— Он — янки!!! — пронзительно завопил мальчуган. — Почему ты не прогонишь его отсюда? Папа был бы очень недоволен!
— Мое предложение никоим образом не означает бесцеремонность или дерзость с моей стороны, — поспешил договорить Клайд, с досадой чувствуя, что заливается краской. — Это было просто…
— Ну, что вы, я уверена, что вы действуете из самых лучших побуждений, — спокойно отозвалась девушка. — Вы очень любезны. И я с огромной благодарностью приму все, что вы сможете любезно предложить нам. Мой малыш и вправду очень голоден. А муж сильно болен. Он был четыре раза ранен, и каждая новая рана оказывалась серьезней предыдущей, но всякий раз он возвращался на линию фронта. Теперь же его принесли домой… передохнуть.
Ее муж! Конечно, Клайд мог бы сообразить! Однако, несмотря на предательские следы усталости на лице, эта женщина выглядела не старше восемнадцати лет; и если этот ужасный мальчишка — ее сын, а не брат, как вначале предположил Клайд, то, значит, она по меньшей мере лет на пять старше восемнадцати. Но, в конце концов, это его не касается, и Клайд никак не мог понять, зачем он попусту тратит время, думая об этом. А дело было в том, что если ребенок голоден, то сама она, несомненно, еще голоднее, поскольку, чтобы накормить ребенка, она сама ничего не ела, и, сказав, что мужа принесли домой передохнуть, разумеется, имела в виду, что он прибыл домой умирать. Хм, если же он умрет, то эта женщина станет вдовой, очаровательной молодой вдовой, а это уж, черт побери, другое дело!
— Мне известно, что я нахожусь на Франклин-стрит, — поспешно проговорил он. — Но случилось так, что я не заметил номера вашего дома. И фамилию…
— Номер дома — двадцать один. Двадцать один. Запад. А фамилия Пейдж. Меня зовут Люси Пейдж, а это мой сынишка — Бушрод. А мой муж — Форрест Пейдж, он полковник в штабе генерала Ли… то есть был.
Достав из кармана жилета небольшую записную книжку, в которую был вставлен крошечный карандашик, Клайд быстро записал адрес.
— Благодарю вас, миссис Пейдж, — сказал он, пряча записную книжку. — Я пришлю вам немного… деликатесов. Пришлю незамедлительно. Надеюсь, они возбудят аппетит больного.
— Они, вероятно, спасут ему жизнь, — еще более спокойным тоном проговорила Люси. — Вы проявите огромное благородство, сэр, прислав продукты. Вы, верно, сами не осознаете, насколько мы сейчас нуждаемся в них.
Какое-то неизмеримое ощущение счастья охватило Клайда, когда он слушал ее, словно ему не расположение оказали, а даровали благословение.
— Если позволите, я зайду завтра, чтобы удостовериться, что моя скромная посылка дошла благополучно. А также осведомиться о здоровье полковника, — сказал Клайд.
— Благодарю вас. Я буду ждать вашего визита, — ответила Люси.
Она так и стояла возле ворот, не закрывая их, и, предположил он, стояла там до тех пор, пока не затихли его быстрые удаляющиеся шаги. У него не было ощущения, что она с нетерпением ожидала его ухода — напротив, не будь подобная мысль фантастической, ему могло бы показаться, что она смотрела ему вслед до тех пор, пока он не скрылся из виду, и прислушивалась, как это делает женщина только в одном случае: когда мужчина много для нее значит…
* * *
Вот так это и началось вскоре после падения Ричмонда. Позднее Клайд Бачелор по необходимости часто выезжал на север в связи со своими сделками, а тем временем в большом сером доме на Западной Франклин-стрит не было недостатка ни в чем, поскольку он регулярно посылал туда что-нибудь и всякий раз, бывая в городе, заходил «удостовериться, что посылка дошла благополучно, и осведомиться о здоровье полковника». Клайд ни разу не видел полковника (хотя тот чудесным образом чувствовал себя лучше, правда, все еще не мог вставать для приема гостей), зато познакомился с матерью Люси миссис Виргинией Кэри, потерявшей мужа и всех четырех сыновей на этой войне. Их плантаторский дом сгорел во время налета Дэлгрена, и теперь она жила вместе с уцелевшей дочерью Люси и ее мужем Форрестом Пейджем в их ричмондском доме. Клайд полагал, что полковника унижают его щедрые дары и он не стал бы принимать их, если бы не сынишка, да и миссис Кэри едва ли рада визитам незваного янки и согласилась видеться с ним только для того, чтобы он не встречался с Люси наедине.
По прошествии некоторого времени деловые контакты Клайда потребовали довольно длительного отсутствия в Ричмонде, а одна его поездка затянулась настолько, что когда он, вновь вернувшись, поспешил прямо с биржи на Франклин-стрит, то увидел там рабочих, перекрашивающих большой серый дом в яркие, кричащие тона. Ворота были открыты, и повсюду сновали какие-то люди, тоже явно рабочие. Он ускорил шаг и бросился к входной лестнице.
Сквозь зияющий главный вход он увидел совершенно пустой вестибюль, когда-то очень изящный, ведущий в двойную гостиную. Пройдя в заднюю часть дома, Клайд чуть не столкнулся с испачканным пылью и штукатуркой дородным мужчиной, очевидно, подрядчиком. Тот удивленно воззрился на Клайда и недовольно спросил:
— Что вы тут шатаетесь?
— Я пришел к миссис Кэри и миссис Пейдж, — спокойно ответил Клайд.
Мужчина скрипуче рассмеялся.
— A-а, тогда вы ошиблись дверью. Этот дом принадлежит Россу Хадсону.
— Россу Хадсону!
В ужасе Клайд не сдержался и повторил это имя. Сам он не был особо щепетильным в своих делах, но никогда не опускался до уровня этого коварного дельца с дурной репутацией, проворачивающего махинации совместно с врагами собственного народа. Взгляд подрядчика стал агрессивным.
— Да, да, именно так я и сказал. И теперь вы знаете, что Кэри с ее шатией здесь нету и больше не будет, а посему, может, вы уберетесь отсюда и дадите мне работать?
Клайд быстро вышел из дома. Он был не просто обозлен — его терзало беспокойство. Почти все его знакомства в Ричмонде были исключительно деловыми, и он избегал спрашивать кого-либо о Люси. Тем не менее он поборол себя и, задав несколько осторожных вопросов на бирже, вскоре выяснил следующее: полковник Форрест Пейдж скончался, оставив свою вдову почти без единого цента. Закладная лишала семью права пользоваться домом, и его продали с аукциона. Миссис Пейдж с матерью вернулись на плантацию. Но как же они смогут прожить там? Вот что хотелось знать Клайду. Ведь дом на плантации сгорел, верно? Да, да, дом на плантации Кэри, Амальфи, сгорел. Однако до замужества миссис Кэри была Софи Пейтон, а плантаторский дом Пейтонов, под названием Сорренто, стоял на повороте от Джеймса к Амальфи и был все еще пригоден для жилья, то есть более или менее пригоден. После смерти Александра Пейтона, который больше гордился своей библиотекой, нежели урожаями, дом сильно обветшал и, не будучи разрушен во время войны, пришел в прескверное состояние. Вот там теперь и жили миссис Кэри и миссис Пейдж.
Клайд взял напрокат коляску с лошадью и отправился в путешествие по отвратительной дороге, колея которой уже успела заполниться жирной рыжей грязью. Он выехал рано утром, и хотя расстояние от Ричмонда до поворота на Сорренто, слабо подходящего под описание подъездной дороги к плантации, было якобы всего десять миль, он добрался до цели только к вечеру. Он ехал и ехал по полям, некогда сказочно плодородным, но теперь пустым и бесплодным; затем въехал в тенистую рощу, где ветви дубов почти касались его лица, но так еще и не обнаружил признаков дома или чего-нибудь, напоминающего подъезд к нему. Наконец, когда он решил было, что безнадежно заблудился, ветви деревьев словно распахнулись — и он очутился на лужайке, заросшей по краям густым кустарником, а за ней увидел красивый фасад особняка, который, несмотря на упадок, смотрелся величественно и строго.
Подстегнув уставшую лошадь, он направил ее по широкой, заросшей травой дорожке, ведущей к главному входу. Шнурок колокольчика бессильно болтался, однако звонок сработал. Клайд услышал, как звонко задребезжал колокольчик, а затем звук повторился, будто перенесенный эхом на далекое расстояние. Правда, пока Клайд не позвонил трижды, никто ему не ответил. Только после третьего звонка он услышал шаркающие шаги, медленно и неуверенно приближающиеся к двери. Наконец отодвинулся засов, при этом послышалось чье-то недовольное бормотание, и дверь отворилась. Взору Клайда предстал неряшливый, очень старый и очень дряхлый негр.
— Дома ли миссис Кэри и миссис Пейдж? — осведомился Клайд.
Негр приложил к уху ладонь и прошепелявил:
— Простите, шер. Плохо шлышу.
— Дома ли миссис Кэри и миссис Пейдж?! — повторил Клайд. На этот раз он кричал.
— О, да, да. Будьте любезны, пройдите в гоштиную! Што мне шкажать миш Шофи? Хто пришел?
— Скажи, пришел мистер Клайд Бачелор.
— Миштер Хайд, да, да. Миш Шофи, конешно, будет ошень рада увидеться с вами.
