Ирина пожала плечами: "Таня неисправима. Один вроде утихомирился, вроде тихое почти семейное житье-бытье, так ей Петр нужен - попсиховать, побеситься..." Вслух Ирина сказала:
- Да на здоровье, мне-то что. Только прости за любопытство, что ты хочешь там найти, чего тебе сейчас не хватает?
- Хороший вопрос. Мне самой себя теперь не хватает. А в борьбе с мужиками в преодолении их бесов я себя живой, настоящей чувствую. Я же говорю тебе - Павел - лапушка,
Ирина положила трубку, повторяя на разные лады: "Лапушка, лапушка..." Потом, рассердившись и на себя, и на Таню, скорчила рожицу зеркалу и ехидно сказала: "Мартышка!" К кому это относилось - неважно, а отношение как-то было выражено. Семь часов пять минут. Ирина кругами ходит вокруг телефона, в голове крутятся обрывки разговоров, Васино бессмысленное лицо перед глазами, грациозная Аллочка, оказывается, вот как - сестрой милосердия едет, Костя, психиатр. Наконец Ирина остановилась, строго приказала замолчать всем этим голосам. Отправилась на кухню и глотнула уже давно заваренного пустырника. "Надо чем-то себя занять", - хваталась Ирина то за Сашкины рукописи, то за диссертацию аспиранта. "Не звонит!" - билась в Ирине истерика: "Не позвонит! "Из груды листочков Ирина вытащила один.
"Смирение - и то - на Суд.../Слепые на дороге./ По-прежнему коней пасут и запрягают в дроги./ А дроги тихо на погост/ Плетутся год за годом./ Подходит к середине пост/ А век уже доглодан./ Собака зарывает кость.../Зерно взойдет когда-то/...Дальше зачеркнуто... Видны два слова "гость", "брата". Искал рифму... Оборвал мысль. "Смирение..." Как Саша до этого добрел? Вот уж смирен не был... Хотя, ясно, что совсем-то я его не знала. Зазвонил телефон, Ирина почти механически сняла трубку.
- Ирочка!
Это был Ота.
- Я так виноват, ты ждала... Через пятнадцать минут я буду у твоего подъезда.
Ирина опять закружилась по комнате, собираясь. Это уже было, было. Только вчера ведь и было! Но я уже какая-то другая. Я привязана к нему, влюблена, как я сегодня сказала Косте. Ирина налетела на нераспакованный компьютер и вдруг остановилась. Вдруг с ясностью и горечью увидела всю бессмысленность круговерти.
Не справляюсь - ни с предметами, ни с людьми, ни с собой. Зачем мне все это? Ирина почему-то пнула компьютер ногой. "Вот Сашка стихи писал, страдал, думал. А где он теперь? На погосте. О ком, интересно, он тогда скорбел? Мне-то он действительно в некотором смысле был братом.
Ирина вышла из подъезда в тот момент, когда подъезжала машина Ота и когда от гаражей подошла нетрезвая компания: "неряха", Надя и два их кавалера. Неряха вдруг заблажила.
- Ирина Викентьевна! А как ваш любовничек-то Вася? Куда вы его упрятали? В сумасшедший дом, говорят?
Надя, испуганно и злобно одновременно поглядывая на Ирину, дернула "неряху" за руку. Мужики посмеивались.
Из машины вышел Ота, у Ирины на глазах были слезы.
"Не из-за нее, не из-за нее, - шепотом твердила она, - это нервы". Ота усадил Ирину, вежливо "не заметил" ее состояние. Дал ей придти в себя, потом предложил сигарету. Ирина закурила, глубоко вздохнула, отгоняя подступившую истерику.
- Куда ты хотела бы сейчас поехать прогуляться? Погода ведь прекрасная. Хочешь в Сокольники? Побродим, а потом ужинать?
- Очень хочу!
Ота повернулся и поцеловал Ирину. "Что-то изменилось, что-то другое в нем", - пронеслось у Ирины в голове. Но это было мимолетное ощущение, задержать его, обдумать Ирина сейчас и не сумела бы - устала от ожидания, огорчена была выходкой "неряхи". Ота остановил машину, вышел, помог выйти Ирине. Пошли по аллее. Ота слегка обнял Ирину за плечи, она пристроилась - пошли в ногу. Ирина отдалась тихой радости - им было хорошо идти рядом, хорошо молчать. "Я у себя, - подумала Ирина, - как давно этого не было..." Через некоторое время завязался разговор. Из-за деревьев вышла большая собака, Ирина поежилась - вспомнила Таню, но собака лениво прошла мимо, пересекла аллею и исчезла. Ирина засмеялась, Ота крепче прижал ее к себе.
- Цветы, ведь уже есть цветы! - Ирина вдруг отбежала в сторону и вслед за собакой скрылась в кустах. Ота остался на аллее, закурил. Выражение лица у него было озабоченное, грустное. Ирина выскочила, подбежала тихонько сзади и протянула ему букетик.
- Знаешь, я случайно спугнула парочку. Она вскочила, вроде и смутилась, а глаза сияют. Вот такие глазища, - Ирина показала, сложив пальцы колечком. - Мы-то, я думаю, стары? - Ирина поддразнивала, ей почему-то казалось сейчас, что они так близки с Ота, что он разделяет ее какой-то первозданный восторг перед свежестью ощущений, но, увидев, что он только ласково ей улыбнулся, Ирина сразу же притихла, взяла его под руку мягко развернула и показала, что ей хочется обратно к машине. Они шли все так же в ногу, Ота обнимал ее за плечи, в другой руке у него быстро вял Иринин букетик. Когда они подошли к машине, Ирина сама забрала у него из рук поникшие стебельки и выбросила. По дороге Ота устраивал Ирине всяческие развлечения - то выбегали из машины купить овощей - каких-то недостающих, и у торговок он выбирал для нее какой-нибудь фрукт смешной формы. Ирина держала в руках огромную грушу, у которой было два нароста по бокам.
- Как ушки, - смеялись, переглядывались. Подъехали к дому. Ота все делал быстро, ловко, высадил Ирину, вынес пакеты с покупками. Вошли в квартиру - свежие цветы, фрукты.
Ждал - радовалась Ирина.
Ота усадил ее в комнате, что-то резал, жарил на кухне. Вскоре он пригласил ее к накрытому на кухне столу:
- Не возражаешь, поужинаем здесь, а кофе перейдем пить в комнату
- Конечно. У тебя чудесная кухня.
Нежное мясо, вкусный соус, овощи. Трапеза, (а Ирина это очень умела ценить), была частью, необходимым элементом их сегодняшнего совместного обихода. Ота был внимателен, занимал ее всякими милыми историями.
Ирина отдыхала. Сейчас ей ничего больше и не хотелось, как просто сидеть рядом с ним, слушать его, смотреть на красивые ухоженные руки, любоваться его точными движениями. Неожиданно прозвучал вопрос, вырвавший ее из грез.
- Ирочка, это ничего, что я дал вашу кассету посмотреть?
Ирина не сразу осознала, что обратился он к ней на "вы" и с готовностью кивнула
- На здоровье. Мне она, собственно, не очень и нужна
- Напрасно вы так. Очень и очень ценная кассета
Теперь-то Ирина точно знала - услышала! - он обратился к ней на" вы". Ирина положила вилку, вопросительно посмотрела на Ота. Он безмятежно тонко нарезал сыр. Наконец, он встретился с ней взглядом.
- Что, девочка моя, что-то не так? Еще глоточек вина? - и он слегка приподнял бутылку.
Ирина отрицательно покачала головой. Перешли в комнату. Беседа как-то не клеилась. Ота прошелся по комнате. Включил, было, телевизор. Выключил. Круто повернулся к Ирине.
- Что бы ты хотела послушать? У меня есть одна тбилисская певица. Она еще в семидесятые годы прекрасно исполняла джаз. Голос божественный. Хочешь?
- Да, Хочу.
Ирина поднялась с кресла, куда ее с чашечкой кофе усадил хозяин.
- Ота...
- Да? - повернулся к ней тот, и она увидела какое-то неудовольствие в его лице...
- - Ота... Я, в общем, совсем не люблю джаз! -вдруг неожиданно для себя сказала Ирина.
Ота отложил компакт - диски, подошел к ней вплотную, взял за подбородок, заглянул в глаза:
- Что-то случилось?
- Не знаю...
- Значит, ничего. Я поставлю Жильбера Беко, и сварю еще кофе,
Ирина опять уселась в кресло, ее знобило, а руки почему-то делались влажными. Почему-то навалилась тоска и усталость. "Неужели, я хочу домой?" - спросила себя Ирина. "Нет, туда я точно не хочу!" - вспомнились глумливые лица дворовых недоброжелателей. "Но и здесь мне плохо. Что же случилось?!" - тоскливо вопрошала себя Ирина. Из кухни с подносом вошел Ота. Ирина смотрела на него прямо, - вот он весь перед ней - уверенный немолодой, очень хорошо сохранившийся мужчина, сделавший вчера ее своей любовницей, мужчина, к которому у нее появилась нежность в которого она да, да, да! - влюбилась. Но кто он, этот мужчина? Что думает, чего он на самом деле хочет? Ирина отвела взгляд. Ота чуть заметно пожал плечами.
- Ирочка, ты хорошо себя чувствуешь? Не температура ли у тебя?
Он поставил поднос на стол и подошел к Ирине, приложился губами ко лбу.
- Да нет, лоб ледяной. Но, может быть, все же ляжем? Ты пойдешь в ванну?
Ирина едва передвигая ногами прошла в ванну, пустила воду. Гели, мыло, кремы. Ирина машинально взяла один тюбик в руки "Ирэна" - было написано на нем. Сбросила платье, встала под душ. Дверь была прикрыта неплотно, Ирина слышала сквозь шум воды музыку, различала французские слова, но слышала и грузинскую речь - Ота с кем-то говорил по телефону. "Все кончено. Уже все кончено", - точно знала Ирина. Было больно, холодно, пусто и в то же время нестерпимо нужно было сейчас оказаться в руках этого самого человека - у него же в руках забыться от боли, которую он причинял. Ирина чувствовала изменилось все и почему-то мгновенно. Что-то в этом, в сущности, абсолютно закрытом от нее мужчине непоправимо для нее, Ирины, изменилось. Но почему-то она знала, чувствовала и другое - вчера и раньше он не лгал. Разочаровала? И не это... Что-то вмешалось. Слезы текли, нестерпимо хотелось завыть, повалиться на пол. Ирина взяла себя в руки, вылезла из душа, завернулась в большое полотенце, приготовленное для нее, и вышла в коридор.
