— Какого хрена, ты его убил? — жестоко спросил Зарубин у Жука. — Он ничего не успел сказать.
— Да я и не собирался… Просто не рассчитал удар… Кто ж знал, что он далбанётся башкой об стенку. И потом его бы всё равно пришлось мачкануть. Да всё нормально Резвый. Вычислим мы Кузьмича. Не будет никаких проблем.
— А какие могут быть проблемы? — зло усмехнулся Тимур.
— Никаких… — растерялся Жук, он не совсем понимал, чего злится Резвый. — Нет человека — нет проблемы.
— Мы бы могли загнать Кузьмича в угол. Вывести из игры. Ты понимаешь Мамедов знал все его слабые места… А теперь…, - Тимур махнул рукой. — Такой козырь просрать! Ладно, о трупе позаботься. Сейчас всем отдыхать. Завтра утром сбор…
* * *
Александра стояла и рассеянно смотрела в окно.
— Ты понимаешь не разрешают мне тебя удочерить. Говорят ребёнку нужна полная семья… отец, мать… Ну ты главное не унывай Сашка. Я обязательно что ни будь придумаю.
Виктор подошел и обнял девочку.
— Я ведь могу взять над тобой опекунство…, - он чувствовал комок в горле и неприятный осадок в душе, словно предавал Сашку.
Она обернулась к нему и пристально посмотрела в глаза Ефремова.
— С другой стороны это и хорошо, что вам не разрешили меня удочерить. Как же тут без меня, осталась бы совсем одна Симка? — её голос дрожал. Девочки стоило огромных усилий контролировать себя. Было очень обидно, казалось бы вот оно счастье — настоящая семья Виктор и она, а тут опять всё кувырком. — Видно судьбу не переиграешь…
— Да нет… возразил Ефремов, крепче прижимая к себе девочку, — Вот увидишь, настанет день, когда ты сама перекроишь свою судьбу. Всё в твоих руках…
Предприниматель Максим Васильев вышел из своего ювелирного магазина с тремя огромными пакетами, набитыми закуской и выпивкой. Подмышкой зажата борсетка с выручкой за день. Он подошёл к машине, вдыхая вечерний холодный воздух.
— Как хорошо — то! — подняв голову к потемневшему небу, вслух сказал Максим.
Открыл багажник и кинул туда пакеты, взял в руки борсетку.
Всё как будто удачно складывалось. Бизнес шёл в гору, бабки так и лились рекой. Вот ещё немного и можно будет задуматься о собственном загородном домике.
Васильев сел, аккуратно закрыв дверцу новой машины. Борсетка лежала на коленях приятной тяжестью. Проехав быстро по пустым улицам от магазина до двора, где жил. Остановил вишнёвую "Девятку" около пятиэтажки в центре города.
В мечтах о вкусном ужине с рюмочкой водки, Максим вышел из автомобиля и направился к подъезду. Одиноко стоящий фонарь тускло освещал входное крыльцо. В подъезде было темно, мужчину это обстоятельство ни сколько не удивило.
— Вот паразиты! Только вчера поставил новую лампочку, и опять стянули, — пробормотал он себе под нос, шаря рукой по стенке.
Ещё сделал пару шагов на ощупь и вдруг остановился, почувствовав, что за спиной кто-то есть. Он прижал ещё сильнее к себе борсетку с деньгами, споткнулся об ступеньку и упал, успев вытянуть перед собой руки.
Первый удар пришелся в плечо, второй в живот. Дверь подъезда распахнулась, тускло осветив мужской силуэт. И тут же на голову предпринимателя обрушилось что-то твёрдое и тяжёлое…
Из подъезда вышел Зарубин и Жук. Тимур сделал последнюю затяжку и выкинул окурок. Мужчины неторопливо направились к машине, в руках один из них держал борсетку предпринимателя.
* * *
Перелистав ещё раз уголовное дело о разбойном нападении на предпринимателя Васильева, Виктор закрыл папку. Очередной глухарь. Свидетелей на месте преступления нет, потерпевший час назад скончался в больнице, так и не придя в сознание.
— Виктор ты посмотрел новое дело? — спросил прокурор, садясь напротив Ефремова за стол. — Понимаю, что ты завалин работой, — сказал он, словно прочитал мысли Виктора. — И я, конечно, настаивать не могу, чтобы ты его взял себе. Глянь опытным взглядом, может, есть хоть какая-нибудь зацепка?
— А откуда у него такая большая сумма денег с собой?
— Выручку из магазина забрал.
— Странно всё это… Ювелирный магазин, деньги в банк не сдают… Так… а адрес-то знакомый…, - пробормотал следователь вчитываясь в показания директрисы магазина. — Около этого магазинчика убили недавно одного из кузьмичёвских. Очень схожее орудие преступления. И тут и там железный прут.
— Вот мне интересно откуда они узнали про выручку?
— Не знаю… не знаю… Я дело возьму? — Ефремов вопросительно посмотрел на прокурора.
Рудаков согласно кивнул головой.
Тяжело вздыхая, на ходу пролистывая страницы папки, Виктор направился к себе. Зайдя в свой кабинет, положил дело на стол рядом с кучей других бумаг. Посмотрел на часы.
— Всё на сегодня хватит! — решил он, нужно было ещё забрать Сашку из детского дома на выходные. Так как удочерить её не разрешили, то Ефремов оформил опеку над девочкой и теперь как единственный опекун мог забирать девочку домой на выходные.
Зелёные Москвич свернул с проспекта Ленина в один из тихих переулков. Виктор аккуратно припарковал машину у тротуара, взглянул на тёмные окна своей квартиры. Сашка мирно посапывала на заднем сиденье автомобиля.
Ефремов вышел из машины и неловко взял спящею девочку на руки, захлопнул дверцу. Александра вздохнув, щекой прижалась к его груди, обняла за шею. Так с ношей на руках он и вошёл в квартиру. Сняв только пальто и обувь с девочки, положил её на диван, укрыл пледом.
Затаив дыхание, некоторое время, он глядел на мирно спящую Сашку. Невинная и уязвимая, ещё совсем девочка… И всё же в груди Ефремова, что-то ёкнуло, отдаваясь ноющей болью, как всегда, когда он смотрел на неё.
С приглушённым вздохом мужчина присел на диван, рядом со спящей Сашкой. Осторожно с лица девочки отвёл тёмные пряди волос и провёл пальцем по изящному овалу лица. Он поймал себя на мысли, что испытывает желание узнать, почувствовать вкус нежных губ Александры.
Резко отдёрнул руку, словно обжёгся, быстро встал. Ощущения путаницы и паники нахлынули новой волной. Виктор не понимал, что на него вдруг нашло. Он испугался своего открытия. Его тянуло к Сашке, но не как к сестре или дочери.
— Ерунда какая-то, — вслух сказал Ефремов выходя из комнаты, ощущая себя развратником, испытывающим вожделение к чистому юному созданию.
На кухне не включая свет, он долго стоял и смотрел в окно, выкуривая одну сигарету за другой. Глухую тишину нарушали капли воды. Они вытекали из плохо закрытого крана и падали на грязную посуду, сваленную в раковине, издавая стук.
