— Клянусь, у нас лучшие блинчики во всем штате.
— Вот что тебе нужно, Каэр, — блинчики.
Она вымученно улыбнулась Фло.
— Нет, спасибо, только кофе.
Фло на мгновение замялась:
— Мне просто нравится слушать, как вы говорите. Мой прадед был ирландцем.
— Здорово, — уверила ее Каэр.
Фло ушла. Майкл, казалось, был всецело поглощен едой, когда сказал ей:
— Только подумайте, ее совершенно не волнует сама идея завтрака. Еды, которая так воздействует на вкусовые рецепторы и нёбо. М-м-м… Ты как-то расцвела. В твоем лице, в движениях появилось что-то интригующее. Это… неужели… осмелюсь ли я предположить, что ты открыла для себя кое-какие из плотских наслаждений за время пребывания здесь, в Род-Айленде?
Она стиснула зубы, изо всех сил стараясь смотреть на него с совершенно бесстрастным, непроницаемым выражением лица.
— Не твое дело.
— Ты права. — Он отложил вилку в сторону. — Но то, что касается тебя, — мое дело, и я начинаю беспокоиться о тебе.
— Почему?
— Ты не можешь оставаться здесь. Я замечаю в тебе слишком много эмоций, понимаешь? Думаю, ты веришь или хочешь верить, что у тебя здесь может быть хоть какое-то будущее. Но это не так.
Каэр опустила глаза, испуганная, и внезапно почувствовала свою уязвимость.
— Я пытаюсь спасти человеку жизнь, помнишь? — Она выдержала паузу, пока Фло поставит на стол только что принесенный для нее кофе, поблагодарила женщину и ждала, пока та не ушла. Потом склонилась к Майклу и сказала: — Здесь повсюду черные птицы. Вороны, вОроны. Черные птицы.
— Понимаю, — ответил он. — Значит, оно приближается.
Она покачала головой:
— Нет. Оно? Прекрасный эвфемизм. Майкл, становится все более и более очевидным, что Эдди был убит, поэтому оно не ближе. Оно здесь.
Некоторое время он молча разглядывал ее, потом тихо заговорил:
— Каэр, ты так давно в этом мире. Ты же знаешь, как он устроен. В нем происходит и плохое. Птицы прилетают, когда растет зло. Когда надвигаются трагические события, когда приходится платить высокую дань смерти. Когда серьезно нарушается обычный порядок вещей. Тебе предстоит выполнить много работы.
— Но… ты здесь, — произнесла она.
— Это твоя задача, и ты должна с ней справиться. И сейчас она не станет легче оттого, что ты позволила себе так глубоко ввязаться.
— Несправедливо, — сказала Каэр. — Майкл, это незнакомое место. Это не дом. И ты здесь. У тебя больше опыта. И гораздо больше власти. И…
— Эй, разве кто-нибудь когда-нибудь говорил, что жизнь и смерть справедливы?
— Я всегда выполняла то, о чем меня просили. И всегда выполняла это хорошо.
— Человек во плоти всегда слаб. Взять, к примеру, меня. Какое наслаждение я получаю от вкусного блинчика.
— Блинчика! — запротестовала Каэр.
— Спокойно! Держи себя в руках, — предупредил он.
Она тяжело вздохнула:
— Майкл…
— Я заметил, что ты увлечена мужчиной, уже по одной его фотографии. Наверное, это естественно. Он красивый, сильный, целеустремленный, полный достоинства, но, Каэр… в легком увлечении не было ничего плохого. А теперь оно слишком сильно. Слишком. Ты мечтаешь о жизни с ним, а этого быть не должно. Не может быть.
— Я не мечтаю…
— Мечтаешь. И забываешь о том, какой хаос ты можешь вызвать, расстроив обычный порядок вещей.
Черты его лица посуровели.
— Птицы. Повсюду птицы. Они предвещают великое зло. Ты останешься здесь и сделаешь все необходимое, чтобы завершить свое задание и предотвратить это зло. Самое важное, ты не должна позволить ему воплотиться в жизнь, потому что в противном случае тихий и естественный переход в другой мир станет мучительным и полным страданий. Тебе это известно. Я знаю, что тебе это известно. Ах, Каэр! Я стараюсь, насколько возможно, облегчить тебе задачу.
Она сидела, молча уставившись на него. Ей было ненавистно собственное сердце. Она знала, что это всего лишь орган. На самом деле сердца не разбиваются. Чувства и эмоции живут в душе, сущности, которая делает человека человеком и возвышает над другими созданиями, что делят с ним эту землю.
Он потянулся к карману и вручил Каэр какой-то бланк.
— Возвращайся к обычным делам… Это — твое.
Она взглянула на бумагу, которую передал Майкл. Потом уставилась на него с выражением неподдельного ужаса в глазах.
— Нет!
— Да, моя дорогая. Никаких потрясений. А что ты думала? Никто не живет вечно.
— Ты чудовище, — сказала она ему.
Он грустно улыбнулся:
— Нет. И ты знаешь об этом. — Майкл ухватил ее за руку и посмотрел на нее пристально и серьезно. — Я рассчитываю на тебя. И когда придет время и зло должно будет быть повержено, я знаю, что ты вспомнишь: его нельзя отпускать на свободу в этом мире или в другом.
Она взглянула на листок в своей руке и безучастно и вяло произнесла:
— Когда?
— Сейчас.
Зак вышел из дому рано, прихватив с собой кофе и пшеничную лепешку. Поехал к пристани, чтобы прибыть в офис еще до открытия. Он был рад, что удалось взять ту же самую яхту, что и вчера. Завел мотор и вывел судно из канала.
День был холоднее, чем накануне. Он почувствовал обжигающее, леденящее прикосновение ветра, иголками вонзавшегося в лицо, но ему была не страшна стихия. Зак планировал снова начать раскопки и провести за ними весь день.
Он подошел совсем близко к Кау-Кэй, бросил якорь и высадился на остров. Поблизости были привязаны две маленькие моторные лодки. Должно быть, здесь находятся оба копа, нанятые Морриссеем. Возможно, тот, что пробыл здесь ночь, остался поболтать с прибывшим на дневную смену.
На самом деле ему никто не был тут нужен, пока он работает, но и так тоже неплохо. Если сокровище окажется здесь, тот, кто совершил ради него убийство, мог запросто вернуться. Конечно, совсем не повредит, если кто-то прикроет с тыла.
Он облачился в болотные сапоги и направился к скале Баньши.
Еще до того, как он до нее добрался, ему навстречу устремился молодой человек в джинсах и штормовке.
Его лицо было бледным.
— Не могу его найти. Я искал всюду. И я не могу его найти.
— Кого? Кого не можете найти? И кто вы такой?
К мужчине вернулось самообладание. Вряд ли ему было больше двадцати пяти. Под массивной курткой угадывалась стройная фигура. Рыжевато-каштановые волосы спадали на весьма худое лицо.
— Я — Фил Стоу. Офицер Фил Стоу. Детектив Морриссей нанял меня и просил прибыть сюда из-за О’Райли. Предполагалось, что я сменю парня, который был здесь прошлой ночью, Гэри Свайпса, но его здесь нет. Я искал всюду. Но там его лодка. Все выглядит так, будто он только что исчез.
— Люди просто так не исчезают, — сказал Зак.
Внезапно Стоу отступил назад:
— Кто вы?
— Закари Флинн. Тоже работаю на О’Райли. И еще, я старый друг семьи.
Фила, казалось, успокоили эти слова.
— Клянусь, он действительно исчез. Нигде никаких признаков его пребывания.
Черт, подумалось Заку, сначала исчез Эдди Рэй, а теперь — человек, которого он не знает, но которого наняли на работу по его распоряжению.
Зак прошел мимо молодого полицейского и двинулся к скале Баньши. Обходя вокруг нее, он заметил птицу. Мертвую. Когти скрючены, один глаз широко открыт.
Широко открыт и залит кровью. Собственно говоря, все тело птицы было залито кровью.
Он присел на корточки, чтобы внимательно изучить его.
Стоу последовал за ним.
— Это всего лишь мертвая птица, — сказал молодой полицейский. — Я нашел ее, но не нашел ничего, что имело бы отношение к Гэри.
Зак поднялся:
— Да нет, она имеет прямое отношение к Гэри. Это не птичья кровь. Бьюсь об заклад, что кровь — Гэри Свайпса.
Фил Стоу рылся в кармане.
— Я… я позвоню…
— Да. Прямо сейчас. Пусть Морриссей сам придет сюда. Скажите ему, пусть захватит с собой криминалистов.
Стоу не мигая смотрел на Зака.
— Это птица. Просто мертвая птица, — сказал он.
— Где-то здесь должен быть и мертвый человек, — сказал ему Зак. — Скажите им, пусть прибудут сюда как можно раньше.
Брайди знала, что пришло ее время.
Она знала, что оно приближается, и не боялась.
Она видела Эдди у домика рядом с изумрудно-зеленым склоном холма и чувствовала предсмертный хрип в своей груди. Она любила жизнь на этой земле, любила своего племянника Шона, свою красавицу Кэт и многих людей, которые ее окружали.
Были те, кто ушел раньше ее, и они ждут. Отец, мать, братья… так много друзей. Годы, тяжелые и удачные, — все они по-своему были хороши. Но пришло ее время.
Она не боялась.
Да, думала она, так отважно лгать самой себе.
В доме царили суета и волнение. Она прекрасно это знала. Думали, Брайди впала в кому и ничего не слышит. Но она слышала.
