Он вроде и не заметил Тони, ждавшую дружка у накрытого стола. Клиф сдернул за угол скатерть, обрушив на пол тарелки, салатницы с едой, кувшин и стаканы.
- Сегодня мы будем голодать и очищаться. Марш наверх! - не глядя скомандовал он "невесте". В чердачной холодной и темной комнате Лиффи приказал своей подружке раздеться. Глядя как девушка в сомнамбулической замедленности стягивает с себя вещи, Лиффи поспешно обнажился. -Ты что-нибудь ела и пила без меня?
- Нет. Я ждала... - прошептала она еле слышно, обняв руками дрожащие плечи.
- Молодец, тогда ты сможешь сделать это, - Лиффи протянул плеть из нескольких сыромятных ремешков, завязанных на концах узлами и, повернувшись спиной, приказал: "Бей!" Тони спрятала руки за спину, не решаясь исполнить приказ. Тогда Лиффи, схватив плеть, стал широкими взмахами хлестать себя по спине и бокам. Под темными балками перекрытий встрепенулись, шарахнувшись в стену разбуженные летучие мыши. За мутным стеклом в полукруглом окне мелкий дождь поливал безлюдные едва зазеленевшие холмы. Лиффи снова протянул Тони плеть и закинув голову, подставив грудь: "Бей!" Глаза Тони расширились от ужаса, она неловко замахнулась и ударила. "Сильней, еще сильней!" казалось, Лиффи получает от ударов захватывающее удовольствие. Она ударила еще и еще раз, стараясь не замечать, как на его коже вспухают красные рубцы.
- Теперь моя очередь. Сейчас я разгоню демонов скуки и немощи, пожирающих тебя, детка! Тонкие ремешки со свистом обвили бедра девушки, даже не пытавшейся увернуться или заслониться. Тони словно окаменела. В сумрачном свете ее тело под плащом смоляных кудрей казалось алебастровым и когда на этой светящейся белизне проступили алые отметины, Лиффи с удовлетворение отшвырнул плеть.
- Ты сильная - из тебя выйдет отличная ведьма. Я сразу понял это. Закутав Тони в свою грязную куртку, он перенес ее вниз и опустил на медвежью шкуру возле камина. Потом подбросил поленья и когда пламя разгорелось, протянул девушке граненый бокал с зеленым мутноватым напитком. Она не реагировала, свернувшись на полу и не моргая смотрела в огонь. Лиффи, присев рядом, заставил Тони подняться и придерживая затылок, поднес к ее губам теплое стекло. Питье оказалось обжигающе-горячим, со странным дурманящим вкусом. Клиф осушил свой бокал одним духом, пристально глядя в глаза девушки. Его расширенные зрачки чернели бездонными колодцами, затягивающими в головокружительную бездну. Не отрывая по вампирьи присосавшихся глаз, Клиф стиснул плечи девушки и прошептал:
- Повторяй за мной: и тело мое, и душа моя будет принадлежать тебе...
- И тело мое, и душа моя будут принадлежать тебе... - чуть слышно выдохнула она, чувствуя как с каждым глотком по ее жилам вместе с вином растекается жар этого магического, жадного взгляда.
Потом, в очерченном Клиффом на полу круге, освещенные мерцанием глумливого пламени, они занимались любовью, то взлетая на волнах страсти, то проваливаясь в забытьи. Путешествие было долгим, очень долгим...
Тони пришла в себя от холода. Огонь в камине погас, у ее колен, запрокинув помертвевшее серое лицо, спал Лиффи; за потемневшими окнами тихо моросил дождь.
Что это - день или утро? А может это бесконечная северная ночь? Определить невозможно - в этом заброшенном "логове" не было ни телефона, ни часов.
7 Глава II
И все же для Лиффи время имело свои строго определенные ориентиры: февральское Сретенье, первомайский Белтейн, Ламмас первого августа, канун дня всех Святых - тридцать первое октября. Именно эти праздники зафиксированные языческими традициями, стали главными событиями ведьмовского календаря. В эти дни "Орден золотого утра" устраивал ежегодные сборища -эстабаты - с ритуальными бдениями и посвящением в таинство новичков.
Клиф Уорни, четыре года состоящий в колдовском клане, был уверен, что во многом обязан "энергетическим вливаниям", получаемым во время эстабата членами братства. Во всяком случае, именно после шабашей энергия рок-звезды била ключом, а концерты сопровождались бурным успехом. Каждое соприкосновение с потусторонним, проходившее не без применения наркотиков, открывало новые творческие горизонты "неистового Лиффи". Вот и теперь, придя в себя после ритуала очищения, он заперся на чердаке, запретив Тони приближаться к двери. Маэстро должен был записать музыку, которая "ломилась в башку из космоса, грозя разнести ее вдребезги". Поздно ночью Клиф появился в спальне и склонясь над спящей девушкой, осыпал ее легкими прохладными поцелуями.
Тони открыла глаза - прямо над ней сияло счастливое бледное лицо, с мокрых волос скатывались холодные капли.
- Я гулял - обошел все окрест, вопил так, что чертям тошно стало. И, знаешь - это настоящая музыка! Три композиции - просто блеск, а я сегодня разродился дюжиной. И все - для тебя. И это тоже. - Он вытащил из-за пазухи ветку боярышника с острыми шипами и бросил Тони на грудь. - немного позже будет к ужину жареная дичь. - Клиф поднял за крыло белую курицу со связанными лапками. - Но вначале мне нужна небольшая энергетическая зарядка! Клиф рубанул ножом куриную шею и, сдернув с Тони одеяло, поднял над ней обезглавленную жертву. Как завороженная, девушка смотрела на рубиновые капли, падающие на ее тело, а потом на то, как серьезно и вдохновенно слизывал Уорни кровь с ее живота.
- Наверно, так замирали жертвы под маркизом Дракулой, - зашептал Клиф, вдавливая в ее тело острые колючки боярышника и впиваясь в шею долгим влажным поцелуем. Страшно, омерзительно и хорошо... Ведь тебе хорошо со мной, детка?
Тони молчала. Способность оценивать происходящее, воля, гордость, строптивость, составлявшие основу характера самолюбивой "Барби" были полностью парализованы. Гипнотический полусон, балансировка на грани ужаса и сладострастия стали новой реальностью со своей философией и особой шкалой ценностей.
В перерывах между любовью и музыкой Клиф рассказывал длинную, завораживающую сказку.
- Это все началось очень давно, детка, как только появился человек. Он захотел властвовать и подчинять, то есть просто-напросто исполнять свое земное предназначение... Ну-ка послушай! - Клиф взял пару аккордов и пропел, переходя на визг, загадочную длинную фразу. - Это стихи Элстера Краули - самого грозного мага XX века. Элстер основал общество "Регентинум Аструм" и был главой английского отделения оккультной группы Ордена Тамплиеров Востока, в секреты и тайны которого ему удалось проникнуть. Это был крутой мужик, лихо крушащий общественные устои, моральный анархист, выпускавший кишки всем буржуазным добродетелям. Элстер Краули - Вожак, Магистр, Антихрист... Пристроив на животе гитару, Лиффи перебирал струны как слепой гусляр, вспоминающий древние предания. Вдруг, взвыв пронзительно и высоко, он произнес что-то, похожее на рифмованную непристойность. Тони задрожала.
- Чувствуешь, из стихов Краули исходит мощный эротический заряд. Эти глаголы "терзать", "внедрять" - они пронзают тебя насквозь... Кроули любил бродить по улицам, умастив тело магическими благовониями, после чего двери его дома осаждали женщины, вопящие о своем желании отдаться... Великий магистр черпал силы в пряном запахе крови и секса... "Всякий раз, произнося "Я", ты должен делать на руке надрез бритвой, уничтожая каплю за каплей свое эго - наставлял он своих учеников. - Ты должен избавиться от своей индивидуальности, сливаясь с высшими силами".
Тони видела два портрета Краули, хранимые Лиффи в специальном плоском ларце. На одном - лицо магистра, изображенного на взлете своей карьеры, спокойно и почти прекрасно. С другого, сделанного незадолго перед смертью в 1947 году, как слепок дьявольской маски. Иссушенная временем плоть, темным огнь в жестоких, властных глаза. Клифу, находившемуся в каком-то особом, взвинченном состоянии, нельзя было отказать в наблюдательности. Он подметил все больше дающую о себе знать немощь Тони и даже ее воровской жест, прячущий клочок выпавших волос. "Поколдовав" над ее телом, Лиффи объявил свой приговор: жизнь "невесты" в опасности и только посвящение в мистическое братство может спасти ее от неминуемой гибели.
- Твои силы на исходе, плоть умирает. Гляди! - вырвав без труда прядь волос из шевелюры Тони, Клифф бросил ее в огонь. Россыпь мелких искр с треском унеслась вверх. - Мы спасем тебя, мы пополним твою энергетику, мы обновим твою кровь. Вступив в Братство, ты разделишь с нами могущество и власть. Пойдешь ли ты за мной, Антония?" Девушка кивнула и как загипнотизированная протянула левую руку. Сделав кончиком ножа надрез на среднем пальце ей и себе, Клиф нацедил несколько капель крови в бокалы с зеленым напитком. Глядя друг другу в глаза, перекрестив руки, они выпили зловещий коктейль. "И тело мое, и душа, и кровь моя будут принадлежать тебе",- прошептала вслед за Клифом Тони, отдаваясь ритуалу и "совершенной любви".
- Так-то лучше! - он с удовлетворением наблюдал за гримасой боли и сладострастия, исказившей прекрасное лицо возлюбленной: - Ты станешь сильной и опасной, детка. Насколько могут быть сильны плодородие и фаллос. 7
