Он плюхнулся в кресло у письменного стола и стал вытаскивать рубашку из брюк.
– Все в порядке, Филип?
– Да нет. Я уже две недели об этом думаю – о капитане Харди с его артритом. Он приходил?
– Пока нет. Ты что, собираешься его уволить? – печально спросила Клодия.
– После сорока лет службы в компании? Да ни за что на свете!
– А вот и он. Как поживаете, капитан Харди?
– Как вас увижу, так мне и легче, молодушка. Мистер Этмор, вы хотели меня видеть?
– Да будет вам, капитан. Мистером Этмором звали моего деда. А меня зовите Фил. Садитесь, у меня для вас хорошие новости.
– Хорошие? А я чего только не передумал, пока шел сюда!
– Мне очень жаль, – начал Фил. – Честно говоря, не знаю, как вы отнесетесь к моему предложению... Видите ли, целую неделю я пытался втолковать шкиперам, сотни раз ходившим на промыслы, что им надлежит делать, а сам был всего в десяти, если не меньше, плаваньях. Глупо, ведь правда, капитан?
– Честно говоря, я об этом не думал, – буркнул старик.
– А я думал, – усмехнулся Фил. – Мой облик плейбоя блекнет, уловы снижаются, вот я все подсчитал и решил: а почему бы не поставить самого опытного шкипера руководить промыслом?
Капитан Харди потер свой красный нос.
– И вы подумали обо мне? Работа на берегу?
– Ага. Кое-чем придется пожертвовать, но к зарплате будет тридцатипроцентная надбавка.
– У меня?
– Ага. С Милли я поговорил, она считает, что это здорово.
– Поговорили с моей женой?
– Это мой принцип, – объяснил Фил. – Всегда начинаю с руководства.
– Ну и мошенник же вы, – крякнул старик. – Тут и говорить не о чем. Когда начинать?
– В понедельник, коммодор. Уик-энд у вас свободный.
Старик удалился небрежной походкой, а Клодия мягко заметила:
– Вы становитесь незаурядным лгуном, Филип Этмор. Вам нужен коммодор как рыбке зонтик. Что случилось с вашим железным сердцем?
– Абсолютно ничего, – Фил так и залился краской. – Просто мне нужен коммодор.
– Ну, конечно. Ты что, познакомился с девушкой, Фил?
Он сделался совершенно пунцовым.
– Я? С девушкой? Да зачем она мне? Секретарша усмехнулась:
– Действительно, зачем? Пойди прими душ!
Насвистывая, он удалился, не заметив материнского взгляда Клодии. Через пятнадцать минут вернулся в джинсах и расстегнутой рубашке, с блестящими от воды волосами.
– Есть срочная почта?
– Не знаю, насколько это срочно, – осторожно ответила Клодия, – но вот письмо с пометкой «лично». Думаю, оно от твоей матери.
Фил прохаживался взад-вперед у окон и, услыхав это, остановился как вкопанный.
– От матери? Господи, что ей надо? – Он протянул руку, и Клодия, предварительно надрезав, отдала ему конверт. Фил с минуту читал, что-то бормоча себе под нос, потом швырнул скомканное письмо в мусорную корзину.
– Что-нибудь серьезное? – спросила Клодия.
– Нет, – отрезал он. – Хотя, может, и да.
Она хочет приехать с приятельницей.
– Кто-нибудь из знакомых?
– Она не пишет, а я не собираюсь брать это в голову.
– Никогда не делай сегодня то, что можно отложить на завтра?
– Да ты у меня остряк-самоучка. – Фил подхватил Клодию и закружил.
Она смеялась и кричала:
– Отпусти меня сейчас же, ты, ты...
– ..изверг, – докончил Фил и отпустил ее. – Последнее время меня все так называют.
Она звонила?
– Кто это «она»?
– Как будто не знаешь! Не прикидывайся, чертовка. – Глаза его по-доброму светились.
– Не смей со мной так разговаривать, – смеялась Клодия. – Не забывай, что я меняла тебе пеленки. Нет, она не звонила.
– Черт! – Месяцами он с ужасом ожидал звонков Чарли Макеннали, а сейчас волнуется оттого, что она не звонит. Но он зря беспокоится – завтра, да нет, сегодня вечером на Норманс-Айленде вновь восстановится ставший уже привычным дух вражды. А пока он прекрасно провел время на экскурсии, побегал с мальчишками – одним словом, выдался чудесный день. Детей ведь легче любить, чем взрослых.
Тут он уже в который раз вспомнил: звонкий удар ее пальцев о его подбородок, и она корчится от боли. Он закусил нижнюю губу и стукнул кулаком по ладони, пытаясь забыть обо всем этом и о своей вине тоже. «Но почему я виноват? Это она меня ударила. Да, но...» Его мучила совесть, и ничего тут не поделаешь. «Я надутый осел, пусть она меня ударила, но она, Господи, она так красива и так несносна!»
– Да пропади он пропадом, этот костюм, – бормотал Фил, глядя на джинсы, и добавил, вспоминая:
– Скучный...
Клодия отошла в сторонку и наблюдала за Филом: он хмурился, и это его портило, а он и так не был красавцем, ее мальчик. Такой смышленый малыш, и никто его не любит. Это ужасно! Он слишком быстро вырос, и слишком рано на него легла ответственность: ему только исполнилось двадцать два, когда умер отец.
– Скучный? Кто тебе это сказал?
– Да так, кое-кто.
– Если ты и скучный, то совсем чуть-чуть, поверь мне. Не больше, чем любой мужчина Новой Англии.
– А ты, Клодия, конечно, знаешь все о мужчинах Новой Англии? – хмурое выражение сменилось улыбкой. Слишком она стара, чтобы краснеть, хотя он и сделал ей комплимент.
Клодия тоже улыбнулась в ответ и лукаво подмигнула:
– А теперь к делу.
– Есть что-нибудь чрезвычайно важное?
– Как сказать. У мистера Андерсона неприятности на консервном заводе в Плимуте, и он...
– Он управляющий, пусть сам и разбирается. – Фил не дал ей договорить и небрежно махнул рукой.
– Понятно. Как и было обещано, начинаем применять бесконтрольные методы управления?
– Точно. Я хочу вздохнуть свободно. До сих пор не представлял, как мне этого не хватает. Можно тебя кое о чем спросить, Клодия?
– Давай.
Она пристроилась на кончике стола и внимательно посмотрела на Фила, пытаясь разглядеть в его лице признаки влюбленности. Кто же она, эта женщина, подцепившая самого закоренелого во всех Восточных штатах холостяка? Лицо Клодии Сильвии приняло доверительное выражение, но первый же его вопрос ошеломил ее:
– Почему ты никогда не была замужем?
– Я, замужем?
– Перестань, мне важно знать. Ты ведь всю жизнь нянчилась со мной, а спросить мне не у кого.
– Было много причин...
– Не встретила подходящего человека? О Господи, вздохнула Клодия. Не сыпь соль на рану, она давно зажила, или по крайней мере так кажется.
– Вовсе нет, встретила, – Клодия изо всех сил старалась выглядеть веселой. – Если бы все не рухнуло, я могла бы стать твоей матерью, Фил Этмор, и назвала бы тебя Питером, а не Филипом, потому что я ненавижу имя Филип.
– Что же случилось?
– Ничего особенного. Я встретила подходящего человека, но немного опоздала – другая женщина встретила его раньше меня.
Вымученная веселость не могла длиться бесконечно.
– А ты не пробовала найти другого?
– Трудно примириться с заменой, дорогой. А почему ты спрашиваешь?
– Потому что... Сам не знаю, – он покачал головой, и капли воды с еще мокрых после душа волос упали на темно-зеленый ковер. – Пойми меня правильно, я встречался со многими девушками, но по существу никогда не знал их. Глупо?
– Нисколько. Вполне нормально. Как ее зовут?
– Зовут? – Он покраснел. – До имени дело не дошло, вернее, я еще никого не выбрал. К тому же последние два месяца я сражаюсь с соседкой.
– Мне кажется, она интересная особа, – поддразнила Клодия.
– Интересная! Боже мой, да эта дамочка просто угроза человечеству. Вместе со своей скрипкой. И заноза к тому же! То вечеринки мои ее раздражают, то Сэм слоняется по ее участку. Да ее сам черт послал, поверь, я бы шею ей свернул! И, помолчав, он спросил:
– Что мне делать с этой Чарли Макеннали?
– Значит, обидчицу зовут Чарли Макеннали?
– Точно, – Фил вздохнул и покачал головой. – От горшка два вершка, рыжая, но фигура что надо, нос, правда, весь в веснушках.
А уж норов – как у Кинг Конга.
– Жуткое создание. – Секретарша с трудом сдерживала смех, но Фил этого не заметил, так как уставился в пол и водил носком ботинка по ковру.
– Да уж, испугает кого угодно. Ее следует хорошенько проучить. Что ты предлагаешь?
– Ты ее совершенно не выносишь?
– Совершенно.
– А она тебя?
– Тоже. Но Сэм ее обожает, а он никогда не ошибается в людях. Итак, твои предложения.
– Трудно сказать. Ты ведь не захочешь отравить воду в ее колодце?
– Это слишком просто. Я подумывал перекупить аренду на ее дом, но это слишком сложно.
– Тогда остается только один способ наказать ее и заставить страдать всю жизнь. Фил поднял голову.
– Слава Богу, я всегда знал, что могу положиться на тебя, Клодия. Каков же план действий?
«Конечно, слава Богу, – подумала Клодия. – А что будет, когда я уеду, поскольку врач велел мне отдохнуть до конца года, и кот останется один в голубятне?»
– Если все, что ты говоришь, правда, то единственный способ наказать эту дурочку – жениться на ней!
В приемной послышалось хихиканье Алисы Стердевент, в обязанности которой входило печатать на машинке, регистрировать корреспонденцию, но она еще была и девочкой на побегушках и отчаянной сплетницей. Неодобрительно покачав головой, Клодия закрыла дверь.
