Кэтлин Уинзор - Любовники

Весьма вероятно, что хозяин этого сооружения так никогда и не достроит его, поскольку новые «жильцы» будут появляться здесь беспрестанно.

Наконец, отдав необходимые распоряжения, он повернулся к ней, коснулся ее локтя, и они вошли в дом. За ними тут же покорно засеменили множество лакеев. Джасинте было крайне неприятно чрезвычайно раболепное, приниженное поведение слуг в присутствии хозяина. Казалось, они думали лишь об одном: как получше угодить ему, ибо обращался он с ними резко и грубо, а одного из них даже пнул ногой, да с такой силой, что несчастный растянулся на полу.

Вестибюль, настолько громадный, что Джасинте не удалось разглядеть его противоположный конец, тоже был сооружен из грубо распиленных бревен. Потолок достигал, наверное, восьмидесяти футов высоты. На всех стенах Джасинта видела нечто вроде балконов, располагающихся ярусами. С некоторых из них на различной высоте свисали керосиновые лампы. Стены увешаны косматыми шкурами черных и бурых медведей. Медвежьи шкуры были также переброшены через перила, ограждающие балконы. Джасинту поразил камин, настолько огромный, что в нем горело двадцатифутовое полено. Наверняка существовало еще несколько каминов, чтобы обогревать залу столь невероятных размеров.

Кроме всего прочего, ее переполняли люди.

Джасинта изумлялась все сильнее и сильнее. Если прежде, когда она находилась наедине с ним на Ревущей горе, он произвел на нее просто неизгладимое впечатление, то теперь, в его собственном дворце и в окружении этих людей, которые, судя по всему, во всем ему подчинялись, поднялся в ее глазах на недосягаемую высоту.

«До чего же я ничтожна, — подумала она с почти благодарной покорностью и смирением. — И насколько велик он!»

Однако в следующую же секунду Джасинта страшно рассердилась на себя за подобное раболепие, мысленно приказав себе быть все время начеку, чтобы ни за что не поддаться деспотизму хозяина, ибо сила и мощь, исходящие от его естества, видимо, могут подавить человека и более крепкого духом, чем она.

Осмотревшись вокруг, Джасинта заметила, что мужчины и женщины, расхаживающие по зале, стоящие небольшими группками, по три-четыре человека, беседующие или просто сидящие на стульях вдоль стен, изучающие различные предметы, видимо, выставленные на продажу в небольших магазинчиках, — все они были одеты по самой последней моде. Кроме того, их наряды отличались изысканной красотой и явно стоили астрономически дорого. Можно было подумать, что она попала в «Ориенталь-Отель» на Манхэттен-Бич, если бы не огромное количество индейцев (как и ее спутник), смешавшихся с этой толпой. Их тела были раскрашены киноварью, ярко-желтой и синей краской и закутаны в нечто, напоминающее одеяла. У некоторых индианок, как заметила, ужаснувшись Джасинта, оказались обрезанными носы. Надо бы разузнать почему.

Когда они продвинулись вперед, справа Джасинта увидела очень длинный стол, простирающийся, казалось, до бесконечности. За ним вперемежку сидели мужчины и женщины, очевидно, ожидающие «жилья», к которому их «прикомандируют». Там и сям суетливо бегали слуги, сгибаясь под тяжестью багажа. Джасинте показалось, что по меньшей мере целый акр в центре залы занимала гора сваленных чемоданов, саквояжей и сумок.

Пока Джасинта стояла и ждала (совершенно не обращая внимания на своего спутника, ибо тот отвечал ей тем же, будучи занят сразу несколькими разговорами), внимание ее поневоле привлекли некоторые из присутствующих мужчин. Всякий раз она окидывала их коротким равнодушным взглядом и поспешно отворачивалась. Все они показались ей невероятно вульгарными и развязными. Уж не привлекло ли их место, где они оказались?

Несмотря на то что хозяин совершенно игнорировал ее, ей было приятно находиться рядом с ним. Ибо, когда он вошел в залу, это стало для присутствующих неким сигналом, поскольку все сразу столпились, засуетились, напоминая пчелиный рой, женщины попытались флиртовать с ним, мужчины же — оказывать всяческие знаки внимания, стараясь блеснуть юмором, а на самом деле явно добиваясь его благосклонности. Иногда он смеялся их шуткам, иногда хмурился, властным жестом отсылая чрезмерно раболепного прочь. Ничего не поделаешь, в сравнении с присутствующими в зале мужчинами он являл собой весьма внушительное зрелище. Во всяком случае, такого ей еще никогда не приходилось наблюдать.

И все-таки мужчины и женщины были весьма привлекательны, хотя она с грустью подумала о том, что человеческая раса намного более хрупка и бренна, чем это представлялось раньше. Ко всему прочему, толпа выглядела очень юной. Всего несколько человек из присутствующих переступили рубеж среднего возраста.

В большинстве своем они были либо столь же молоды, как и она, либо еще моложе. Кто сказал, что хорошо умереть молодым?

Она прождала достаточно долго, не замечая никаких знаков внимания с его стороны, ибо он вел себя так, будто вовсе забыл о ее существовании, непрерывно беседуя с окружающими его людьми. Ее раздражение и гнев все возрастали. Джасинта не могла припомнить случая, чтобы хоть раз в жизни кто-нибудь отнесся к ней столь пренебрежительно. Она робко коснулась его локтя, но тут же отдернула руку, потому что он ничем не дал понять, что хотя бы ощутил ее прикосновение.

Тогда она подошла к нему совсем близко, положила ладонь на его руку и проговорила очень громко, чтобы перекричать остальные голоса:

— Будьте любезны!

Он медленно, словно в задумчивости, повернул голову и посмотрел на нее сверху вниз. Какой-то миг он выглядел озадаченным, однако не прошло и нескольких секунд, как раздался его хохот.

— О! — воскликнул он. — Я совсем забыл о вас. — Его пальцы щелкнули. — Эй, мальчик! — Тут же от толпы слуг отделился юноша и, чуть согнувшись, словно боясь удариться головой о невидимую притолоку, приблизился к нему. — Отнеси багаж этой леди в номер шестьдесят девять тысяч. Да поживее! — Больше он не смотрел на нее и не разговаривал с ней, повернулся к двум разрисованным с головы до ног, обнаженным индейским воинам и стал обсуждать с ними тонкости охоты на бизонов.

Джасинта окинула его тоскливым взглядом, но мальчик уже бросился искать ее багаж, и она устремилась вслед за ним. Слуга достиг багажной груды и в эти мгновения казался ей почти сумасшедшим — с таким рвением ринулся он разыскивать ее вещи, ползая по полу среди огромного множества чемоданов и саквояжей, напоминая охотничьего пса, почуявшего кролика. Джасинта ходила рядом, пытаясь помочь ему в поисках, и в конце концов нашла свое имущество сама.

— Вот! Сюда! — крикнула она слуге.

Даже не поднимаясь с полу, он раболепно улыбнулся ей, быстро взвалил на плечи чемодан, потом сунул под мышку одну из сумок, а оставшиеся две взял во вторую руку. И быстро устремился куда-то с ее вещами. Джасинта с трудом продвигалась за ним, стараясь не отставать. Они очутились в широком длинном коридоре. Она изо всех сил пыталась идти быстрее, но слуга был очень шустр и ловок и иногда едва ли не исчезал из виду.

Так они прошли еще примерно двести футов, и тут она, не выдержав, крикнула слуге, чтобы тот подождал ее. Когда она почти догнала его, он снова побежал как угорелый. Наконец, задыхаясь от этой неимоверной гонки, Джасинта с трудом вымолвила:

— К чему такая спешка?

— Я должен вернуться. Вполне возможно, понадоблюсь опять.

— Ну и что из того, что ты ему понадобишься? Что он тебе сделает, если ты немного задержишься? Ты ведь теперь здесь.

Он выпучил на нее глаза и снова бросился вперед. Она опять догнала его, хотя ей пришлось сделать несколько крупных шагов.

— Вы не знаете его, — только и сказал юноша, однако воздержался от каких бы то ни было объяснений, хотя она довольно льстиво попросила его рассказать о хозяине поподробнее.

Было просто невероятно, до чего быстро шагал этот молодой человек. Наверное, ему приходилось делать это уже очень много лет. И тут ужасная мысль пришла ей в голову.

— Сколько времени ты находишься здесь? — спросила она слугу. Разумеется, ее вовсе не интересовало время, проведенное им в этом здании, но его ответ, возможно, дал бы хоть какой-нибудь ключ к разгадке мучившей ее тайны: как долго суждено находиться здесь ей самой?

Он продолжал бежать впереди нее; его плечи и шея были обременены тяжестью чемодана, в руках болтались сумки. Казалось, юноша не слышал ее вопроса.

— Ну пожалуйста, ответь! — крикнула Джасинта, ибо теперь она была напугана не на шутку. Они продолжали стремительно проноситься по огромным пустынным коридорам и миновали уже столько поворотов, что она никогда не смогла бы найти дорогу обратно. И она бежала за слугой, складывая в умоляющем жесте свои тонкие руки в лайковых перчатках. — Я здесь новенькая! Ты, наверное, уже понял это! Так расскажи мне хоть что-нибудь! Ответь же мне!