Ознакомительная версия.
Бэри вдруг развернул упряжку в сторону и принялся яростно разрывать снег. Анна, прихватив на всякий случай топор, подошла к собаке. Из–под снега показалась оленья голова. Животное было мертво. Женщина начала откапывать снег и поняла в чем дело, лишь увидев ноги оленя. Они оказались намертво зажаты сучьями. Анна перерубила кости и вытащила тушу наверх. Освободив место на санках, погрузила и поехала к дому. Мясо было как нельзя кстати: рыбы для собак становилось все меньше и меньше.
К вечеру Джоэ на несколько секунд пришел в себя. Первое, что он увидел очнувшись, было лицо, медленно выплывающее перед ним из мрака и приближавшееся все ближе. Он узнал Анну и пошевелился. Движение пробудило боль и индеец снова впал в забытье. К утру он снова очнулся. Вполне осмысленно поглядел на сидевшую рядом женщину и попросил:
— Пить.
Она тотчас взяла кружку с края стола и осторожно приподняв ему голову, напоила. Целый день Джоэ был в сознании. Он лежал с открытыми глазами, глубоко запавшими за эти дни, весь в поту от боли. Анна сварила для него жиденькую мучную болтушку на медвежьем бульоне с травами и несколько раз кормила индейца с ложечки. Большую часть времени она просто молча сидела рядом с ним и держала его руку в своих. Мягкой тряпочкой стирала пот с его лба и шеи. В ее тоскливом и одновременно радостном взгляде Джоэ увидел любовь. Эта белая женщина представляла для него неразрешимую загадку. Она была такой близкой и такой далекой одновременно.
Анна неожиданно наклонилась над ним. Джоэ почувствовал на своей здоровой щеке мягкое прикосновение ее руки. Уловил аромат лица и волос, а затем ее губы нежно и горячо прижались к его пересохшим губам. Он услышал, как она тихо шепнула, отстраняясь:
— С возвращением.
И вдруг заплакала. Он увидел, как слезы потекли по лицу, но она смахнула их ладонью и улыбнулась ему.
Вечером Анна снова меняла повязки. Она отмачивала присохшую к ранам ткань теплой кипяченой водой. Джоэ чувствовал легкие прикосновения ее пальцев и от этого даже боль ощущалась им меньше. Женщина намазала полузатянувшиеся раны мазью и прикрыла бинтами. Осторожно надела на него свою сорочку, а сверху укутала шкурами. Ночью опять начался бред. Рана в паху открылась и процесс заживления истерзанного тела приостановился.
Лишь через три дня Джоэ окончательно пришел в сознание. За это время Анна сняла нитки с большинства затянувшихся ран, которые она зашивала. Первое, о чем он спросил, тяжело дыша:
— Как я добрался до хижины?
Анна устало провела рукой по его потному лбу:
— Я на санках привезла. Нашла на поляне и привезла. Медведя тоже, иначе мы с тобой умерли бы с голоду.
Он снова спросил:
— А собаки?
— Живы. Ты не беспокойся. Я каждый день их кормлю. Мы с ними оленя замерзшего нашли, у него ноги в буреломе защемило. Думаю, что тебе, когда поправишься, снова придется их к себе приучать. Они меня хорошо слушаются без бича, особенно Бэри. Ведь это он привез меня к тебе.
— Как ты узнала обо мне?
Анна притронулась рукой к своей груди со стороны сердца:
— Что–то здесь подсказало.
Оба замолчали. Потом он снова спросил:
— Сколько лун я лежу?
Анна задумалась, подсчитывая:
— Тринадцатая.
Чтобы было понятнее, показала сначала обе ладони, а потом еще три пальца. Он понял и слегка кивнул. Потом тихо прошептал:
— Ловушки?
Женщина виновато покачала головой:
— Все занесено снегом. Когда я тебя привезла, разыгралась метель. Я не умею охотиться и пока ты лежал, чувствовала себя такой беспомощной. Когда поправишься, научишь меня охоте, ладно?
Он чуть кивнул, в душе радуясь такому предложению. В памяти Джоэ всплыло, как Анна целовала его, но он решил, что это ему пригрезилось в бреду.
Прошло еще три дня. Анна сняла остальные швы с его ран: аккуратно поддевала своим маленьким ножиком петли, а ножом Джоэ перерезала нитки. Потом прихватывала кончик нитки щипцами для сахара и вытаскивала. Индейцу было немного больно и неприятно. К тому же он стал стесняться своей беспомощности и обнаженности.
Анна, казалось, его голого тела не замечала. Она больше волновалась из–за того, что ему больно и старалась доставить этой боли как можно меньше. Последними она снимала нитки с раны в паху. Вытащила последнюю, распрямила уставшую спину и ласково взглянула на Джоэ. Вдруг быстро наклонилась и поцеловала по очереди его глаза. Ее поцелуи ошеломили индейца, ему стало ясно, что и тот поцелуй был настоящим. А Анна уже отошла и захлопотала по хозяйству, как ни в чем ни бывало. Когда обед был приготовлен, Джоэ попытался привстать, но Анна решительно пресекла его попытку, положив свои руки ему на плечи:
— Лежи. Ты еще очень слаб. Я помогу тебе сесть.
Индеец подчинился. Она свернула несколько шкур в сверток и придвинула их к стене. Приподняв Джоэ за плечи, помогла ему сесть. Закутала в шкуру и поставив тарелку с супом себе на колени, принялась кормить раненого. Индеец пытался протестовать, но она рассмеялась:
— Глупый! У тебя же нет сил, даже чтобы ложку удержать. Завтра будешь есть сам, а сегодня уж давай я тебя сама покормлю.
Накормив Джоэ, она забралась на постель, сбросив мокасины с ног и расчесала ему волосы. Чтобы не причинять лишней боли, иногда она принимаясь распутывать свалявшиеся пряди пальцами. Индейцу было так хорошо, что он слабо улыбнулся. Потом Анна поела и принялась шить для него теплую одежду из шкур. Джоэ какое–то время наблюдал за ней, а потом незаметно уснул.
Через две недели раны затянулись полностью. Глаза индейца уже не казались ввалившимися и только болезненная бледность проступала под бронзовой кожей. Он встал с постели и бродил по хижине. В первый раз вышел на улицу и едва не упал от свежего воздуха — так сильно закружилась голова. Но Анна подхватила его и удержала. Он обнял ее за плечи и так, прижавшись друг к другу, они стояли довольно долго. И снова она представила себя и Джоэ танцующими на балу в Фэрбенксе. Это видение обдало жаром ее тело и покрыло пунцовой краской щеки.
К вечеру Анна натопила печь так, что в хижине стало жарко. Натаскала воды и согрела ее камнями в корыте. Попросила Джоэ снять одежду и забраться в него. Мочалкой из мха обтирала его тело. Помыла голову, поливая из ведра. Индеец окаменел и лишь выполнял ее просьбы. Каждый его мускул был в страшном напряжении. Лишь уголья глаз следили за Анной. Она взяла его за руку, подвела к нарам, закутала в меха и расчесала волосы.
Снова начала носить в корыто воду. Сердце индейца билось как сумасшедшее. Он наблюдал за женщиной, не отрывая глаз и чувствовал, что сегодня произойдет что–то невероятное.
Анна заперла дверь, затем расстегнула платье. Тряхнула плечами и ткань упала на пол. Женщина стояла перед ним нагая и прекрасная, как статуя. Джоэ, не мигая глядел, как она шагнула в воду, как мылась сама и мыла свои золотые волосы. Она не смотрела на него. Его тело начала сотрясать мелкая дрожь и он никак не мог подавить ее. Каждая клетка в нем затрепетала с неистовой силой.
Анна, не одеваясь, расчесала волосы у очага. Потом медленно подошла к индейцу, заглянула в глаза и сняла с него шкуры. Погладила руками его плечи. Разглядывала его тело так, словно видела впервые, а затем наклонилась вплотную и медленно уложила Джоэ на нары. Со стоном прижалась к нему. Губами прошлась по шрамам на его теле и сдержанность покинула индейца. Он прижал ее к себе так, что едва не раздавил грудную клетку. Целовал беспорядочно ее лицо, руки, тело. Его губы были всюду. Анна млела в его руках, шептала что–то бессвязно, в ответ целуя это бронзовое тело, эти черные глаза. Прятала горевшее от поцелуев лицо в его волосах.
Потом она лежала усталая и счастливая, положив ему голову на грудь и обвив его шею руками. Водопад спутанных золотистых волос, как одеялом, покрывал его тело. Руки индейца сомкнулись в кольцо на ее груди. Он лежал и счастливо улыбался, понимая, что к прежней одинокой жизни возврата у него уже нет. Анна вдруг приподнялась на локте, погладила рукой его лицо, нежно коснулась губ и тихо сказала:
— Я люблю тебя, мой милый индеец! Если бы ты погиб, я не стала бы жить.
С печальной улыбкой взглянула ему в глаза. Джоэ притянул ее голову к своей груди и женщина услышала тихие слова:
— Я тоже люблю тебя.
Анна прижалась к нему еще крепче, стараясь сдержать слезы. Но они предательски потекли по щекам. Одна упала на грудь Джоэ. Он заглянул ей в лицо:
— Ты плачешь? Почему? Тебе плохо со мной?
Анна слегка покачала головой и улыбнулась сквозь слезы:
— Мне хорошо с тобой. Я плачу от радости.
Индеец задумался, а потом еще крепче прижал ее к себе. Так они и заснули. На бронзовой коже ярко выделялось белое лицо Анны, а золотистые волосы перемешались с черными.
Утром она проснулась поздно. Джоэ рядом не было. Зато на соседних нарах лежало индейское платье из мягкой белой замши с бахромой и узорами. Рядом лежал ремешок из той же замши для волос. Анна быстро умылась, надела на себя подарок индейца, заплела волосы в две косы и повязала на лоб ремешок. Вошедший Джоэ замер у двери, глядя на нее. Женщина улыбаясь подбежала к нему, прижалась и уже догадываясь, спросила:
Ознакомительная версия.
