— Привет, — произнес детектив, открывая дверь пошире и выглядывая на улицу, словно там могла затаиться какая-то опасность. — Мне очень жаль, что вам пришлось искать задний вход. Я разговаривал с этой латиноамериканской пронырой два часа назад. Я думал, она ушла. Ведь я сказал ей: «Никаких комментариев». Неужели непонятно? Богом клянусь, каждый вообразил, что он трепаный Джеральдо Ривера, простите за выражение. Пойдемте. — Керриган повел Ник вверх по лестнице.
— Так вы с ней разговаривали? — беспокойно спросила Ник.
— Иногда приходится объясняться с журналистами, иначе они от тебя не отстанут. Но она поняла, что я не намерен комментировать инцидент. Нам сюда, — сказал детектив, вводя Ник в большой кабинет, который показался ей таким же, как в сериалах про полицейских.
— Джонни, — обратился Керриган к полицейскому в форме, — посиди на телефоне, ладно?
— Будет сделано, — ответил тот, не поднимая головы.
Керриган открыл следующую дверь, верхняя часть которой была из толстого, непрозрачного стекла, и пригласил Ник войти.
— Вы, наверное, помните сержанта Уилана, — сказал он.
Уилан, читавший какие-то документы, улыбнулся и встал из-за стола.
— Приветствую вас, мисс Столлингс. Спасибо, что пришли.
— Я только что говорил мисс Столлингс, что мы пытались выпроводить эту чертову Куэвас, но у нас ничего не вышло.
— Вороны слетаются на падаль, — с отвращением произнес Уилан.
Керриган выдвинул стул с прямой спинкой и алюминиевыми ножками, обитый зеленым кожзаменителем.
— Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, — обратился он к Ник.
— Спасибо, — тихо сказала Ник и села.
— Можем мы повесить ваше пальто? — спросил Керриган.
— Нет, спасибо, — невпопад ответила Ник, которая не могла унять дрожь, охватившую ее при виде Конни Куэвас.
— Ты знаешь, о чем я подумал? — спросил Керриган у Уилана. — Я подумал, что все дело в нашем маленьком, но хитроумном медэксперте. — Детектив посмотрел на Ник. — Должно быть, эта Куэвас побывала в морге. Вот о чем я подумал. Скорее всего, она рассчитывала получить там заключение медэксперта — не исключаю, что у самого этого слизняка. — Керриган покачал головой и стал шуршать бумагами в папке, лежавшей перед ним на прямоугольном дубовом столе. — Мне очень жаль, мисс Столлингс. С этим мы ничего не можем поделать. Кто знает? Возможно, наш маленький ублюдок позволил кое-какой информации просочиться в прессу, чтобы показать своему начальству, как он помогает расследовать каждое убийство в этом городе.
Ник заметила, что Керриган сказал «убийство».
— Ладно. Будем считать, что нас пронесло. — Детектив решил переменить тему. — Спасибо, что пришли к нам сюда. Я это очень ценю. Как вы себя чувствуете? — казалось, он действительно беспокоится о ее здоровье.
— Я… не знаю, — начала Ник.
— Вы хорошо спали?
— Кажется, да. Да, хорошо. — Ник подумала, что крепко спит тот, у кого чиста совесть. — Очень хорошо, — добавила она. — Без задних ног.
— Отлично. Это отлично, — проговорил Керриган, кивая и глядя на Ник так, словно ее здоровье было его главной и чуть ли не единственной заботой. Ник поудобнее устроилась на стуле. Керриган просматривал свои записи.
«Подожди, пока он о чем-нибудь не спросит».
— Что именно, по вашему мнению, сообщил медэксперт прессе? — спросила Ник, не сумев совладать с собой.
— Боюсь, то же самое, что он сказал мне. Наш маленький ублюдок оказался большим идиотом.
— А что он сказал вам? — пролепетала Ник, делая вид, что этот вопрос не стоит шестидесяти четырех тысяч долларов.
— Позвольте задать вам всего один вопрос, прежде чем я перейду к этой теме, мисс Столлингс. Вы близкий друг судьи Костантино?
— Боюсь, что нет, не слишком. А почему вы об этом спрашиваете?
Керриган оторвал взгляд от своих бумаг.
— Но вы давно знакомы?
— В общем, нет. Я познакомилась с ним накануне вечером.
— В какой день?
Очевидно, дядя Эдвард уже сообщил полиции, как и когда они познакомились, Ник оставалось только сказать правду.
— В пятницу.
— За день до происшествия?
— Да.
Керриган вскинул брови.
— Итак, когда Джеффри Уайт, как вы утверждаете, покончил с собой, вы отправились домой к человеку, с которым познакомились всего сутки назад?
Ник твердо решила не оправдываться.
— Я повиновалась инстинкту. Мне нужна была помощь. Я хотела убедиться в том, что поступаю правильно. Он показался мне человеком, способным помочь в данной ситуации. — Кажется, Ник овладела собой.
— Вы решили, что он окажется для вас более полезным, чем, скажем, ваш психолог?
Глаза Ник расширились. Керриган снова изучал свои бумаги.
— Вы позвонили Мартине Герш, прежде чем набрали 911. Она ваш психолог, не так ли?
— Да, — подтвердила Ник, напуганная тем, что полиция восстановила ее телефонные звонки. — Но я с ней не разговаривала. У Мартины был включен автоответчик. — Керриган поднял голову и бесстрастно посмотрел на Ник. — Я была в шоке, детектив. Я не сделала ничего плохого, но понимала: со стороны все могло показаться… иначе. Я нуждалась в совете.
— Да, я понимаю. — Казалось, Керриган на ее стороне.
Ник перевела дыхание.
«Ничего страшного. Просто говори правду — и все».
— Итак, — проговорил Керриган, просматривая другую кипу бумаг, — обратимся к результатам вскрытия. — Он заглянул Ник в глаза. — Вы знаете, каково заключение медэксперта, мисс Столлингс? Мы получили нечто такое, скажу я вам, что служит проклятием для каждого полицейского. Я прав, Джой?
— О, да, — подтвердил Уилан.
— Мы получили… нотру. — Керриган многозначительно посмотрел на Ник и печально кивнул головой.
— Нотру? — переспросила Ник, переводя взгляд с Керригана на Уилана и обратно. — Извините… что такое…
— Нотра, — повторил Керриган. — «Неопределенные обстоятельства, требующие расследования». H-О-T-P. Мы называем это нотрой. И знаете что? Мы ненавидим такие нотры. Это настоящий бич для нас, полицейских, отравляющий нам жизнь. Вот почему мы здесь и вот почему мы попросили вас прийти, несмотря на выходной. Потому что я уверен, вы сможете прояснить ситуацию, и мы покончим с этим делом.
Ник старалась дышать глубоко, чтобы ее не стошнило.
— Послушайте, — сказал Томас Керриган доверительным тоном. — У меня накопилось достаточно дел, чтобы их хватило до моей пенсии, даже если я выйду на нее в возрасте ста лет. Я не нуждаюсь в дополнительной нотре. Для меня это сущий ад. Я хочу сказать, что этот парень, Уайт, действительно сделал то, что вы сказали. Я думаю, он сделал себе харакири, как Тосиро Мифуне, и не думайте, что я смеюсь. Мне хорошо известно, как вам тяжело, врагу не пожелаешь такого. Короче говоря, я уверен: мы имеем дело с самоубийством, как вы и сказали. Но этот медэксперт — я думаю, он метит в президенты или в члены правительства — написал такое, что я вынужден задать вам пару вопросов. Когда вы на них ответите, мы избавимся от головной боли, отправимся домой и займемся тем, чем занимаются нормальные люди в выходной день. Итак. Может быть, вы хотите кофе? Правда, здесь у нас подают такой кофе, что… Не хотите? Ладно. Пара вопросов — и дело с концом. Это, как вы понимаете, не мои вопросы. Это вопросы, которые я вынужден задать с подачи нашего юного друга, вообразившего себя Перри Мейсоном. Хотите знать правду? Мы действительно оценили ваш приход сюда сегодня утром.
Несмотря на бившую ее дрожь, Ник чувствовала, как потеют ее подмышки. Она была рада, что не сняла пальто.
— Вопрос первый. — Керриган взглянул на бумаги, по-видимому, представлявшие собой отчет медэксперта, и прочитал: — Как нож с отпечатками пальцев мисс Столлингс оказался в трех футах от тела мистера Уайта? — Детектив посмотрел на Ник. — Я сам ответил ему так: вы взяли у него нож. Правильно?
— Да. Я об этом уже говорила.
— Верно. Следите за моей мыслью. Вы хотели ему помочь, но боялись, что он бросится на вас с ножом, поэтому вам захотелось прежде всего забрать у него нож. Правильно?
— Правильно.
Керриган посмотрел на Уилана.
— Так я ему и сказал. Говорил я ему это или нет?
— Вы сказали ему это, — подтвердил Уилан, который, казалось, испытывал отвращение при одной мысли о медэксперте.
— Это объясняет, почему на ноже остались ваши отпечатки. Понимаете, это не вызывает у меня никаких вопросов, мисс Столлингс, но медэксперт хочет знать, зачем вам понадобилось брать в руки окровавленный нож. Он хочет быть уверенным, что вы им не воспользовались.
— Неужели он подозревает меня в этом? — спросила Ник, взвизгнув и тем самым выдав свое волнение, которое ей до сих пор удавалось скрывать.
— Боюсь, он вбил себе это в свою дурацкую башку. Но нам есть что на это ответить. Вопрос номер два. Не мой, а нашего юного друга. Он производит вскрытие, и оно подтверждает ваши слова. Но затем, когда смыли кровь с тела, он обнаруживает этот синяк.
