Генерал усмотрел в ее молчании попытку сокрытия истины, хотя и видел, что Рози все это время была в каком-то напряжении. Она вообще в последнее время неважно выглядела, так ему казалось. Обычно это была такая энергичная женщина, что он даже забывал, что она все-таки немолода. Все в этом доме были немолоды. Глядя, как она перемешивает кости домино, он подумал, что и движения у нее уже не такие быстрые, как прежде. Обычно она двигала костяшками гораздо яростней.
— Тебе нездоровится, Рози? — спросил генерал, внезапно испугавшись. Он давно придерживался убеждения, что, будучи самым старым человеком в доме, он и умрет первым. Но в последнее время, благодаря тому, что он так внимательно занимался некрологами, он безо всякого успокоения для себя осознал, что умирать в строго хронологической последовательности для людей совершенно необязательно. Они умирали, когда приходил их черед. За последний год он вырезал некрологи нескольких военных, которые были младше его по званию. Двое были лет на двадцать с лишним моложе, и вот над ними уже росли цветочки, а он все еще топтал землю и играл себе в домино.
Это был неоспоримый факт — в доме их было трое, и угадать, в какой последовательности они станут уходить, было невозможно. В любой день Аврора могла погибнуть в аварии на скоростной магистрали. Его собственный мотор тоже мог остановиться в любое время. И вот теперь он подумал, что и Рози может в любое время не удержаться по эту сторону линии между жизнью и смертью. Она сейчас как раз и выглядела так, словно вот-вот потеряет равновесие. Вот хотя бы сейчас, когда она мешала домино.
— Тебе нездоровится? — переспросил он. Ему вдруг пришло в голову, что, если Рози умрет, ему придется остаться с Авророй один на один. Все эти годы Рози была буфером между ними, и если она вдруг рухнет замертво, то им с Авророй будет очень сложно жить. Да, невеселая мысль.
В свои не самые лучшие дни с Авророй он всегда мог пойти и сыграть с Рози в карты или посидеть с ней перед телевизором, если она не была расположена играть в карты.
— Мне так хочется, чтобы Мелли вернулась, — сменила тему Рози. — Я понимаю, что ей нужно уехать и жить своей жизнью, но я так соскучилась по ней! Мне ужасно хочется, чтобы она вернулась домой. Я так скучаю, что во рту делается горько.
— А не потому, что тебе нездоровится? — продолжал беспокоиться генерал.
— Да нет, ничего такого, если вы только не имеете в виду, что мне тошно от всего, что я видела в этой жизни уже миллионы раз, — сказала Рози. — Нужно, чтобы тут у нас был кто-нибудь помоложе нас, а то мы превратились в сборище старых эгоистов, которым и заняться-то нечем, кроме как цапаться друг с другом.
Она ужасно скучала по Мелли. Рози всегда полагала, что Мелли сильно зависела от нее и что одной из ее основных обязанностей в жизни было удерживать Мелли на плаву.
Теперь же, когда она задумалась об этом, оказалось, что все было как раз наоборот. Это она зависела от Мелли, и заботой Мелли было удерживать ее на плаву.
Кроме того, накануне один из ее внуков вывалился из окна третьего этажа и попал в больницу с проломленным черепом. Он выжил, трещина была не настолько серьезной, и никакого повреждения мозга или чего-нибудь в этом роде не было. Но переживать было о чем! Как будто ей и без этого мало было о чем переживать.
Но словно опровергая убеждение Рози, что с нее довольно, они с Авророй находились в одном из периодов, когда их взаимное раздражение достигло предела. Вообще-то она любила Аврору — ведь они знали друг друга уже сорок лет. Были, разумеется, и другие периоды, когда они прекрасно ладили, даже не задумываясь об этом. Бывали и периоды, когда она не любила Аврору, а ее тщеславие и эгоизм вкупе с вечным высокомерием становились буквально невыносимы.
Рози думала, что сейчас у них был именно такой период: она не только не любила Аврору, но едва выносила ее. Она даже слышать не хотела, как та распевает под душем свои оперные арии. Рози этого было довольно, чтобы схватить тесак для мяса, будто она собиралась угробить ее. Иногда она чувствовала, что могла бы угробить Аврору, когда та не представляла собой никакой угрозы, а просто сидела и смотрела по телевизору мыльные оперы, совершенно довольная собой.
— Беда Авроры в том, что она плохо переносит свою удачу, — сказала Рози генералу. — Она прекрасно держится, когда проигрывает, именно тогда ее нельзя не любить. Но стоит ей начать выигрывать, это уже другая история. Тогда никто, кроме собственной персоны, ее не интересует.
— Я думаю, ты права, — согласился генерал. — Я определенно ее больше не интересую.
Обдумав с минуту то, что сказала Рози, генерал решил, что ее теория представляется ему очень правильной. Аврора всегда была склонна к высокомерию, и любая ее удача могла многократно усилить эту тенденцию.
— Когда она выигрывает, чувствуешь себя словно на аудиенции у королевы, — прокомментировала Рози, пока они с генералом перебирали кости домино, решая, кому начать.
— Если не у императрицы, — поправил ее генерал.
Как всегда, говоря плохо об Авроре, Рози почувствовала себя виноватой. Ведь, в сущности, Аврора сделала ей очень много хорошего. Ведь это она просидела с ней в больнице целую ночь, когда ее младший сын, Громилка, чуть не умер от ревматического воспаления. На самом деле всегда, когда кто-нибудь из ее семерых сыновей тяжело болел или попадал в крупные неприятности, именно Аврора, а не ее очередной мужчина, была рядом, пока беда не уходила.
Только на этой неделе Аврора слетала в Лос-Анджелес и помогла Мелани с Брюсом найти квартиру приличнее и безопаснее той, в которой они жили. Неправда, что она никогда ничего не делала для других, если ей начинало везти в чем-нибудь. А правда состояла в том, что, как призналась себе Рози, Аврора влюбилась в Джерри Брукнера, который, кстати, был слишком молод для нее, а раз уж влюбилась, то у нее теперь не было ни времени, ни желания выслушивать жалобы Рози на Вилли. Выяснилось, что у Вилли не так уж мало недостатков, и один из них тот, что он оказался наркоманом с немалым стажем. В свою защиту Вилли сказал, что все тюремщики употребляли героин, но принять это в качестве оправдания Рози не могла. Она не могла понять, как это все охранники поголовно нюхают героин. Это ее не касалось. А вот что очень ее касалось, так это то, что теперь она спала с наркоманом. Вилли рассказал об этой своей проблеме с неделю назад, когда они думали, не пожениться ли им. Вилли ужасно хотел, чтобы Рози вышла за него, и Рози готова была признать, что рассматривает его предложение вполне серьезно. Вот если бы Аврора проявила хоть малейший интерес к тому, чтобы выслушать это ее признание! К тому же Рози только что узнала, что скоро станет прабабкой. Не случись у Мелани выкидыша, Рози могла бы чувствовать себя с Авророй на равных — ведь и Аврора должна была вот-вот стать прабабкой.
Кроме того, она должна была стать прабабкой как раз в тот момент, когда ее мысли были заняты таким серьезным вопросом, как предложение Вилли жениться на ней. Как на это ни посмотри, не пристало прабабке гулять с мужиками. Что скажет она своим детям и внукам, не говоря уж о правнуках?
Но Аврора, уже будучи прабабкой и готовясь вскоре стать дважды прабабкой — через год-два, поскольку, по всему было видно, что у Мелани с Брюсом намерения серьезные, — именно сейчас гуляла с мужчиной, который, разумеется, бросит ее. В конце концов, Аврора была на тридцать лет старше Джерри. То есть конец у этой истории мог быть только один.
Тем временем генерал изучал свою ладонь, стараясь не потерять нити размышлений о вновь выдвинутой теории Рози, что Аврора плохо переносит свои победы. Чем больше он думал об этой теории, тем больше казалось ему, что он с ней согласен. Правда, тут был один щекотливый момент: что за победу одержала Аврора в настоящее время и что именно сделало ее такой невнимательной к ним обоим?
— А с чего бы это ей так к нам относиться? — размышлял он вслух. — Я не понимаю, что за награда для нее этот Паскаль. Я собираюсь застрелить его, если удастся, но если я промахнусь и он смоется, это все равно не повод вести себя с нами, словно ты какая-нибудь чертова императрица.
— Ой нет, не стреляйте в Паскаля, — взмолилась Рози. — Паскаль не так уж плох. Если вы застрелите его, вас посадят в тюрьму и Вилли придется охранять еще и вас. Вам так же нужно оказаться в тюрьме, как и Вилли охранять еще одного убийцу.
— Да, ты права, — согласился генерал.
Рози вздохнула.
— Ты говоришь, как Аврора. И вы обе все время вздыхаете. Подождите, пока доживете до моего возраста, тогда вам будет о чем вздыхать.
— Вам ходить, — напомнила Рози.
Из вредности генерал поставил кость «пусто-пусто» — все равно что вообще не сделал никакого хода. Но ведь он был сумасбродным старикашкой, который день ото дня становился все более сумасбродным из-за Аврориного пренебрежения. Конечно, Рози знала, что жить с генералом и просыпаться каждое утро, видя, что он спит с открытым ртом, было для Авроры страшным испытанием. Одним из сильнейших раздражителей в ее жизни были мужчины, которые спали с открытым ртом. Вот Вилли — тот храпит, как грузовик, но хоть с закрытым ртом.
