— У него были тогда такие волнистые, густые черные волосы, — задумчиво произнесла Джоанна, погружаясь в воспоминания.
— Чем это он тебе обязан? — спросила Ник у Джоанны, когда машина свернула на Третью авеню.
— Это неинтересно.
— Но я хочу знать, черт меня побери! — воскликнул Фрэнки, глядя на жену в зеркало заднего обзора.
— Самое знаменитое увольнение всех времен и народов, — сказала Джоанна. Фрэнки резко затормозил, и всех пассажиров швырнуло вперед.
— Я пошутила! — воскликнула Джоанна и нервно засмеялась. Заметив убийственное выражение в глазах Фрэнки, она добавила: — Полегче, дружок, ради Христа.
— Не пудри мне мозги, Джоанна! — завизжал Фрэнки. — Ты, как-никак, моя жена…
— Извини, — с чувством произнесла Джоанна. — Не сердись, мой золотой. Поехали дальше, пожалуйста.
Фрэнки повернул ключ зажигания, и машина резко рванулась вперед, издавая оглушительный рев. Они мчались по Третьей авеню.
— Я была секретарем в его фирме, — пояснила Джоанна. — Там возникли… некоторые проблемы. Я так и не узнала, кто это сделал, но один партнер — Эрни был одним из трех совладельцев фирмы — запустил лапу в общую кассу посредством манипуляций со счетами. Они могли сохранить свое лицо перед клиентами и правоохранительными органами только одним способом — свалив всю вину на какого-нибудь клерка, якобы допустившего техническую ошибку. И они пришли ко мне. Я заявила, что запуталась, работая с компьютером, и все остались довольны. Кроме человека, уволенного с работы, и этим человеком оказалась я.
— Почему ты не рассказывала мне об этом? — спросил Фрэнки.
— Потому что гордиться тут нечем, мой не в меру подозрительный муженек. — Джоанна повернулась к Ник и добавила: — Он хороший, действительно хороший адвокат, вот я и решила: это то, что тебе нужно.
— Да, я нуждаюсь в хорошем адвокате, — подтвердила Ник.
— Ты трахалась с этим парнем? — спросил Фрэнки, снова нажав на тормоза.
— Нет, — ответила Джоанна, встретившись с Фрэнки взглядом в зеркале. — Н-е-т.
Ник взглянула на Джоанну.
— Итак, тебя уволили — и что?
— Мне выделили небольшую сумму, — призналась Джоанна. — Достаточную для того, чтобы заплатить первый взнос за квартиру, в которой мы сейчас живем.
— Что ты говоришь? — горестно воскликнул Фрэнки. — Я думал, это были твои деньги.
— Это и были мои деньги, — заявила Джоанна. — Я их заработала. Заработала на фирме Эрна.
— Ты заработала их под Эрном, — тихо проговорил Фрэнки. Его лицо перекосилось.
— Да, под руководством Эрна, — согласилась Джоанна и безрадостно рассмеялась.
Они подъехали к светофору. Ник смотрела на воскресных пешеходов, переходивших дорогу, наклонив голову под порывами ветра, налетавшими откуда-то сверху, с быстро темневшего неба. Она увидела перед собой остаток этого воскресенья — долгое, неловкое ожидание неизвестно чего на квартире Джоанны и Фрэнки. Ник знала, что Джоанна предложила ей остаться у нее на квартире «навсегда» от чистого сердца, но не была уверена, что сама выдержит там хотя бы один сегодняшний вечер. Ее квартира все еще была опечатана как место преступления, «сцена убийства». Мысль о том, чтобы взвалить груз своих проблем на мать, казалась Ник невыносимой, а отец, по-видимому, все еще не мог покинуть Сент-Маартен из-за урагана, который, судя по усиливающимся порывам ветра, действительно перемещался на север. Ник увидела такси, остановившееся справа от машины Фрэнки; из него кто-то выходил. Она быстро проговорила, обращаясь к своим новым друзьям:
— Я люблю вас, ребята. Вы это знаете. А теперь, Фрэнки, я собираюсь пересесть в это такси. Пожалуйста, не надо ехать за мной — я знаю: вам могла бы прийти в голову такая идея.
— Сьюзен, — проговорила Джоанна, выглядевшая потрясенной. — Какого черта…
— Мне очень жаль. Я позвоню, — пообещала Ник, открывая дверцу и выходя из машины. — Я позвоню. Обязательно.
— Сьюзен! — прокричала Джоанна за закрытым окном. Ник повернулась, когда Джоанна уже опустила стекло дверцы и протянула через окно свой плащ подруге, которая автоматически его взяла.
— Береги себя, — сказала Джоанна. На лице у Фрэнки застыло какое-то странное выражение.
— Хорошо. Спасибо. Спасибо. — Ник захлопнула дверцу и побежала к такси, наклоняясь под порывом ветра. Она успела заскочить в машину, когда та уже почти тронулась с места.
— Большая Центральная, — сказала Ник шоферу.
Когда Ник приближалась к вокзалу, ветер трепал на стендах воскресные номера «Таймс». Ник подошла к расписанию поездов. Отправление электричек на Кротон; одна из них доставит ее в Гастингс-на-Гудзоне, где жил Джеффри Уайт. Поскольку она выросла в Доббс-Ферри, на следующей после Гастингса станции, Ник знала этот маршрут, как «Отче наш». Ее отец, ежедневно возвращаясь с работы, обычно сходил в Гастингсе, откуда удобнее было добираться до их дома, чем от станции «Доббс-Ферри».
Следующая электричка на Кротон отходила с тридцать пятого пути в час двадцать. Ник посмотрела на большие вокзальные часы. До отправления поезда оставалось две минуты. Ник помчалась по мраморному полу, направляясь к тридцать пятому пути, и влетела в электричку вслед за последним кондуктором.
— На Гастингс? — спросила она, задыхаясь от бега, чтобы убедиться, что не ошиблась.
— На Гастингс, — ответил кондуктор и прокричал: — Отправление!
Ник прошла в заполненный пассажирами вагон и заметила свободное место на той стороне, откуда, как она знала, будет виден Гудзон. На скамейке уже расположилась полная, дружелюбная с виду женщина, похожая на латиноамериканку, с прикорнувшим к ней спящим ребенком. Убедившись, что других свободных мест в этом вагоне нет, Ник села рядом, стараясь не побеспокоить спящего ребенка. Женщина посмотрела на Ник, взглядом давая ей понять, что не ожидала обрести соседку.
— Извините, — автоматически проговорила Ник, заняв свободное место; поезд тронулся.
— Кажется, у нас свободная страна, — бесстрастно заявила полная женщина. Затем она фыркнула, как бы выражая сомнение в собственной правоте.
Ник пыталась устроиться поудобнее, но тщетно. Соседка и ребенок занимали больше двух третей скамьи. Ник закрыла глаза и откинула голову назад. Она знала, что должна подумать о предстоящем, но не была уверена, что сможет побороть сонливость.
— Билетики, пожалуйста. — Пронзительный голос кондуктора раздался над самым ее ухом. Ник, проспавшая, может быть, минуты три, мучительно возвращалась к реальности, ощущая слабую головную боль, которая, несомненно, перерастет в мигрень, если она снова не заснет через две-три минуты. Кондуктор смотрел на нее с легким раздражением. Женщина с ребенком получила билет, перегнувшись через Ник, и та вспомнила, что у нее — впервые за последнюю пару дней — есть кое-какие деньги.
— До Гастингса и обратно, — попросила Ник.
«Это маленький городок. Номер Джеффри должен быть в телефонной книге. Я возьму такси».
— Десять долларов, — безразлично ответил кондуктор, проделав соответствующие дырочки в билете. Ник протянула ему двадцатидолларовую купюру и получила сдачу.
Поезд вынырнул из-под земли, и Ник, полусонная, с неровно бьющимся сердцем, испытывала странное удовольствие, глядя на беднейшие кварталы Гарлема. По этому маршруту она ездила домой ребенком, потом подростком. В былые времена подобная поездка означала окончание какого-нибудь знаменательного события в ее жизни: позднее возвращение в канун Рождества после посещения магазинов; обратный путь после бродвейского шоу в сопровождении ухаживавшего за ней сверстника; они с отцом возвращаются домой из его нью-йоркского офиса. Знакомые места. Полуразвалившиеся дома проплывали мимо, как что-то надоевшее. Ник закрыла глаза и погрузилась в дремоту.
— Вы снимаетесь в одном из сериалов? — спросила ее вдруг полная женщина, словно Ник обязана была отвечать, как на допросе. Она открыла глаза. Теперь головная боль локализовалась где-то у правого глаза.
— Простите, вы о чем? — спросила Ник, чувствуя, как подергивается ее глаз.
— Как называется этот сериал? Я знаю: вы там играете. Как же он называется?
— Я не актриса, — сказала Ник, устало закрывая глаза. Она испытывала легкое отвращение к себе из-за того, что старалась отвечать вежливо.
— Ну, тогда у вас есть двойник, который живет в этом же городе, можете мне поверить. Вы как две капли воды похожи на ту девушку, которая играла… как же это называлось? «Орлиный эскадрон». Вспомнила.
— Извините, — повторила Ник, надеясь, что ее соседка замолчит.
— Я всегда мечтала стать актрисой, но эта шлюшка, игравшая в «Орлином эскадроне»… сейчас я не хотела бы поменяться с ней местами. У нее большие неприятности. Вы смотрели новости вчера вечером? Да, ей не позавидуешь.
