Время назвал очень расчетливо, потому что магазины закрывались в полдень, а каждая европейская женщина нуждается, по крайней мере, в часе, чтобы одеться.
Проснувшись, Маргарет протянула руки, чтобы обнять любимое тело. Разочарованная, она позвала боя, который принес ей письмо. Она долго колебалась, прежде чем набралась решимости и вскрыла конверт.
"Дорогая леди, пожалуйста я могу просить вас сделать услугу ко мне. Это услуга к моему городскому дому. Я должен моему хозяину квартиры два фунта и кое-кому еще три. Я прошу вас пожалуйста дать мне эти деньги, и я смогу успокоить этих парней. Я рассчитываю на вас и вы можете быть уверены что я дам вам полное удовлетворение. Я могу сказать что вы моя мать во всех вещах и что я буду ваш сын. Я буду думать себя неблагодарным если не дам вам полное удовлетворение. После всего что вы уже дали мне. Я думаю уйму об этом и я не думаю оставить вас. С тех пор как знаю вас я влюблен в вас.
"Мои рубашки и фуфайки должны быть куплены сегодня. И шляпа которую вы сможете найти тоже потому что она мне нужна тоже. В ожидании благоприятного действия с вашей стороны пожалуйста примите мои искренние пожелания.
Ваш покорный слуга который никогда не оставит вас".
Маргарет скомкала письмо, кое-как оделась и, терзаемая невыносимыми муками, выбежала на улицу. Потом опомнилась, вернулась к дверям и передала бою деньги. В тревогах и смятении прошел час...
В отеле с трепетом спросила боя, возвращался ли Томас? Да, возвращался и взял деньги.
- Если он еще раз придет, скажи ему, что я жду его... Что жду...
Томас, конечно, объявился. Перестав бомбить его вопросами, Маргарет от словесной нежности перешла к подаркам. Она опустошила для него все магазины города. Он принимал эти дары без единого слова благодарности, с угрюмым выражением лица. Только изумился, когда Маргарет предложила ему выбрать, что он хочет, по почтовому каталогу. Они заказали вещи из самых больших лондонских магазинов.
Правда, когда они вернулись в отель, он уже разворачивал пакеты с нескрываемым детским восторгом, и Маргарет с изумлением открывала снова в нем большого мальчишку-переростка. Но очень скоро его интерес к обновкам угас. Она спросила его:
- Что ты хочешь?
Он молча пожал плечами и побежал фотографироваться. На следующий день Маргарет уже рассматривала снимок своего любовника - в новом костюме, в перчатках и белых гетрах.
"Как он смешон, - думала Маргарет, и как прошлое напоминает о себе. Я хотела жить с ним, как жили при сотворении мира, вернуться к природе и естественности. А все, что я сумела, так лишь подкупить его. То, чему я его научила, лишь разочаровывает меня. Мне все отвратительно, в том числе и я сама".
Она снова взглянула на фотографию, тщетно пытаясь за твердым воротничком и фланелевым Костюмом разглядеть черты молодого фавна, который явился к ней однажды ночью.
- Да! - сказала она громко, - еще не поздно. Но мы должны уехать отсюда.
Маргарет закрыла глаза и представила туземную деревушку, затерянную в джунглях, на берегу неторопливой темноводной реки. Она будет носить туземное платье, яркие и простые одежды, жить в примитивной соломенной хижине, обставленной только самой необходимой мебелью. По утрам они будут купаться в реке, в полдень есть свежую папайю, манго, рис, курицу, земляные орехи...
Совершенно очевидно, что они должны уехать.
Вечером она сказала об этом своему любовнику. Поначалу он изумился, но затем возможность продемонстрировать землякам его нынешнее великолепие пришлась ему по душе.
Томас пожелал взять с собой все, что имел. Очень аккуратно он упаковал в чемоданы, которые она для него специально купила, свои костюмы, галстуки, шелковые рубашки и модные туфли. Он также заставил Маргарет взять с собой всю ее косметику и парфюмерию. Когда она запротестовала, сказав, что хочет одеваться, как местная женщина, он заявил:
- Ты всегда можешь отдать это моим сестрам.
- Хорошо, но раз я делаю все, что ты хочешь, как насчет награды для меня?
Он улыбнулся, обнажив белые зубы:
- Я тоже купил кое-что для тебя...
Томас открыл платяной шкаф, вынул оттуда длинный кнут из сыромятной кожи и со свистом рассек им воздух.
- Подойди сюда, - приказал он, - подойди и расстегни мне ширинку. Достань его и пососи... Нет, сначала пососи яички. Осторожно... Хватит. Теперь сними с себя одежду, живее...
Все это время он размахивал над головой зловещей обновкой.
Когда Маргарет разделась догола, Томас снова приказал:
- Ложись на кровать... Лицом в подушку... И не смей кричать... Иначе будет плохо...
Ремень со свистом рассек воздух и с противным чмокающим звуком опустился на обнаженный круп. Тело женщины содрогнулось.
- Теперь держись... Следующий удар будет сильнее. Подсознательно Томас понимал, что страх ожидания усиливает интенсивность и боли, и наслаждения. Раз за разом кнут со свистом опускался на вздрагивающие ягодицы и бедра, оставляя длинные розовые рубцы на нежной коже. После каждого удара Маргарет невольно издавала приглушенный подушкой длинный стон и еще шире раздвигала бедра. Короткими ритмичными взмахами Томас продолжал экзекуцию, и вот уже на бедрах показались капли крови. И чем дольше он бил, тем сильнее напрягался и вырывался из ширинки его длинный член.
- Ты неплохо себя вела, - смилостивился, наконец, негр, - а теперь ты встанешь и обсосешь меня, только сначала я оботру тебя...
Он провел по окровавленным ягодицам членом.
- А теперь вставай и глотай свою собственную кровь! Маргарет с жадностью охватила губами его липкий огромный инструмент. Он сжал ее шею и задвинул член так глубоко, что коснулся головкой гортани. Конвульсивно Маргарет поперхнулась. Он зарычал:
- Ты, проститутка! Если стошнишь, я тебя убью! Она сдержала себя и продолжала сосать его член, одновременно лаская пальцами яички, промежность и анус.
- Хватит, - сказал Томас, высвобождаясь. - А теперь скажи, как ты хочешь, чтобы я тебя е..., спереди или сзади?
- Как угодно, только е...! - простонала Маргарет.
- Хорошо! Теперь снова ложись... На спину... И закрой лицо подушкой... Я хлестну тебя всего три раза, но зато как следует. Один раз по правой ляжке, второй по левой и третий по п... И ты не издашь ни звука, иначе я суну тебя под душ без еб...
Маргарет повиновалась. Все тело ее напряглось в ожидании боли. Томас выждал некоторое время, и вот уже сыромятный ремень со свистом обрушился сначала на правую, а потом на левую ляжку.
- Теперь жди, будет и третий...
Женщина в страхе еще сильнее напрягла все мышцы тела, а Томас вожделенно наблюдал, как трепетали в ожидании огненного удара разверстые губы мокрого влагалища. Внезапно негр изменил своему первоначальному намерению. Он перевернул кнут и с силой вогнал в раскрытую п.., плетеную рукоятку. Маргарет задохнулась, а Томас медленно и грубо, словно пестиком в ступке, растирал комлом кнута ее интимное отверстие.
- Ну, ты довольна теперь? Тебе доставляет удовольствие этот удар?
Маргарет стонала:
- Хватит, Томас! Вы.., меня, пожалуйста! Он рывком выдернул рукоятку.
- Ладно, этой штукой ты и сама можешь удовлетворить себя. А теперь вставай и соси меня.
Маргарет с трудом поднялась с постели, ее п.., горела огнем.
Он грубо приказал:
- Я не хочу, чтобы ты выглядела такой несчастной, когда я буду кончать в твой рот. Три себя так, чтобы мы кончили одновременно.
Маргарет так надеялась, что после этой жестокой порки он все же вые.., ее, но безропотно повиновалась... Тем большим было ее изумление, когда она обнаружила, насколько чувствительной к наслаждению стала ее истерзанная плоть! Она почти потеряла сознание, когда коснулась клитора, одновременно охватив губами могучий член.
- Черт, да она способна укусить меня! Ладно, ты не заслужила этого, но...
Томас бросил ее на кровать и с силой вогнал член в ее влагалище. Совершенно обезумев от вожделения, Маргарет с криком обхватила его руками:
- Дорогой! Дорогой!
Она кончила мгновенно, извергнув поток сока на яйца Томаса. Он вошел в нее еще глубже, снова и снова и тоже кончил...
Глава 6
На следующий день они отплыли маленьким пароходиком в Тулеар.
Когда судно достигло места назначения, можно было подумать, что их ожидало все местное население. Навстречу Маргарет шествовало семейство Томаса. Впереди - старый отец в темном плаще и его две толстые и болтливые жены. Ее обняли и отвели к маленькой, крытой черепицей хижине, где ей предстояло жить. Когда-то ее построил местный торговец. Почти всю комнату занимали большая двуспальная латунная кровать и древний викторианский шкаф.
Маргарет должна была тут же распаковать чемоданы и раздать подарки. Она распределила свою одежду между сестрами любовника, обмиравшими от восторга. Со всех сторон к ней лезли полуголые ребятишки и тоже клянчили подарки. Смеясь, она покидала им всякие безделушки.
