Строго глядя на горничную, Софи потребовала объяснений, но девушка, служившая у них в доме уже два года, в ответ только широко раскрыла глаза и прошептала:
– Не могу сказать, мэм.
Софи тяжко вздохнула. Было очевидно, что кто-то запугал бедняжку.
Отпустив горничную, Софи вновь стала расхаживать по комнате, пытаясь найти ответы на бесчисленные вопросы, терзавшие ее весь день.
Она много лет мечтала о возвращении Гарета, но даже в самых безумных фантазиях не представляла вчерашней сцены. И все же при виде Гарета, пусть свирепого и грозного, она поняла, что старые чувства вернулись к ней. Но оставались и чувства к Тристану.
– Господи милостивый, кто из них мой муж? – пробормотала Софи.
Действительно, которого из них она хотела в мужья?
Софи не могла ответить на этот вопрос и потому еще больше терзалась.
Закрыв глаза, она вспомнила, как боролась с собой, чтобы не броситься в объятия Гарета. В прошлом она всегда чувствовала себя в безопасности, когда он обнимал ее. Будет ли так и сейчас? Найдет ли она покой в его объятиях, такой покой, который неизменно обретала в объятиях Тристана?
Софи опасалась, что этого больше не будет. И к тому же… Ведь Тристан по-прежнему ее муж, не так ли? Она не может упасть в объятия другого на глазах у Тристана. Это убьет его. И ее тоже.
Стоя у подоконника, Софи выглянула на улицу. Обитатели Мейфэра, как обычно, занимались своими делами. За деревьями, служившими оградой их дома, катились экипажи и ритмично цокали подковы лошадей. А в воздухе уже запахло зеленью ранней весны, но сейчас ей было не до этого.
О Боже, а что, если Гарет попытается разлучить их с Тристаном? И как он, Гарет, может вести себя подобным образом? Он ворвался к ним в дом, хотя перед этим отсутствовал восемь лет. И ведь он покинул их! А теперь ожидает, что она бросится ему на шею?..
Она страдала из-за него. И Тристан страдал. А дочь Гарета никогда не знала отца. Как же он допустил, чтобы такое произошло? Человек, которого она помнила благородным, честным и любящим, переменился неузнаваемо. Что случилось с ним? Почему он сбежал от семьи? Неужели во всем виноваты ужасы войны? Что ж, она слышала, что некоторые даже сходили с ума после жестоких боев…
Поежившись от внезапного озноба, Софи закрыла окно. Уличные звуки затихли, и комната снова погрузилась в тишину. В очередной раз вздохнув, Софи опустилась в старинное кресло. Гнев, радость, возбуждение, беспокойство за рассудок Гарета и страх за будущее их с Тристаном супружеской жизни – все эти чувства ошеломляли ее и лишали способности думать.
Сделав глубокий вдох, Софи постаралась взять себя в руки. Если она позволит себе распуститься, это не доведет до добра. Нет, ей нужно выбраться из этой комнаты и поговорить с мужем, вернее – с мужьями. И надо понять, чего хочет Гарет, а также узнать, что случилось с ним и почему он так неожиданно решил вернуться.
И конечно же, следовало составить план дальнейших действий.
Из задумчивости Софи вывел скрип открывшейся двери.
– Тристан! – Она бросилась ему на шею.
Он сжал ее в объятиях и погладил по спине. И как всегда, его сильные руки давали ей утешение.
– Как ты, Софи?
– Все хорошо.
Она немного отстранилась, чтобы взглянуть на него, и невольно вскрикнула. Лицо Тристана распухло, и одна щека была залита огромным фиолетовым синяком.
Софи нерешительно потянулась к его щеке. Он сегодня так и не побрился – неслыханное упущение со стороны щеголеватого и всегда аккуратного Тристана.
– Нужно показать это доктору, дорогой.
– Пустяки. – Он пожал плечами.
– Ну… тогда я попрошу миссис Крам, чтобы приготовила тебе мазь.
– Синяк – это наименьшая из наших бед, – со вздохом ответил Тристан.
Софи судорожно сглотнула и тут же засыпала мужа вопросами:
– Где он? Ты говорил с ним? Что случилось? Где ты был весь день? Дети в безопасности?
– Не думаю, что они встречались с Гаретом, если ты именно это имеешь в виду. Я даже понятия не имею, знает ли он об их существовании.
Тристан оглянулся на открытую дверь. С порога на них таращился рослый незнакомец с глазками-пуговками.
Снова повернувшись к жене, Тристан тихо проговорил:
– Гарет уехал, но он вернется. Он поехал к Энсли.
Что ж, ничего удивительного… Ведь Энсли был их поверенным. И все же Софи стало не по себе, и она мысленно помолилась, чтобы визит к Энсли не имел к ней никакого отношения.
– Возможно, он решил поскорее уладить вопрос с титулом и землями. Хотя, наверное, уместнее было бы, если бы вы позаботились об этом вместе. Надеюсь, Тристан, ты не собираешься оспаривать его притязания.
– Конечно, нет, дорогая.
– Тогда в чем же дело? – Софи охватили дурные предчувствия. – И вообще, что здесь происходит?
– Он нанял целую армию проходимцев. Они вооружены и расставлены у всех выходов. Один из них сообщил, что им приказано стрелять на поражение, если кто-то попытается выйти из дома.
Софи в ярости стиснула зубы. Этот дом – ее владения. И при мысли о том, что Гарет взял дом штурмом, как вражескую крепость, а затем позволил своим наемникам тут наводнить все коридоры, кровь Софи закипела.
А Тристан шепотом добавил:
– Почти весь день пришлось уговаривать парня, стоявшего на страже у моей двери, чтобы позволил мне выйти.
Софи хотела спросить, как ему это удалось, но человек, стоявший у ее двери, не таясь, подслушивал их разговор. Что ж, Тристан, вне всякого сомнения, пустил в ход свое прославленное обаяние. Или же просто подкупил стража.
Она обняла мужа и прошептала:
– Знаешь, он очень изменился.
Да, Гарет стал совсем другим человеком. И дело не в том, что он оттащил от нее Тристана и попытался избить его – чего-то подобного можно было ожидать и от прежнего Гарета. Однако поражало его странное отчуждение, жестокие слова и абсолютно бесстрастное лицо, с которым он покидал гостиную. Он казался расчетливым, жестоким, непроницаемым. Очень опасным человеком.
– Да, верно, – кивнул Тристан. – Он стал… холодным.
Софи со вздохом закрыла глаза. Что ж, возможно, Ватерлоо… и время действительно изменили душу Гарета. Но нужно смириться с реальностью, смириться с тем, что ее бывший муж уже не тот человек, которого она со слезами провожала много лет назад.
Тут Тристан крепко обнял ее и прильнул губами к ее губам. «А ведь раньше он не целовал меня при слугах», – подумала Софи (она знала, что угрюмый наемник Гарета наблюдал за ними). Но после всего случившегося Софи не могла волноваться по такому поводу. Да и Тристан сегодня был сам не свой. А в его прикосновениях и ласках чувствовалось какое-то отчаяние… Он держал ее так, словно боялся отпустить, а целовал – как в последний раз.
