— Спасибо, Каро, но мне здесь хорошо. Кажется, я начинаю втягиваться в работу.
— Кстати, я хотела предупредить тебя, чтобы ты ни в коем случае не принимала всерьез мистера Мордреда. Он… словом, он употребляет наркотики.
— Бог с ним, Каро.
— У вас там все в порядке?
— Конечно.
Наверное, у меня был не слишком уверенный голос. Дело в том, что я вспомнила вдруг пропажу Астраты. Похоже, Кэролайн ничего не заметила.
Я положила трубку и увидела Артура Мордреда. В одной руке он держал большой букет свежих роз, в другой шампанское.
— Извините, что без приглашения. Если позволите, я присяду к столу. — У Артура странно бегали глазки. — Я был Уэстпорте и решил заехать к вам по пути. Узнать, как у вас дела.
— Какие у меня могут быть дела, мистер Мордред? Спала, ела, гуляла…
— Завтра я снова собираюсь в Уэстпорт. Может, хотите составить мне компанию? Там есть замечательный антикварный магазин, в котором висит несколько этюдов Сислея.
— Спасибо. Я уже была в Уэстпорте. К тому же я не люблю Сислея.
— Тогда можем прокатиться на озеро Лох-Дерг. Там удивительные места. Завтра тоже обещают хорошую погоду.
— Нет, нет, я никуда не поеду. — Это прозвучало слишком категорично, и я поспешила исправить положение. — Меня укачивает в машине.
— Очень жаль. В таком случае я тоже никуда не поеду. Если не возражаете, буду сопровождать вас на пешей прогулке. Нести вашу сумку, шляпу, шлейф и все остальное. Как верный паж.
— Мистер Мордред, я вам очень благодарна, но предпочитаю гулять в одиночестве.
Он пристально глянул на меня и тут же отвел глаза.
— Что ж, тогда давайте выпьем за ваше здоровье. Надеюсь, это вы позволите мне сделать?
— Конечно. Я очень тронута, мистер Мордред.
Я взяла бокал с шампанским и сделала глоток.
«Черт бы тебя побрал, — пронеслось в голове. — Мне просто необходимо побыть сейчас одной…»
— Вам, очевидно, уже донесли, что за мной водятся, скажем так, странности.
— Мне нет дела до них.
— Соседи уверены, будто я употребляю наркотики. До сих пор мне было наплевать на то, что обо мне болтают.
— До каких пор, мистер Мордред? — ехидно поинтересовалась я. Толстяк действовал мне на нервы.
— До вчерашнего дня. Вернее, вечера. Догадываетесь, что, вернее, кто, послужил тому причиной?
Я пожала плечами и усмехнулась.
— Вы, Лора. И мне бы очень не хотелось, чтобы вы думали обо мне плохо.
«Я никак не думаю о тебе, толстый зануда, — подумала я. — Только бы ты поскорей убрался ко всем чертям».
Вслух я сказала:
— У каждого свои причуды, мистер Мордред. Мы не вправе друг друга осуждать.
— Но я не употребляю наркотики уже почти три года. — Толстяк возбужденно хлопнул ладонью по столу. — Да, когда-то я нюхал кокаин — мне казалось, он расширяет границы моего восприятия мира. Я на самом деле видел все в ослепительно ярком сиянии и краски были густыми, насыщенными и какими-то неземными. Потом я почувствовал, что скатываюсь в глубокую темную яму, откуда уже не смогу выбраться. И тогда я завязал с этим делом. Сразу и бесповоротно. Лора, дорогая, верьте мне.
— Я вам верю, мистер Мордред.
— Почему вы не называете меня Артуром? Мне показалось, вчера вы держались со мной более непринужденно. Что произошло со вчерашнего вечера? Вам про меня насплетничали? Кто?
— Я не общалась ни с кем, кроме Бренды.
— У этой женщины злой язык. Меня очень ранит ваша отчужденность, Лора.
Мне показалось, будто в глазах толстяка блеснули слезы.
Внезапно он вскочил со стула, опустился передо мной на правое колено и стал декламировать Байрона. Эти дивные стихи, где любовь к женщине сливается в одно целое с любовью к природе и мирозданию. Я закрыла глаза, чтобы не видеть лица Артура. Мне с трудом удавалось подавить в себе желание его оттолкнуть.
— Я хотел бы целовать ваши волосы, руки, ноги, глаза, складки вашего платья, — бормотал толстяк. — Вы пробудили во мне столько нежности. Я… я, кажется, влюбился в вас, Лора.
Это было слишком. Я резко встала.
— Вы обиделись? Вы такая чистая, такая… неземная.
— Я хочу спать, мистер Мордред. Извините меня.
— А что буду делать я? Как мне прожить эту долгую ночь без вас? Побудьте со мной хотя бы еще пять минут…
Когда я наконец поднялась к себе и выключила свет, мне бросился в глаза белый прямоугольник бумаги на туалетном столике возле кровати. Я схватила его и быстро развернула. Буквы прыгали и кружились перед моими глазами.
«Не могу без тебя. Ждал долго и безнадежно… Если бы не дела, мог бы прождать всю ночь. От твоей подушки пахнет тобой и ранней весной. Это ведь одно и то же, правда? Скорей бы наступило завтра…»
Я готова была биться об стенку головой. Из-за этого толстяка я прозевала Дейва. Интересно, а как он смог проникнуть ко мне в комнату? Окно закрыто и даже заперто, я все время была на террасе, через которую только и можно попасть в дом. Если, конечно, не считать черного хода. Но ведь он, как я сама убедилась, наглухо замурован. Но какая мне разница, как попал сюда Дейв? Главное, он попал. Господи, но я ведь не переживу эту ночь.
Я распахнула окно, встала перед ним на колени, положила подбородок на подоконник. Соловьи пели так, словно задались целью свести меня с ума. И розы под окном благоухали тягуче и волшебно. Вдали загудел пароход. Я закрыла глаза. Меня качало и швыряло из стороны в сторону. Шампанское здесь было ни при чем.
Потом я услыхала голос. Высокий, ломкий, почти срывающийся. И тем не менее по-настоящему мужественный. Это была народная ирландская песня. Естественно, я не разбирала слов, но мелодия страстно взывала к моей и без того растревоженной душе. Пели очень чисто и вполне профессионально. Я выглянула и прислушалась. Песня доносилась со стороны моря. Я вскочила и устремилась к двери.
— Наденьте что-нибудь теплое, мисс Лора. — Бренда оказалась тут как тут. — Сейчас принесу шаль.
— Не надо. — Бренда стояла на дороге, и мне пришлось прижаться к стене и обойти ее. — Я скоро вернусь.
— Я оставлю на террасе свет. Чтоб вы не заблудились.
— Я прекрасно ориентируюсь в темноте.
— Возьмите с собой Фрама, — кричала она мне вслед. — Ночью тут всякая шваль болтается…
Я мчалась стремглав по тропинке к морю. Луна еще не взошла. Ночь казалась мне ненастоящей — жемчужно-прозрачной, трепещущей бледным сиянием звезд. Я увидела силуэт всадника на лошади. Каким-то чутьем я определила, что это Дейв и что он приехал за мной. О, сумасбродное женское сердце, жаждущее любви!!!
Он подхватил меня и усадил впереди себя. Я положила голову ему на плечо и растворилась в блаженстве. Его руки ласкали мои плечи, шею, живот. Это были очень целомудренные ласки.
— Я бросил все на своего помощника. Я скучал по тебе, — шептал он мне в самое ухо.
— Я тоже. Как хорошо, что ты со мной.
— Куда? — спросил он, прижимаясь своей прохладной щекой к моей, горячо пылающей.
— Куда угодно. Лишь бы с тобой.
Он пустил лошадь галопом. Мы ехали в противоположную от Уэстпорта сторону. Внизу мягко плескалось море.
— У лошадей великолепная память, — вдруг сказал Дейв. — Астрата узнала меня в первую секунду.
— Откуда она тебя знает? Значит, ты… Ланселот Лэнгсли? — внезапно осенило меня.
— Тише. Об этом никто не должен знать. Для всех, кроме тебя, я Дейв Кроули.
Он взял мою руку и поднес к своим губам.
— Боже мой, но ведь я должна была догадаться об этом сразу. Ты так похож на Говарда.
— Не говори мне об этом… негодяе. Из-за него мне пришлось инсценировать самоубийство.
— Твоя мать сейчас в больнице. Она так и не смирилась с твоей смертью.
— Они все плясали под дудку Говарда. Моя сестричка тоже.
— Они часто вспоминают о тебе.
— Пока жив этот негодяй, я останусь Дейвом Кроули. У меня нет другого выхода, коль у моей матери и сестры такие глупые доверчивые сердца.
— Это ты ходил прошлой ночью по дому? — догадалась я.
— Мне хотелось взглянуть на свою комнату. С ней у меня связано столько воспоминаний — прекрасных, дурных, печальных. — Он вздохнул. — Я побывал там сегодня, но твой запах перебил все остальные. Я даже представить себе не мог, что со мной может произойти подобное.
— Как ты попал в дом?
Он тихо рассмеялся и поцеловал меня в макушку.
— Десять лет назад я забрал с собой ключ от черного хода. Я опасался, что Говард распорядится поменять замки, но ему, очевидно, не до того было. Я слышал, он здорово разбогател за эти годы. Когда-то он был полным профаном в бизнесе. Такое ощущение, будто мой дядя Говард продал душу дьяволу в обмен на презренный металл.
— Тебя могут узнать.
— Исключено. Я избегаю людных мест.
— У Артура Мордреда есть бинокль. Он, между прочим, следит за каждым моим шагом.
