- Шестой позвонок на месте, - говорит Ивлев как бы сам себе и пальцы его движутся дальше. - Хороший позвоночник. Гибкий... Сколько лет больному?
- Тридцать восемь, - сообщает Евгений Леонидович.
- Я бы даже сказал: позвоночник выглядит моложе своего возраста.
- А ноги не работают! - полупридушенным голосом возмущается Аристов.
- Это следствие удара. Все функции позвоночника должны восстановиться. Смещения или защемления я не нахожу.
- И это всё? - не успокаивается Толян.
- Всё. Остальное - в ваших руках, молодой человек. Захотите - пойдёте!
Врачи уходят.
- Проклятье! - стучит кулаком по подушке Толян. - Устроили надо мной консилиум! Будем лечить или пусть живёт! В гробу я видел таких врачей! Строит из себя светило!
- Успокойся, - обнимает Евгения разбушевавшегося любимого. - Он сделал всё, что от него зависело. Проверил, нет ли у тебя патологии. И считает, что выздоровление - вопрос времени.
В палату заглядывает девушка лет восемнадцати.
- Извините, но там Аристова спрашивают.
- Вот видишь, к тебе пришли, - Евгения помогает ему приподняться повыше. - Начинаем приём гостей.
Она ожидала увидеть кого угодно, но в коридоре стоят - её собственный сын Никита и младший Аристов - Шурик.
- Здравствуй, мам, мы к дяде Толяну, - сообщает сын.
Шурик молчит, опустив голову. Потом взглядывает украдкой. Евгения смотрит на него, доброжелательно улыбаясь, и он, как ей кажется, облегчённо вздыхает.
Что он там себе напридумывал? Или что-то этакое ему про неё рассказали? Ей ещё предстоит узнать.
- Пойдёмте, я вас провожу!
На пороге палаты они на мгновение, не сговариваясь, останавливаются, а потом вперёд вырывается Шурик.
- Батя! - он не обнимает Толяна, не целует, а приникает к нему, чтобы тут же отвернуться, стесняясь своих повлажневших глаз. - Ну, как ты тут?
Александр Аристов подстрижен точь-в-точь, как отец. Нос у него, не в пример отцовскому, пока прямой - но глаза! - у них одни и те же глаза, по которым можно безошибочно определить: это отец и сын.
Евгения видит, с какой любовью и болью смотрит Толян на сына и ей вдруг... становится стыдно. Во время их размолвок, кажущихся обид она почему-то ни разу не подумала вот об этом - об отце и сыне. Всё о Нине думала, о ней переживала, а о Шурке забыла...
Она тихонько тянет Никиту за полу куртки и шепчет:
- Выйдем, сынок, на два слова!
Никита понимающе кивает и выходит следом за матерью.
- Я должна сказать тебе кое-что.
- Догадываюсь, - по-взрослому усмехается сын, присаживаясь рядом с ею на кушетку. - Не волнуйся, бабушка уже провела со мной разъяснительную работу. Она говорит, вы, наверное, с дядей Толяном поженитесь... Я видел нового мужа тёти Нины. И, знаешь, думаю, что будь я женщиной, ни за что бы Аристова на него не променял!
Высказав такое мнение, он на минуту замолкает, а потом выпаливает то, что не даёт ему покоя.
- Она... Шуркина мать говорит, что дядя Толян ходить не сможет!
- Что за ерунда! - возмущается Евгения. - Недавно у нас был врач, очень известный. Он сказал: будет ходить, если захочет.
- Как это? - не понимает Никита.
- Если у него хватит силы преодолеть болезнь...
- У него хватит! - не дослушав, горячится сын. - Знала бы ты, мама, какой это человек!
- Догадываюсь, - улыбается она. - Но я не договорила... Если случится... бывают всё же случаи. Ты должен знать: я всё равно его не брошу!
- Мама! - Никита, разволновавшись, даже вскакивает и опять, сконфуженный, садится. - В общем, если тебя моё мнение интересует...
- Интересует!
- То я - за!
- Спасибо, сынок! - говорит она. - Мне очень нужна была твоя поддержка.
- Конечно, папа расстроится, - рассудительно добавляет он. - Сам виноват! Женщину надо завоёвывать, а если завоевал - из рук не выпускать!
Евгения прикусывает губу, чтобы не рассмеяться - так несообразуются его слова с юным чистым лицом, которого ещё не касалась бритва, и наивными карими - в маму! - глазами.
В дверях палаты появляется Шурик.
- Ник, иди, тебя папа зовёт!
Никита торопится на зов. Евгения входит чуть погодя и застаёт такую картину: оба парня сидят вплотную к Толяну - Шурик на кровати, Никита рядом на стуле и влюблёнными глазами смотрят на него.
- Ты послушай, Жека, что надумали два этих чижика! Они хотят поступать в милицейскую академию!
- Никита, вроде, в медицинский институт собирался.
- Вот именно! А Шурка - в университет, на экономический.
Ребята переглядываются.
- А теперь передумали! - твёрдо говорит Никита.
- В милицию им захотелось! - недоумевает Толян. - Да разве вы знаете, сколько там сейчас взяточников, проходимцев?!
- Но кому-то же надо начинать! - упрямо набычивается Аристов-младший, и Евгении приятно сознавать, что её Толян воспитал хорошего сына. - Значит, мы будем одними из немногих, за которыми придут тысячи... Да и вам будет легче: казарменное содержание, стипендия!
- Успокоил! - фыркает Толян. - Жека, ты чего в дверях стоишь? Иди к нам, садись!
Она присаживается на уголок кровати и ловит ревнивый взгляд Шурика. Привыкай, милый, жизнь иногда преподносит сюрпризы...
- Ой, бабушка же пирожков напекла! - спохватывается Никита. - Она, знаешь, какая хитрая! Вот кому надо было в милиционеры идти! Шурку расколола, он и мяукнуть не успел! "Шурик, а что любит твой папа?" Шурик человек простой: пирожки с капустой, говорит.
- Ничего я не раскололся, - не соглашается Шурик. - А то я не понял, для чего ей это! Она бы всё равно чего-нибудь испекла, а так заодно папины любимые. Пожилым людям надо идти навстречу! А я, кстати, батя, пива тебе купил. Твоего! И Славка тебе бананов передал. Он тоже хочет прийти. Спрашивает: можно?
- Господи! - стонет Толян. - Что за глупый мальчишка! Скажи, что я его очень жду! Пусть немедленно приходит!
- Да он вроде бы уже пришёл! - в дверях появляется Ярослав.
- Я думал, ты меня забыл! - укоряет Толян.
- А я думал, ты от меня отказался, - тихо говорит Ярослав.
- Быстро подойди, обними меня и попроси прощения за то, что посмел так обо мне подумать! Ты же мой старший! Разве не был я всегда рядом с тобой? Разве не люблю тебя всем сердцем?
- Правда? - несмело улыбается юноша.
- А я тебя когда-нибудь обманывал? Садись рядом с нами на кровать. Сейчас тётя Женя стол накрывать будет!
- Хочешь сказать - тумбочку?
В ход идут ещё тёплые пирожки, которые запивают пивом, заедают бананами, кузнецовскими апельсинами и конфетами, которые до сих пор без надобности лежали в пакете.
Евгении жаль только одного, что все трое юношей - не их общие с Аристовым дети...
Посетители уходят и на лице Аристова ещё некоторое время блуждает счастливая улыбка.
- Ты доволен? - спрашивает Евгения.
- Ещё бы! Я боялся, что Нина отучит мальчишек от меня.
- Что ты говоришь - отучить от отца!
- Но ведь пыталась же она отучить меня от меня самого!
- Судя по всему, ей это не удалось... Так что если сыновья в тебя...
- В меня! Даже Ярослав. Я в его годы был такой же неуверенный в себе и лопушастый.
- Не придумывай! Ты был задира и драчун. Дрался с каждым, кто смел на тебя косо взглянуть!
- Я и говорю: приходилось самоутверждаться. А ты-то откуда знаешь?
- Наводила справки... Шучу, друзья рассказывали.
- Ох, уж эти друзья.., - смущается Толян.
Вскоре после ухода мальчиков появляется друг Толяна Кузнецов и больной его с места спрашивает:
- Кузя, ты не в курсе, водитель встречной машины... тот, с которым мы столкнулись, он жив?
- Умер на месте! - Александр не знает, в чём дело и потому смягчить сообщение не пытается. - Ежу понятно, ты здесь не при чём, ведь это он на твою полосу выскочил!.. Фамилию, честно говоря, я узнать не успел. Сказали только, что мент.
- Я знаю, - вырывается у Толяна.
- Откуда? Ты же был без сознания!
- Увидел... В последний момент, - он неловко шутит. - Помнишь, кто-то из старшеклассников написал в сочинении: "Перед испусканием духа ему показалось, что он видит тень своей жены!"
- Хватит об испускании духа! - хлопает в ладоши Кузнецов. - А я, кстати, пиво принёс. Твоё любимое!
Толян переглядывается с Евгенией, и они смеются.
- Ох, Жека, замучаешься утку выносить!
Проводив очередного посетителя, Евгения застаёт в палате Михалыча, который наконец добрался до своей кровати.
- Этак, Михалыч, ваш шов никогда не зарастёт, - пеняет она непоседе.
- Женечка, движение - это жизнь! - по-философски вздыхает он. - А ты на своего мужика наглядись, пока лежит. На ноги встанет, только ты его и видела! Опять куда-нибудь умчится!
- А вы откуда знаете?
- По глазам вижу. У шалых мужиков в глазах бесенята заводятся. Они ему покоя не дают, а всё толкают: иди куда-нибудь, иди!
- Напридумывал! - довольно улыбается Толян. - Я и дома люблю посидеть!
- Не без этого, - соглашается Михалыч. - Иначе от кого бы твоей жене троих сынов нарожать? Они все твои
- Все мои, - скрывая улыбку, кивает Толян и любовно смотрит на Евгению, как будто она и вправду родила ему троих сыновей.
