Почувствовав угрызения совести, Джейн взяла тетю Хетти за руку и усадила ее на скамейку под старым раскидистым буком. Там их нашла миссис Элтон.
— Вот и вы, моя дорогая Джейн! Вы должны послушать следующее: некая миссис Смолридж, кузина миссис Брэгг, подруги моей сестры Селины — дама, хорошо известная в Мейпл-Гроув. Там живут превосходные люди! А какое замечательное место! Так вот, ей нужна умная молодая леди — как вы. Это же высшее общество! И совсем недалеко от Брайтона! К вам будут относиться со всем уважением (даже несмотря на то, что вы не умеете играть на арфе), как к влиятельной персоне. Вы не можете упустить такую великолепную возможность. Учтите, я не потерплю отказа! Ни за что. Прошу вас, дорогая Джейн, позвольте написать обратной почтой Селине — я только сегодня получила от нее письмо, — что вы крайне заинтересованы в получении этого места.
Джейн много раз благодарила — и столько же раз отказывалась, энергично качая головой. В конце концов она пришла в отчаяние. Назойливая благодетельница не желала ничего слушать. У Джейн создалось впечатление, что она тщетно пытается отбиться от жужжащего облака комаров и прочего гнуса. Взглянув в сторону, она увидела Эмму, прогуливающуюся с миссис Уэстон, и перехватила ее взгляд; странно, но в нем ей почувствовалось дружелюбие и сострадание.
Когда гости пошли в дом, Джейн ощутила огромное облегчение; все были приглашены в затененную прохладную столовую, где было подано холодное мясо, фрукты и пирог, и каждый мог положить на тарелку все, что хочет, и съесть это в любом понравившемся ему месте.
Отец Эммы мистер Вудхаус все утро провел в помещении у камина; он решил не выходить, потому что солнце, по его мнению, было опасно для здоровья. Но он не скучал, потому что в его распоряжении были книги, гравюры, камеи, раковины, кораллы и ящики, полные монет и медалей. Джейн с удовольствием посидела несколько минут с ним — ей всегда нравился мистер Вудхаус — и послушала, как он восхищается сокровищами хозяина.
Откуда-то послышался голос мистера Уэстона, убеждающего супругу:
— Чепуха, дорогая, вороная кобыла — хорошая, спокойная лошадь. Даже не сомневайся. Опоздание Фрэнка определенно вызвано какой-то фантазией, очередной причудой миссис Черчилль. Мальчик скоро приедет.
Опоздание Фрэнка, раньше огорчившее бы Джейн, сейчас показалось ей сущим подарком. Все же одной причиной для волнений было меньше. А при взгляде на мистера Найтли она поняла, что уж он-то определенно будет счастлив, если Фрэнк вообще не приедет.
После еды на Джейн снова коршуном набросилась миссис Элтон, требуя, чтобы та немедленно согласилась на столь блестящее предложение.
— Извините, — сказала наконец Джейн, чувствуя, что терпеть назойливость этой особы больше не в силах. — Я вижу мисс Вудхаус. Мне необходимо кое-что ей сказать. — Она знала, что миссис Элтон, ежедневно и ежечасно злословившая насчет Эммы, не пойдет за ней.
Мисс Вудхаус быстро шла к боковому входу в дом. Джейн поймала ее в дверях.
— Мисс Вудхаус, прошу вас, окажите мне небольшую любезность. Если меня хватятся, скажите, что я пошла домой. Уверена, тетя не знает, сколько сейчас времени, а я боюсь, бабушка не может оставаться так долго одна. Поэтому я пойду домой немедленно. Тетю отвезут домой мистер и миссис Элтон.
— Конечно, если вы так хотите. Но неужели вы собираетесь идти в Хайбери в одиночестве?
— Разумеется, а почему нет? Я хожу быстро и буду дома через двадцать минут.
— Но это слишком далеко. Позвольте, вас проводит слуга моего отца… или я прикажу подать экипаж…
— Спасибо, большое спасибо, но нет. Я лучше прогуляюсь. К тому же не мне бояться одиноких прогулок. Очень скоро мне придется опекать других.
Когда же Эмма снова попыталась переубедить ее, Джейн почувствовала, что ее силы на исходе.
— Мисс Вудхаус! Мы все знаем, что такое плохое настроение. Мое, признаюсь честно, хуже некуда. Вы окажете мне бесценную услугу, если отпустите меня восвояси.
— Да, я вас прекрасно понимаю, — сказала Эмма и посторонилась, давая Джейн пройти.
— О, мисс Вудхаус! — воскликнула Джейн от полноты чувств. — Как это прекрасно — иметь возможность иногда остаться в одиночестве.
Она увидела понимание на лице своей собеседницы и подумала, что если Эмма никогда всерьез не размышляла о положении Джейн раньше, то определенно сделала это сейчас.
Оставшись в одиночестве на Донуэлл-лейн, наслаждаясь чудесной тишиной и покоем, она решила, что если бы обстоятельства сложились иначе, она и Эмма Вудхаус могли бы стать добрыми подругами.
Отойдя подальше от Эбби, Джейн достала из ридикюля письмо и медленно перечитала его. Письмо было от Рейчел. Захлебываясь от счастья, она сообщала, что она и Мэтт теперь стали счастливыми родителями замечательного сына. «Если бы родилась дочь, дражайшая Дженни, мы бы назвали ее в твою честь, но сыну мы тоже недолго выбирали имя. Мы назвали его Сэмом и надеемся, что он вырастет таким же милым, добрым и любящим, как его дядя. Мои папа и мама счастливы, став дедушкой и бабушкой, и согласились остаться с нами до октября. Мэтт передает тебе огромный привет. Дженни, дорогая, когда ты приедешь и познакомишься с новым членом семьи Диксон?»
Радостные новости, в этом сомнений нет; тогда в Уэймуте она все сделала правильно. И все же она чувствовала, что какая-то дверь закрылась перед ней навсегда; ее отношения с Рейчел больше никогда не станут прежними. Мэтт и Рейчел теперь стали настоящей семьей. А как же любовь, о которой Мэтт говорил ей? Все прошло — забыто — уничтожено. Теперь Мэтт Диксон потерян для нее навсегда.
В это время она услышала стук копыт и увидела перед собой Фрэнка Черчилля, сидящего верхом на черной кобыле. Он выглядел уставшим и разгоряченным.
Его приветствие было лишено обычного искреннего восхищения.
— Что вы здесь делаете? Не понимаю! Это же ни на что не похоже! Я рассчитывал застать вас в Донуэлле. Что подумают люди?
— Что подумают? Что подумают? — взорвалась Джейн, окончательно потеряв терпение. — Какая мне разница, что они подумают! Нет, — поправила она сама себя, — разница, конечно, есть. Но миссис Элтон вообще не должна была рождаться на свет. А мистер Найтли сердит на меня. Уверена, он догадался о нашей тайне. И было так жарко. А эта ужасная женщина нашла для меня место и настаивает, чтобы я немедленно приняла предложение…
— Вы вернетесь со мной в Донуэлл? — спросил он, явно не все уловив из ее бессвязной речи.
— Вы сошли с ума? Ни при каких обстоятельствах! Что тогда люди подумают? Нет, вы отправляйтесь в Донуэлл, поговорите с мисс Вудхаус, желаю вам приятного дня.
— Думаю, это невозможно, — не слишком любезно сказал Фрэнк. — Полагаю, я обязан проводить вас в Хайбери. Вы не должны ходить по таким дорогам в одиночестве. Это неправильно и небезопасно. Вспомните, что случилось с мисс Смит.
— Вы считаете, будет лучше, если меня увидят на этой уединенной дороге с вами? — воскликнула Джейн. — Разве недостаточно, что мои друзья — люди, которых я люблю и высоко ценю, холодны со мной и… и… — Из ее груди вырвалось сдавленное рыдание. Через мгновение она взяла себя в руки и уже спокойнее добавила: — Пожалуйста, оставьте меня, мистер Черчилль. Мне не нужно ваше сопровождение, и я не хочу его.
— Спасибо, — с глубокой обидой сказал Фрэнк, снова вскочил на кобылу и поскакал к Донуэллу.
А Джейн, глотая слезы, поплелась в Хайбери.
Пикник на Бокс-Хилл при таких обстоятельствах не мог быть успешным. Он таковым и не был. Прежде всего гости совершенно не подходили друг другу. Эмма и чета Элтонов почти не разговаривали, миссис Уэстон, добрая и отзывчивая женщина — извечный миротворец, осталась дома, поскольку ей через десять дней предстояло рожать. Мистер Найтли демонстрировал мрачное неодобрение по отношению к Фрэнку Черчиллю, которого, судя по всему, это совершенно не тревожило, и к Джейн, которую это, напротив, тревожило слишком сильно. Мистер Уэстон, добродушный и чуть глуповатый человек, казалось, ничего не замечал. Харриет Смит нервничала, Фрэнк был грустен и подавлен, Эмма откровенно скучала. Только мисс Бейтс, как обычно, была оживлена и болтлива. Погода стояла жаркая и сухая.
Когда расставили легкую закуску и гости расселись на траве, Фрэнк встрепенулся и стал бесстыдно флиртовать с Эммой. Та не возражала. Было очевидно, подумала Джейн, что Фрэнк хочет сделать ей больно, но чего добивается Эмма? Она слишком хорошо воспитана, чтобы вести себя так, как ведет сейчас. Перехватив раз или два ее дерзкий поддразнивающий взгляд, адресованный мистеру Найтли, Джейн решила, что Эмма хочет досадить этому джентльмену; но если так, она определенно добилась успеха, поскольку выражение его лица становилось все более мрачным.
В общем, это была ужасная поездка, но кульминация стыда и дискомфорта была достигнута, когда Фрэнк объявил:
