мое личное пространство.
— Я пытаюсь тебя согреть, — сказал Мэтт.
— Мне не холодно.
— Холодно. На, возьми мое пальто, — предложил он, расстегивая пуговицы.
— Ты переохладишься, — запротестовала она. — Оставь себе. Но я буду страдать и хочу, чтобы ты знал, как я страдаю.
— Мы оба переохладимся, — заметил Мэтт. — Идем сядем обратно в машину.
— Этот фашист не разрешит мне курить в машине, — сказала она, показывая на сигарету.
В ожидании другого такси они стояли на краю узкого тротуара, наблюдая за потоком машин, медленно протекающим мимо них. С тех пор как их водитель сделал запрос о другой машине, прошло уже немало времени. Сам же он стоял, облокотившись на капот, с удовольствием дымил сигаретой и не обращал на них никакого внимания. В конце концов, на нем было кожаное пальто и авиаторский шлем.
— Ты без сигареты не можешь?
— Нет, Мэтт, — огрызнулась она. — Не могу. Сейчас я могу обойтись без очень многих вещей, включая тебя, но единственное, без чего я не могу обойтись, — это сигарета. С ее помощью мои расшатанные нервы остаются в том виде, в котором они были задуманы природой.
Мэтт подумал, что обстоятельства тоже позволяют ему попинать снег.
— Мне очень жаль, что сегодня так получилось. Какой-то кошмар, правда?
Холли пренебрежительно фыркнула.
— Я тебе все возмещу, — пообещал Мэтт.
— Когда? — Холли затянулась сигаретой. — Ты завтра улетаешь домой.
— Я вернусь.
Она посмотрела на него в упор.
— Скоро, — сказал он. — Я что-нибудь придумаю.
Холли опять фыркнула.
— И как только придумаю, так сразу и возмещу. Я тебя свожу в какое-нибудь хорошее место. В хорошем месте со мной никогда не бывает скучно.
Холли фыркнула громче прежнего, так, что даже обернулся водитель. Мэтт виновато посмотрел на него, и тот отвернулся, продолжая упиваться своей никотиновой зависимостью.
— На свадьбе у Марты ты повеселеешь.
Ему хотелось задорно подтолкнуть ее локтем, но он подумал, что задор сейчас неуместен.
— Мы выпьем, потанцуем, послушаем Headstrong.
Он призывно покрутил бедрами перед ней. Из ноздрей у Холли пошел пар. У нее уже давно потекла тушь, и чем дальше, тем больше она становилась похожа на не очень привлекательных членов группы Kiss. Но вряд ли ее можно было в этом винить. В том, что они оказались в безвыходном положении, была только его вина.
— Последнее, чего мне сейчас хочется, — это идти на свадьбу к Марте, — с трудом выговаривая слова, наконец сказала Холли. — Не нужно мне никаких свадеб, мне хочется поехать домой, принять горячую ванну и завалиться спать.
В глазах у Мэтта сверкнули искорки. Может, именно это и стоило сделать. Бросить ко всем чертям поиски Джози Флинн, которые начинали напоминать поиски Святого Грааля, и удовлетвориться горячей ванной с сексом или без. А секс может быть и после ванной, уже в постели…
— …одной, — добавила она, с ненавистью втаптывая окурок в снег.
«Вот тебе и на», — подумал Мэтт. И почему он не может просто забыть о Джози? Да и что помнить? Вспомнить-то было особенно нечего! Как-то ему попалась книга о том, как мужчина без памяти влюбился в женщину, с которой даже не был знаком. В науке это называется синдромом Де Клерамбаулта и означает, что в каждом облачке или кустике страдающему этим недугом видятся и слышатся тайные любовные послания, переданные его возлюбленным телепатическим путем. Рок-звездам постоянно приходится сталкиваться с проявлениями этого недуга. Им часто приходиться иметь дело с какими-то зациклившимися людьми, мнящими, будто знают о них все, хотя на самом деле не знают ничего. Одна женщина свято верила в то, что все песни Джона Леннона написаны для нее и о ней. Она так считала не только в минуты слабости, когда ее накрывала депрессия или бросал мужчина, но и когда слышала его песню по радио. Тогда она ловила себя на мысли: «Ох, вот эта песня как раз про меня». О чем оповещала вслух. Интересно, что она подумала, когда услышала «Yellow Submarine»? Или это отклонение от темы произошло с подачи сэра Пола?
Мэтт затянулся и посмотрел на небо в тучах. Единственное сообщение от его любимой, которое он смог рассмотреть на небесах, говорило о том, что снега навалит еще… Он должен был ее найти. Бог его знает зачем, но должен был. Возможно, он не страдал ни от какого синдрома, ни от навязчивых идей, а просто-напросто томился от любви. Какими-то глубинами своего существа он чувствовал, что Джози — та самая женщина, которую нельзя потерять. Он чувствовал это где-то очень глубоко, в районе второго изгиба толстой кишки, судя по его взволнованному желудку. Похоже, она поймала его на крючок и теперь он был с ней связан. Было мучительно сознавать, что она находится где-то в этой дыре, а не в городе, и манит своей недоступностью после преодоления очередного препятствия все больше и больше.
Как раз в этот момент к ним подъехало подменное такси. Холли запрыгнула на заднее сиденье прежде, чем Мэтт успел шевельнуться, чтобы открыть ей дверь.
— Я хочу домой, — сказала она, когда он плавно скользнул в машину и осторожно устроился рядом с ней, признательный за внезапный порыв теплого воздуха.
— А ты не сильно будешь возражать, если я поеду на свадьбу Марты без тебя? — от тепла у него потек нос и по всему телу пробежала покалывающая боль.
Холли резко повернулась к нему:
— Ты хочешь пойти на свадьбу моей подруги без меня?
— М-м-м, да, — сказал Мэтт. — Если ты не возражаешь.
Мэтт понял, что его тело покалывало не от боли, а от радости. От предвкушения радости у него все внутри чесалось и зудело, как от шерстяного свитера.
— Мэтт, сдается мне, что я чего-то не понимаю во всей этой истории, — сказала Холли и внимательно посмотрела ему в глаза.
— Сдается мне, я тоже, Холли, — отозвался он и тут же с ужасом понял, что его ответ прозвучал предательски мечтательно и романтично.
— Джози, — начал было Глен, когда обе кузины вернулись в комнату отдыха.
Он выглядел как человек, которому была жизненно необходима сигарета, или крепкий алкогольный напиток, или, на худой конец, космический транспортер с фотонным ускорителем — все что угодно, лишь бы быстренько и безболезненно переместиться из крайне неприятного настоящего в какой-нибудь более приемлемый для обитания мир.
Марта уселась перед туалетным столиком; она выглядела самой мрачной из всех невест, с которыми Джози когда-либо доводилось встречаться. Джози окатила Глена одним из самых испепеляющих взглядов, который только можно было перенять у ее матери. Этот взгляд она берегла для дорожной полиции, людей из службы доставки и клерков городской управы. От этого взгляда все они увядали, как комнатные цветы, выставленные под палящее летнее солнце. Заметно увял и Глен. От полного увядания его спасало только то, что он успел надеть штаны. «Картина с “увядшим” дылдой без штанов была бы и вовсе не для слабонервных, а если и не вовсе, точно уж наполовину», — решила Джози. Марта была права; какой бы «задницей» не был Глен сам по себе, а вот задница у него действительно была что надо. Вот только… не хотелось бы видеть эту задницу еще раз в том же ракурсе и при тех же обстоятельствах, в каковых она предстала перед Джози.
— Я понимаю, о чем ты думаешь, — начал Глен.
— Нет, Глен, боюсь, ты даже об этом не догадываешься.
— Ты, должно быть, думаешь, что я такой-сякой мудак.
— Не «такой-сякой», а «гребаный» и «полный», если уж на то пошло.
— Мы вовсе не хотели, чтобы так вышло…
— Но ведь вышло? — спросила Джози. — Вроде бы вас никто не заставлял.
— Я ее люблю.
— По-моему, себя ты любишь больше. Иначе ты бы так не обошелся с ней. Если бы ты ее любил, то держался от нее подальше! Это ее свадьба, ради всего святого! А ты дождался свадьбы… заметь, ее свадьбы, и нацепил овечью шкурку лучшего друга жениха! Как ты мог?
— Думаю, мои объяснения мало что изменят.
— Тебе не со мной объясняться, а с Джеком…
— Это было бы… э-э-э… неблагородно.
— Да? Слушай ты, бесхребетный, а благородно уводить у него жену и просить меня сделать за тебя всю грязную работу…
— …Джози! — оборвала ее Марта. — Я хочу вылезти из этого платья.
Джози подошла к кузине и молча потянула за змейку.
— У нас нет на это времени, — вспылил Глен. — Мы должны уехать как можно скорее.
