Она почувствовала, что сейчас произойдет что-то важное. Кямран, все еще не пряча листок со стихами, тихо попросил:
— Возьмите их себе на память о нашей любви…
Чалыкушу решительно поднялась со скамейки, показывая этим, что разговор окончен.
— Постойте еще минуту… Говорят, вы выходите замуж? — В голосе мужчины были заметны едва сдерживаемые слезы.
— Простите, я не хочу обсуждать с вами свои личные проблемы. Мы — чужие люди, боюсь, моему будущему мужу это может не понравиться.
Кямран вдруг уронил голову на руки, и его плечи стали вздрагивать.
Феридэ растерянно стояла рядом и лихорадочно думала, что можно предпринять. Она не хотела казаться жестокой, поэтому погладила рыдающего мужчину по плечам. Кямран замер. Казалось, прикосновение руки любимой приносит больше боли, чем радости.
— Успокойтесь. — В это мгновение Феридэ почувствовала себя умудренной опытом женщиной, которая утешает своего глупого несмышленого сына.
Кямран, вытерев слезы, взял Чалыкушу за руку и силой усадил ее снова на скамейку.
— Давайте поговорим, — повторил он.
Феридэ сделала предостерегающий жест, давая понять, что не следует заходить далеко.
— Недждет очень скучает, — попробовал начать с другого Кямран.
Но Чалыкушу сидела молча, стиснув руки, и смотрела в одну точку перед собой.
— Я многого не прошу, — взмолился мужчина, — только выслушайте меня, а потом решите — кто из нас прав.
Женщина подняла глаза на бывшего мужа.
— Знаете, Кямран, я выслушаю вашу историю, но не для того, чтобы поверить вам. Просто такой уж я человек… Да и вряд ли это что-то уже изменит…
Мужчина горько вздохнул.
— Я слышал, вы выходите замуж…
— Да, за того военного, с которым я якобы убежала в Болгарию, — с долей иронии произнесла Феридэ и добавила: — А мы-то отправились вас искать.
Кямран закусил губу. Умоляющее выражение появилось в его глазах.
— Не мучайте меня, Феридэ. Я сам осознаю, что повел себя не лучшим образом…
— Не надо истерик, Кямран. Рассказывайте побыстрее, у меня мало времени.
Феридэ устроилась поудобнее на скамейке, понимая, что история будет длинной.
Рассказ Кямрана
Когда пароход был у мыса Еминэ, в тумане на нас налетело какое-то грузовое судно.
Я помню сильный удар, отдельные эпизоды этого происшествия, но дальше память моя ничего не сохранила.
Потом я как бы просыпаюсь, и причиной тому — ледяная вода. Я совершенно один в бесконечном водном пространстве. Нет ни парохода, ни пассажиров, только волны, туман и я.
Нетрудно представить, какой ужас овладел тогда мною. Но что было делать? Кричать? Да кто меня услышит? Была, правда, надежда, что возвратится судно, протаранившее нас, но вскоре и она исчезла.
Наступила ночь. Море слегка улеглось. Туман стал редеть. А меня никто так и не искал. Вокруг же было только черное небо и черное в буквальном смысле слова море. Еще был ужасный холод. Была ведь только середина весны. А в прошлом году весна была поздней и холодной.
За ночь я настолько продрог, что временами у меня появлялось желание развязать спасательный пояс и пойти ко дну, только бы не терпеть эти мучения.
Наконец наступило утро. К моему большому удивлению, меня не съели акулы и я не умер от холода. Утреннее море было гладким. Дул легкий ветерок. Я огляделся и увидел, что вокруг было море, на горизонте сливающееся с небом. И никаких признаков земли. Мне не оставалось ничего другого, как уповать на волю Аллаха. И его милость была мне ниспослана.
Совсем отчаявшись, я вдруг заметил вдали черную точку. Она приближалась ко мне. Захотелось крикнуть: «Я здесь! Помогите!» Но в глотке была соленая вода. Я попытался грести, однако руки окоченели и не подчинялись мне. Тем временем черная точка росла на моих глазах и вскоре превратилась в судно военного типа. Оно держало курс как раз на меня. Дальше память вновь отказалась мне служить…
— Как вы себя чувствуете? — Первая фраза, которую я услышал, была сказана по-французски.
Открыв глаза, я обнаружил, что лежу на кровати в небольшой каюте. Надо мной склонился мужчина в форме морского офицера французского флота.
— Где я? — приложив все оставшиеся у меня силы, пошевелил я губами.
Видимо, офицер не знал турецкого и поэтому спросил:
— Вы говорите по-французски?
— Да, — ответил я.
Моряк улыбнулся:
— Очень хорошо.
— Где я? — Мне пришлось повторить уже по-французски.
— На военном корабле, — был ответ.
К морскому офицеру подошел еще один моряк, с усиками. Они о чем-то посовещались между собой, и усатый, повернувшись ко мне, спросил:
— Как вас зовут?
— Кям… — слетело с моих уст, но договорить не хватило сил.
Перед моими глазами все расплылось.
Когда в следующий раз я пришел в себя, рядом были те же двое. Один из них был доктор, а второй, моложавый и статный, — младший офицер. Стоя поодаль от кровати, они горячо обсуждали вопрос о моей дальнейшей судьбе.
— С каждым днем состояние больного улучшается, — утверждал доктор.
— В таком случае мы можем высадить его на берег, — обрадовался молодой офицер.
— Но мы ведь не знаем даже, кто он?
— Там разберутся.
— Но захотят ли там принять иностранца?
— Вы уверены, что он не русский?
— Еще с большим успехом можно утверждать, что он — француз. Нашим языком он владеет более-менее сносно.
— Если судить по двум словам…
— Но представьте ситуацию, французы высаживают француза в чужой стране и говорят: забирайте. Как вам это нравится?
Младший офицер почесал подбородок.
— Мне это совсем не нравится. Но здесь спасенный тоже не может находиться. По крайней мере мне на это намекал капитан.
— Назад же в воду его не бросите.
— Тоже верно.
На мгновение младший офицер задумался.
— Скоро ли мы сможем допросить его?
— Думаю, со дня на день. То, что он пошел на поправку, бесспорно.
— Нужно его немедленно расспросить обо всем, — настаивал молодой офицер.
— Пока не стоит. Мой вам совет — подождите два дня.
— Но, я думаю, несколько вопросов его не утомят.
— Несколько — нет.
Молодой офицер решительно направился к кровати. Подойдя, он взял меня за руку и слегка потряс.
— Ответьте мне на один вопрос. — Убедившись, что я в сознании, он продолжил: — Как вас зовут?
— Кямран, — простонал я.
— Интересное имя, — удивился доктор. — Откуда же вы?
— Из Турции.
— В таком случае смею вам сообщить, что у берегов вашей страны мы окажемся не раньше чем через полгода.
— Что же мне делать?
— Доктор говорит, что вам необходим постельный режим в течение месяца. Ведь правда, доктор?
— Да, — ответил тот, поправив очки.
— У меня дома жена, и я должен вернуться как можно быстрее, — взмолился я.
— Хорошо, — согласился доктор, — но через месяц. Кстати, если не секрет, у вас сеть деньги для возвращения?
— Нет.
— А для лечения?
— Тоже нет.
Доктор улыбнулся и проговорил:
— Так что сидите здесь и не думайте о переезде. Всему свое время.
— Но я смогу отправить телеграмму по прибытии… Кстати, куда вы направляетесь?
— В Одессу.
— Куда-куда?
— В Одессу, — повторил молодой офицер и добавил: — Однако не забывайте, что вы находитесь на военном корабле. А это значит, что на целый ряд вопросов вы не получите ответов.
— И не волнуйтесь по пустякам, — поддержал молодого офицера доктор.
Мне хотелось поделиться с военными своими мыслями и спросить у них о многом, но неожиданно я снова впал в беспамятство. Это состояние тянулось долго: я то терял сознание, то снова приходил в себя. В какое-то мгновение мне показалось, что ситуация критическая, и я даже слышал, как доктор сказал молодому офицеру:
— Если он выживет, можете меня поздравить.
Но однажды, открыв глаза, я понял, что чувствую себя абсолютно нормально. Рядом никого не оказалось, а мне страшно хотелось пить. На свой страх и риск я с трудом поднялся с постели и вышел в коридор. Военный корабль мало чем отличался от пассажирского, поэтому ориентироваться там было нетрудно.
Я пошел прямо по коридору, но вдруг услышал какие-то голоса в каюте. Мне показалось, что в разговоре упоминалось мое имя. Подойдя к двери, я прислушался.
— Что будем делать с этим нежелательным гостем? — Голос принадлежал молодому офицеру.
— Его надо немедленно убирать с корабля, — ответил ему неизвестный мне человек, но судя по твердым интонациям — капитан.
— Но как это сделать? — поинтересовался его подчиненный.
— Высадим турка в России, и пусть добирается домой сам.
— Но у него же нет денег, — робко возразил доктор.
