Жофруа так мучила эта мысль, что, едва доехав до Парижа, он тут же отправился на авеню Монтень.
— Мадам, — обратился он к консьержке, — вы, видимо, знаете адрес домработницы мадам Килинг. Я только что получил письмо от моей тещи, в котором она сообщает о своем скором возвращении во Францию и просит меня известить об этом Лиз. Вроде бы та собиралась поехать к своему брату в Бретань и там ждать новостей от хозяйки.
Он лгал, но иного пути не было. Консьержка дала ему адрес Лиз.
В тот же вечер Жофруа сел в поезд и рано утром приехал в город Ренн. Быстро отыскал нужный дом. Лиз встретила его с нескрываемым удивлением и с некоторой подозрительностью.
Ему вновь пришлось солгать, чтобы выяснить правду. Показав конверт с адресом, надписанным рукой Иды, почерк которой старуха не могла не узнать, Жофруа сказал:
— Я только что получил это письмо от мадам Килинг. Она сообщает, что со дня на день приедет в Париж и просит поставить вас в известность, чтобы вы смогли подготовить к ее приезду квартиру.
Говоря это, он внимательно следил за выражением лица Лиз.
Служанка не выказала никакого удивления и, казалось, была довольна услышать такую новость.
— Я была уверена, что мадам вернется. После несчастного случая с дочерью это было просто необходимо.
— Скажите, пожалуйста, вы давно знали, что у мадам Килинг имеется дочь?
— Через полгода после своего отъезда из Франции она прислала мне письмо, в котором сообщила о приезде дочери и о том, что она будет жить в ее квартире.
— Вас не удивило, что мадам Килинг никогда не говорила вам об Эдит, несмотря на то, что вы у нее работали долгое время?
— Значит, она не считала нужным…
— Вопрос, который я вам задам, Лиз, может показаться странным, но прошу вас ответить на него откровенно. Каково было ваше первое впечатление от встречи с Эдит?
— Видимо, такое же, как и у вас, месье. Мадемуазель Эдит оказалась точной копией своей матери в молодости… Она, кстати, тут же любезно попросила меня и консьержку выступить свидетелем на ее стороне по одному делу в посольстве США.
— Свидетелем? Зачем?
— Мадемуазель Эдит сказала, что потеряла свой паспорт. Она была очень расстроена. В посольстве ей объяснили, что для выдачи нового паспорта нужен документ, удостоверяющий личность, и два свидетеля. К счастью, у нее оказалась копия свидетельства о рождении. У меня же сохранилось письмо мадам с сообщением о приезде дочери.
— Вы уверены, что у нее была копия свидетельства о рождении?
— Да, конечно. Выданная в Бостоне… Так вот, мы отправились в посольство. Я подтвердила, что работала у ее матери в течение пяти лет, и показала письмо мадам. Консьержка засвидетельствовала, что мадам Килинг, уехавшая в США шесть месяцев назад, поставила ее в известность о приезде мадемуазель Эдит. А поскольку Эдит имела копию свидетельства о рождении, удостоверяющую, что она действительно является дочерью мадам Килинг, то в получении нового американского паспорта не было никаких трудностей.
— Да-да… Теперь я понимаю… До свидания, Лиз. У меня через час поезд в Париж. Я решил сам приехать к вам и выполнить поручение мадам Килинг. Она, кстати, пообещала уточнить дату приезда телеграммой, чтобы вы знали, когда прибыть в Париж и подготовить квартиру… Ждать, думаю, придется недолго. Я сообщу вам.
— Хорошо, месье.
— До свидания, Лиз.
Сидя в вагоне поезда и перебирая в памяти детали разговора с Лиз, Жофруа не сожалел об этой поездке. Теперь он знал, каким образом Ида обзавелась паспортом на имя Эдит Килинг. С его помощью она смогла выполнить все формальности по регистрации брака. Однако один вопрос не находил пока своего ответа: если реальной Эдит не существовало, то как Ида смогла получить в Бостоне копию ее свидетельства о рождении?
Жофруа не испытывал угрызений совести от того, что заставил поверить Лиз в скорый приезд хозяйки. Для нее даже будет лучше не знать, что Эдит и Ида — одно и то же лицо. Зачем предавать огласке то, что Иде удавалось скрывать, проявляя чудеса изобретательности, в течение долгих месяцев. Через несколько дней Жофруа напишет Лиз, что мадам Килинг передумала и решила вовсе не приезжать во Францию. В этом же письме он посоветует ей поискать другое место работы. Старая домработница так ничего и не поймет.
Ида ввела в заблуждение Лиз, как, впрочем, и всех остальных.
Ни одна обманщица в мире не достигла такого утонченного мастерства.
Как только Жофруа вошел в свою квартиру, горничная сообщила ему:
— Хорошо, что вы вернулись, а то я уже сказала посетительнице, что вы будете к обеду. Она пообещала зайти еще раз до трех часов.
— Какая посетительница?
— Какая-то девушка.
— Она представилась?
— Да, месье…
Горничная как-то странно запнулась, как будто ей было трудно произнести фамилию незнакомки. Наконец она проговорила:
— Посетительница сказала, что ее зовут мадемуазель Эдит Килинг.
— Что?! — вскричал Жофруа. — Вы изволите шутить?
— Вовсе нет, месье…
Раздался звонок в дверь.
— Вот и она сама, — сказала горничная, направляясь к двери.
Оцепеневший Жофруа остался стоять в вестибюле, напряженно ожидая входа незнакомки. Горничная открыла дверь, и он увидел в проеме совсем юную девушку с длинными каштановыми волосами, спадающими до плеч. Посетительница была скорее элегантна, нежели красива. Увидев Жофруа, она смутилась, а затем произнесла с сильным английским акцентом, который невозможно сымитировать:
— Месье Жофруа Дюкесн?
— Да, это я, — бесстрастно ответил он.
— Ваш адрес мне сообщили в консульстве США в Милане, куда я обратилась, прочитав сообщение в американских газетах. Надо сказать, что я тут же поехала в аэропорт Мехико и прилетела в Париж первым же рейсом.
— Мехико? — оторопело переспросил Жофруа.
— Да, я три месяца находилась в Мексике с американской археологической экспедицией. Именно поэтому я и не читала американские газеты. Один из друзей прислал мне вырезку из газеты со статьей и объявлением. Представьте мое удивление, когда я узнала о собственной смерти где-то в Италии. Это какая-то ошибка. Я тут же связалась с консульством в Милане. Там мне ответили, что они пытаются отыскать мою мать, но почему-то во Флориде. Странно, ведь она давно уже жила во Франции. Я также не поняла, почему в статье сообщалось о несчастном случае со мной во время свадебного путешествия и что вы — мой муж.
Жофруа, все еще находясь в состоянии крайнего изумления, пробормотал:
— Так вы и есть настоящая Эдит Килинг?
— Ну конечно же, — с улыбкой ответила девушка. — Вот мой паспорт.
Жофруа лихорадочно схватил документ, который она ему протянула, чтобы взглянуть на фотографию и дату рождения. Паспорт действительно принадлежал стоявшей перед ним девушке, год рождения был тот же, что и в паспорте, выданном псевдо-Эдит американским посольством. Молодой человек почувствовал, как почва уходит у него из-под ног. Он вновь скатывался в безумное состояние, в котором уже однажды находился в Милане.
У него, однако, нашлись силы, чтобы спросить более-менее спокойно:
— Итак, вы дочь Иды Килинг. Но вы же на нее вовсе не похожи!
— Мне часто говорят о моем поразительном сходстве с отцом, умершим, когда мне было всего два года.
— Нет, это невозможно, это невозможно! — повторял Жофруа как в бреду.
— Думаю, что вам известно, где находится моя мать?
— Известно ли мне это? О… да…
Казалось, девушка испытала чувство облегчения.
— Мне кажется, что во всей этой истории есть какая-то ошибка. Не стала ли сама моя мать жертвой несчастного случая?
— Да, именно это и произошло.
Настоящая Эдит Килинг никак не отреагировала на его слова.
На ее симпатичном лице не появилось и тени печали.
Жофруа удивленно спросил:
— Когда же вы видели мать в последний раз?
— Восемь месяцев назад. Она прилетела в Нью-Йорк и ближайшим рейсом вернулась в Париж.
— Ближайшим рейсом?
— Мать спешила назад в Европу. Она приехала в археологический музей, где я работала, и попросила взять для нее одну бумагу. Видимо, для получения нового паспорта.
— Какую бумагу? — машинально поинтересовался Жофруа.
— Копию моего свидетельства о рождении. К счастью, мне не пришлось посылать запрос в Бостон, поскольку у меня имелась такая копия. Я сходила домой и отнесла документ матери в отель. Она сообщила, что улетает в тот же день во Францию.
— Как она тогда выглядела?
— Как всегда была красива. Может быть, даже красивее, чем обычно. Помню, я ей сказала, что она выглядела лучше, чем в последний раз, когда я ее совершенно случайно встретила в одном ресторане на Бродвее.
— Когда это произошло?
— Четыре года назад… Мы редко встречались… и никогда не были близки друг другу. Мне кажется, ей вовсе не хотелось быть матерью уже взрослой дочери. Впрочем, меня это не волновало! Правда, учась в колледже, я несколько страдала от этого отчуждения. Однако, повзрослев, устроила себе вполне приятную жизнь: у меня несколько верных друзей, я увлечена работой, а состояние, оставленное отцом, делает меня полностью независимой. Так что же — получается, что газеты ошиблись и перепутали наши имена? Признаться, факт весьма удивительный. Я оказалась в Европе, да к тому же замужней женщиной. И утонула! Честно говоря, никакого желания выйти замуж у меня нет. Тем более — умереть такой смертью. Бедная мама!
