- Очень хорошо помню. Когда мне исполнилось шестнадцать, я учился в частной школе в Швейцарии. Мои родители не смогли приехать, и я провел все выходные один в горах. Никакого давления извне, никакого надзора, никаких измерений роста.
- Шестнадцатилетие в одиночестве? Звучит довольно грустно.
- Вовсе нет. В первый раз я тогда почувствовал, что мой день рождения не является показателем моей зрелости.
Он произнес "зрелость" с такой иронией, что Мадлен не могла не задуматься, как это можно расти под давлением такой самостоятельности. У нее защемило сердце., Мадлен снова ошеломила его откровенность.
- Мне грустно это слышать. Праздники всегда для меня много значили. Особенно Рождество и дни рождения.
- Прости за то, что я слишком болтлив. Не знаю, что на меня сегодня нашло.
- Должно быть, на тебя действует мой талант к приятным разговорам, сказала она в шутку.
- Возможно, - согласился он, но теперь уже с большей осторожностью.
- Тебе придется запомнить, к кому теперь обращаться, если станет тоскливо. Просто зови меня доктор Мадлен.
- Ну, доктор, думаю, ужин стынет, поэтому нам придется продолжить сеанс как-нибудь в другой день.
- Ах, да, - произнесла она, снова принимаясь за цыпленка с золотистой корочкой и откусывая от него кусочек. Она вздохнула с явным удовольствием и промокнула рот салфеткой.
Когда они доедали яичные рулетики, разговор принял легкий и светский характер. Они говорили о здании, об акциях, которыми владела "Корпорация Амберкрофт", то есть обо всем, что Мадлен уже знала из своего личного опыта. Но было интересно слушать Филиппа, наблюдать, как светится от гордости его лицо. Он по-настоящему любил свою компанию. Они принимали участие во многих благотворительных акциях.
Филипп даже упомянул о празднике, который собиралась провести Ева Прайс с благотворительной целью в пользу Лиги педиатров в борьбе со СПИДом.
- Ты собираешься пойти? - спросила Мадлен. Она не смогла скрыть радость в голосе. Как здорово, что Ева привлекает помощников из членов семьи Амберкрофт!
- Я еще не дал своего согласия. А ты собираешься?
- Мм, да, - ответила она, сомневаясь, сама не зная почему. - Я вхожу в состав комитета. Я уже участвовала в нескольких торжествах, проводимых Евой, мне очень нравится такая полезная работа.
- В твоих словах я слышу приглашение к участию. Так ведь?
Не зная точно, какого ответа от нее ждут, она сосредоточилась на остатках риса. Еда была великолепной. Мадлен получила огромное удовольствие от общения с Филиппом, но уже ждала окончания их совместного вечера. Она устала и очень хотела прижать к себе свою малышку хотя бы на несколько минут, прежде чем положит ее спать. Мадлен подумала о том, что надо рассказать Филиппу об Эрин, но не захотела начинать еще один долгий разговор.
Филипп удивил ее тем, что начал убирать со стола.
- Я могу это сделать сама, - сказала она, поднимаясь.
- Нет, ты выключи компьютер и собери вещи. Пора имениннице открыть печенье с фантом, где ее ждет предсказание, и идти домой.
Послушно распечатав печенье, Мадлен развернула листочек бумаги, вложенный в него, и сразу же рассмеялась.
- Ну, давай, не томи меня.
- Здесь написано: "Тебя ждет новая работа".
- Ты меня разыгрываешь. Она протянула ему листок, и они оба засмеялись.
- Интересно, что тогда у меня. Хм, в нем написано: "Ты следующий в списке повышений". Она подняла голову.
- А разве может босс получить повышение?
- Понятия не имею. Но обязательно возьму это предсказание на следующее заседание директоров.
Насмеявшись, молодые люди спохватились, что на дворе ночь. Выйдя из здания, они направились на стоянку автомобилей. Филипп был таким вежливым весь вечер, и Мадлен не удивилась, когда он взял у нее ключ и отпер дверцу машины. Она стояла рядом, готовая проявить праведное феминистское негодование, но он двигался так уверенно, с таким вызывающим спокойствием, что она просто забыла, как в таких случаях надо поступать. Она видела только то, как пустынно на стоянке и какими мягкими выглядят его губы. Неловкость, казалось, исчезла. И на секунду Филипп наклонился ближе к ней. У нее перехватило дыхание. Захотелось поцеловать его, убедиться, что он действительно такой, каким рисовало его ее воображение...
К ним вернулось чувство реальности, и они отодвинулись друг от друга. Смущение обожгло Мадлен лицо, она стала распутывать ремешок на сумочке, чтобы не смотреть ему в глаза. Может, удастся списать все это на усталость... "
Готовая провалиться сквозь землю, она кое-как забралась в машину и пристегнула ремень безопасности.
- Спокойной ночи, Мадлен, - сказал Филипп, закрывая за ней дверцу. Завтра можешь поспать, ты заслужила это.
- Спокойной ночи. И еще раз спасибо за ужин.
Он кивнул и сделал шаг назад, чтобы она могла проехать. Подождав, пока машина скроется из виду, он вернулся к лифту.
Что за чертовщина с ним происходит? Когда Филипп заказал ужин, он понимал, что это несколько необычно, но даже в самых смелых мечтах не мог допустить, чтобы секретарша превратила его в болтуна. Он никогда не говорил о своем детстве, и тем более не распускал язык с незнакомыми людьми.
Случившееся ясно говорило о том, что ему нужно избегать откровенных бесед с этой женщиной. Бог свидетель, она ни разу не спросила его о чем-то очень личном, но без особых усилий разрушила железную стену, которую он раз и навсегда считал прочно возведенной между ним и другими людьми. Так можно выболтать номера своих счетов в швейцарском банке.
А потом его поведение около машины. Филипп первый поддался этому порыву. Но Мадлен стояла так близко, и аромат ее духов заставил забыть о том, кто он и кто она. Единственное, о чем он думал в тот момент, так это о своем желании поцеловать Мадлен, почувствовать вкус ее губ, убедиться, что они так же прекрасны в действительности, как кажутся.
К счастью, что-то остановило его. Теперь он должен позаботиться, чтобы такого больше не повторилось.
Филипп просто не мог предположить, что она так ему понравится. Он очень уважал миссис Монтаг, но никогда не приглашал ни ее, ни других секретарш на совместный ужин в ресторан. Правда, ужин проходил в офисе, а не в ресторане, но все равно это было не принято. Годовщины и другие особые случаи отмечались премиями и дарственными грамотами, чтобы секретарша могла насладиться праздником в кругу близких. Такое положение вещей устраивало обе стороны.
Но Мадлен заставила его подумать о сексе горячем, неудержимом, а потом медленном, долгом и утомительном, и все это спустя лишь несколько часов после их знакомства. Она ничем не провоцировала его желаний. Ни единый жест, ни единый взгляд, ни одно слово не имели намека на сближение.
Возникшее желание было для него непостижимым.
Что писал сэр Вальтер Скотт? "О, какие путаные сети мы плетем..."
Внезапно Филипп усомнился, что совместная работа с Мадлен такая уж хорошая идея. Даже несмотря на интерес к "Прайс мануфактуринг", он решил, что такое тесное сотрудничество с Мадлен опасно для него. Она нарушила его спокойствие, а он не мог позволить себе такого.
Самое лучшее - это сократить потери и нанять другую временную секретаршу. А то что будет потом, принимая во внимание его загруженность делами последнее время?
Чувствуя угрызения совести, Филипп решил сообщить ей эту новость завтра.
Глава 3
Мадлен удивилась, когда на следующее утро не застала Филиппа на рабочем месте. Она привыкла рано вставать по утрам и поэтому не восприняла всерьез его предложение поспать подольше. Даже если бы и захотела, она бы не смогла. Эрин просыпалась, едва солнце успевало взойти над горизонтом.
На столе Мадлен обнаружила аккуратную стопку уже распечатанных документов. Судя по всему, Филипп засиделся здесь за полночь.
В общем, она была признательна ему за это, но теперь испугалась, что ей придется сидеть без дела. От этого она чувствовала себя несчастной. Филипп никогда не ленился. С какой стати он позволит это своим работникам? Кроме того, когда ты занят, рабочий день пролетает быстрей, и, значит, быстрее можно вернуться домой к своей Эрин.
К тому времени, как открылись двери лифта и появился Филипп, она нашла себе дело - занялась изучением проспекта, написанного Госсом для бизнесменов, которые, несмотря на риск, заинтересовались покупкой одной из его компаний. Работа обещала быть скучной - занесение цифр в таблицу, перепечатывание документов с диктофона, который, по словам Филиппа, так ненавистен ему. Но, несмотря на это, такое занятие было ей по плечу.
- Мне казалось, я разрешил тебе поспать подольше.
Мадлен захотелось, чтобы его голос звучал более шутливо.
- Да. Но мне это все равно не удается. Да и дождаться звонка будильника оказалось трудно.
- Ну, что ж, ценю твою преданность работе. Послушай, Мадлен...
- Да?
- Видишь ли, прошлым вечером я... Зазвонил телефон, и она вопросительно посмотрела на Филиппа. Тот сердито кивнул в сторону аппарата.
