Он так искренне раскаивался, что Грэхем оттаял. Он только сейчас понял, как ему хочется поговорить с кем-то по душам.
— Меган могла бы и ангела соблазнить — когда хотела, конечно, — признался он. — Беда в том, что ей не слишком-то часто этого хотелось. А я считал, что это нормально. Что женщины часто бывают не в настроении. — «До того, как появилась Аманда», — мысленно поправился он. Когда они оказывались вместе, их обоих мгновенно охватывало желание, такое мучительно острое, что это даже казалось нереальным. Но так было до того, как они поставили своей целью во что бы то ни стало обзавестись ребенком, пожертвовав всем остальным. И волшебство исчезло…
— Но если она знала, что мужчины ей не нужны, — ерзая от любопытства, спросил Расс, и мысли Грэхема вернулись к Меган, — то как же она согласилась выйти за тебя замуж?
— Легко. И я, если честно, не могу ее винить. Какая-то часть ее уже привыкла к мысли о том, что она будет моей женой. Может быть, подсознательно Меган сама хотела этого. После замужества ее жизнь стала бы намного проще. Видишь ли, ее семья никогда бы не смирилась с тем, что она лесбиянка. А так выйди она за меня, и все были бы счастливы.
— Все — да. А она сама? И вообще… Неужели ты не догадывался, к чему идет дело, до того, как она заговорила о разводе?
— Понимаешь, я чувствовал, как она мало-помалу отдаляется от меня. Догадывался, что что-то неладно. Она замкнулась, перестала рассказывать о своих делах. У Меган был в городе небольшой книжный магазин. Она стала задерживаться, потом уже пропадала там с утра до ночи. Возможно, все так бы и тянулось еще какое-то время, если бы я сам случайно не подтолкнул ее к разводу.
— Из-за того, что твоя жена предпочитала женщин?
— Нет. Проблема была в детях. — С губ Грэхема сорвался короткий, лающий смешок. Он смущенно отвернулся. — Ирония судьбы, верно?
— Почему?
— Просто из-за этого мы оказались на грани развода и с Амандой. Я имею в виду — тоже из-за невозможности иметь детей. Я часто спрашиваю себя — что за рок висит надо мной, что я не могу иметь детей от женщин, которых люблю?! — Он обернулся и в упор посмотрел на Расса. — Я называю это «поцелуем смерти». Как будто кто-то решил прервать мой род.
— Что за чушь ты несешь! Опомнись! Аманда хочет иметь детей ничуть не меньше тебя.
— Она хочет оставить это дело — вот чего она хочет, — с горечью усмехнулся Грэхем. — Немного отдохнуть от всего этого. Это ее собственные слова. Представляешь, как я должен чувствовать себя при этом?!
— Она не желает заниматься с тобой любовью?! — Расс был искренне потрясен.
— Нет, нет, — поспешно покачал головой Грэхем. И вдруг осекся — если честно, такая мысль просто не приходила ему в голову. — Впрочем, вполне возможно. И я не могу ее винить. Ты хоть представляешь себе, через что ей пришлось пройти? Все это лечение от бесплодия… знаешь, во что оно превращает нервную систему?
— Могу себе вообразить… — сочувственно покивал Расс.
— Вот-вот. А теперь умножь все это на два, на четыре или, еще лучше, на десять, и тогда будешь знать точно. Только имей в виду, это не для твоей колонки, Расс, — спохватился Грэхем. — Сам не знаю, что это на меня нашло, — смутился он.
— Буду нем как рыба, — поклялся Расс.
— Все расписано по минутам. Все просчитано заранее. Время, место и так далее — в зависимости от температуры, давления, цикла и еще бог знает чего. Ты можешь любить жену только в определенный день месяца и больше ни-ни! А потом и того нельзя. Ласкаешь ее, зная, что все это для того, чтобы набрать в пробирку сперму для искусственного зачатия! — Грэхема всего передернуло. — И в результате — ничего! — Лицо у него окаменело. — Знаешь, я чувствую себя в точности так же, как когда Меган объявила, что предпочитает женщин.
— Послушай… но если Аманда решила сделать перерыв, — задумчиво сказал Расс, — возможно, вы снова сможете любить друг друга, как раньше?
— Я тоже так думал. Только мы опять поссорились. — Грэхем уже открыл было рот, чтобы продолжить свои излияния, но тут же снова захлопнул его. — Ты уж извини, но об этом я, пожалуй, не стану рассказывать, — смутился он. — Видишь ли, это слишком личное.
— Стало быть, и твою семейную жизнь райской не назовешь, — вздохнул Расс. — Впрочем, чей брак можно считать идеальным? — философски добавил он.
— Твой, например.
— Шутишь? Разве я не рассказывал тебе, как Джорджия в один прекрасный день заявила, что намерена уйти от меня?
— Быть такого не может. Не верю.
— Представь себе, это правда. Только это было еще до того, как мы переехали сюда. Тогда я целыми днями пропадал на работе, но все что-то не клеилось, и я просто на стенку лез из-за этого. Ну и, естественно, срывал это на ней.
— И в чем же это выражалось?
— Ходил мрачный, ко всему придирался, все было не по мне и все не так. Из-за каждой ерунды устраивал скандал. Ну, сам понимаешь…
— И что говорила Джорджия по этому поводу?
— Что это несправедливо. Что это не то, на что она рассчитывала, когда выходила за меня. Что встретила одного своего приятеля, с которым у нее был роман еще в выпускном классе, и что он, мол, совсем другой — то есть полная противоположность мне.
Грэхема передернуло.
— Она это говорила?! — изумился он.
— Слово в слово. Но потом добавила, что, дескать, любит меня и сделает все, чтобы спасти наш брак.
— Ф-фу… — облегченно выдохнул Грэхем. — А тот парень, о котором она говорила… ее старая любовь… Ты не ревновал к нему?
— К нему? Нет. С какой стати? Любовь — не пицца, ее не разогреешь. Плюнул и забыл.
— Но неужели ты не волновался, чем она занимается, когда ее нет дома?
— Ты имеешь в виду — не боялся ли я, что она встречается с другим мужчиной? Боже упаси. Я ей доверяю.
У Грэхема на языке вертелся вопрос, а является ли это доверие взаимным? Не гадает ли Джорджия, чем занимается Расс, когда пропадает из дома. В голову ему упорно лезла Гретхен с ее большим животом. Но здравый смысл подсказывал ему не заходить слишком далеко.
— Каждый брак проходит проверку на прочность, — философски изрек Расс.
— Проверку на прочность, говоришь? Хорошо сказано. — Грэхем поднес банку к губам и сделал еще один глоток. Потом, склонив голову на плечо, задумался о вызове, брошенном ему женой. — Ну, а учитывая, что сейчас она полностью поглощена самоубийством Квинна, то время, мягко говоря, выбрано не слишком удачно, верно? Вряд ли ей сейчас до того.
— Ну, знаешь ли, тут уж всегда так. Такие вещи всегда происходят на редкость не вовремя.
Грэхем хмыкнул. Он поставил банку на землю, постаравшись выбрать для этого место поровнее, убедился, что она не опрокинется, потом облокотился на колени и подпер голову руками.
— Да, тут есть о чем подумать. У меня такое чувство, словно меня окатили ледяной водой. Знаешь, — задумчиво протянул он, — когда я сейчас думаю о том, как мы с ней занимались любовью, то всякий раз вспоминаю, как это бывало раньше… а это было чертовски здорово, ты уж поверь мне на слово. — Он покивал, словно желая отдать должное Аманде — и при этом совершенно упуская из виду немаловажный факт, что сам в эти минуты упивался наслаждением до такой степени, что забывал обо всем. — А вот потом… потом мы делали это как будто только ради того, чтобы она забеременела. И как теперь с этим быть?
— Попробуйте начать сначала, — посоветовал Расс.
— Уж не ты ли только что говорил, что любовь — не пицца. И теперь сам советуешь разогреть былые чувства? — криво усмехнулся Грэхем.
— Зачем? Просто пересмотреть систему приоритетов. Что на первом месте, а что — на втором. Джорджия обожает повторять эти слова. Система приоритетов.
* * *
Итак, какова же его система приоритетов? Что у него на первом месте? Грэхем задумался. Секс, Аманда, дети, работа. Но не обязательно в таком порядке.
Тогда в каком, черт возьми?
Наверное, Аманда, решил он. Без нее три остальные составляющие счастья как-то разом теряли смысл. Заниматься любовью он хотел только с Амандой. Иметь детей — конечно, от нее. А работа… Что ж, они были вместе уже достаточно долго, чтобы Грэхем смог заметить и понять одну странную закономерность: все его задние дворики, лужайки, альпийские горки, арки, куртины и атриумы моментально тускнеют и блекнут, если рядом нет Аманды. Его профессия приносила ему хороший доход, но что толку? Для чего ему деньги, если он не сможет тратить их на Аманду и детей?
Выходит, все составляющие его системы приоритетов имеют одно общее звено — Аманду. Она была той осью, вокруг которой вращались все остальные. На чем держалась вся его жизнь.
Как же он ненавидел минуты, когда чувствовал, что она не с ним! Когда она замыкалась в себе, с головой уходя в свой собственный мир, а он чувствовал себя выброшенным на обочину. Примерно такое же чувства испытывал он и в тот злосчастный день, когда Меган огорошила его, сообщив, что предпочитает женщин, — злость, растерянность, унижение от сознания собственной несостоятельности. Если Аманда окажется не в состоянии этого понять, если ей не хватит ума и такта слегка отодвинуть на задний план собственные заботы и проблемы, чтобы оставить местечко и для него, если она не сможет пересмотреть собственную систему приоритетов и выдвинуть его на первый план, если она не сможет освободиться от своих подозрений в отношении Гретхен и ее будущего ребенка — стало быть, их брак обречен.
