– Откуда я знаю… – медленно сказала Серена, думая о блюдце, которое исчезло неизвестно почему, но решила ничего не говорить об этом сестре, потому что она и так была слишком расстроена.
Кто-то позвонил в дверь, и они обе подпрыгнули от неожиданности. Звонок был очень резкий. Стакан виски дрогнул в руке Мелинды.
– Это всего лишь звонок. Звонок в дверь, – успокоила сестру Серена.
Она пошла в холл открыть дверь. Ну разумеется, это муж Мелинды. Высокий и очень худой, черты лица правильные, а само лицо тоже удлиненной формы, как и его гибкая, подвижная фигура. Сейчас его светлые волосы с едва заметными проблесками седины были зачесаны назад, как будто он провел по ним руками по меньшей мере раз сто. Серена и Джефф понимали друг друга, за исключением того, что он, как и ее сестра, считал, что она тратит свою жизнь на пустое занятие.
– Джефф, – улыбнулась Серена, открывая дверь, – входи.
– Мелинда у тебя?
«Странно, почему он спрашивает?» – подумала Серена, машина ее сестры стояла перед домом, и он не мог не видеть ее.
– Да.
Он вошел в холл. Мелинда повернулась… Секунду-другую они молча смотрели друг на друга, затем Мелинда залилась слезами и бросилась к мужу. Это напоминало сцену из «мыльной оперы».
– Джефф, – всхлипнула Мелинда, глядя на него.
– Давай поедем домой. Вместе, – предложил Джеффри.
Мелинда кивнула, глядя на мужа так, словно ни за что на свете не хотела расставаться с ним.
– Ты знаешь? – спросила она.
– Конечно. Я уже был в полиции.
– В полиции?
– Конечно.
– Джефф…
– Мелинда, я очень устал. Поедем домой.
– Джефф, она была такая дрянь. Дрянь…
– Но она не заслужила подобной смерти, – возразил Джефф.
Мелинду, казалось, успокоили его слова.
– Моя машина… – начала она неловко.
– Если хочешь, – предложила Серена, – заберешь ее в воскресенье. Может быть, мы пообедаем вместе? А потом ты заберешь машину.
Мелинда расслабилась.
– Ты хочешь пригласить всю группу?
– Нет, только свои. Хорошо?
– Конечно, с удовольствием, – кивнул Джефф. – Только свои. – Он нахмурился. Это выражение вошло в их лексикон еще в те далекие годы, когда он начал ухаживать за ее сестрой, а Серена училась в последнем классе школы. Ни уже тогда она обогнала сестру по росту. – Ты уверена, что у тебя нет других планов?
– Да, и хочу, чтобы вы оба приехали ко мне в воскресенье.
– Чудесно. – Снова взглянув на жену, Джефф взял ее за руку и повел к дверям. В последнюю минуту Мелинда повернулась и крепко обняла Серену.
– Я люблю тебя, – сказала она.
– Я тоже люблю тебя, – отозвалась Серена.
– Если я понадоблюсь, я всегда рядом.
– Я тоже, – улыбнулась Серена. – Ты знаешь это. Если тебе будет тяжело одной, если ты захочешь поговорить…
– До воскресенья! – воскликнул Джефф. – Никто не имеет права покидать город или…
– Или умереть, – буркнула Мелинда, снова обнимая сестру на прощание. Они ушли, Серена осталась одна.
В этот вечер Серена поймала себя на том, что дважды проверила, хорошо ли заперта входная дверь.
Она провела какое-то время, читая сценарий, потом бесцельно бродила по дому. Наконец она поняла, что ищет, чем бы заняться. Чувство тревоги не оставляло ее…
Она нашла в холодильнике бутылку шабли. Налила большой бокал, хотя и не с такой одержимостью, как Мелинда часом раньше. Подойдя к окну, задумчиво посмотрела на патио и бассейн. Картины дня как кинолента мелькали перед ее глазами. Ужасный день. И потом… ее сестра.
Мелинда действительно странно вела себя, или ей показалось? Вполне возможно, потому что все, что случилось сегодня, выходило за рамки привычного.
Постояв у окна, она задрожала и быстро отошла. Она любила бассейн и патио, вся территория виллы была обнесена высоким забором. Но ей почему-то показалось, будто она стоит у всех на виду и кто-то наблюдает за ней.
Она задернула тяжелые шторы и поняла, что ощущает… страх.
Глупости! Все двери заперты, а на окнах сигнализация. И все же… все же…
Она вспомнила, как Мелинда встретила Джеффри, как бросилась к нему… И как они стояли, обнявшись. Вдвоем легче пережить все испытания.
Она завидовала. Она хотела бы, чтобы…
«Нет, не думай о нем. Пошел он…»
Но, несмотря на все запреты, она почувствовала, как вспыхнули ее щеки при мысли о том, как хорошо ей было с ним. «Иди вперед, будь сильной и справедливой, ты имеешь право!» И еще она вспомнила, как он привез ее домой в тот первый раз, и как вошел, и как ни с того ни с сего одежда вдруг полетела на пол, и она ощутила жар его плоти.
Она тогда почти ничего не знала о нем: ни о его семье, ни о том, есть ли у него вообще семья. Не знала, что он делает в свободное время, какой кофе любит… Шторы в гостиной были широко открыты. Он осмотрел ее дом, потому что она в то время нервничала из-за «хичкоковских убийств», и успокоил ее. Сказал, что она может чувствовать себя дома в абсолютной безопасности и нет повода для беспокойства. И потом… он дотронулся до нее. Стоило ему коснуться ее, как она запылала… И его руки… и его губы касались ее тела, и его вопрос: «Ты… все хорошо?» И ее ответ: «О мой Бог, да…» И в ту же секунду он прижался к ней, и она ощутила его возбуждение… Все хорошо? Да. Да. Она готова была умереть…
Прежде она не совершала ничего подобного. Никогда. Она всегда старалась воздерживаться от секса, пока не убеждалась, что отношения устраивают ее. Поэтому, видимо, и вышла за Энди. Но Лайам не знал этого или не верил в это, потому что стоило актрисе пожать руку мужчины, как журналы уже трубили на весь свет о бурном романе. На то и Голливуд!
«Это лучший секс, который ты когда-либо имела», – нашептывал ей внутренний голос.
Ей особенно не с чем было сравнивать, что бы ни говорили завистники! Энди не в счет. У него был вечный роман с самим собой.
– Еще вина! – пробормотана она вслух и направилась на кухню. – Хочу много, много вина, – шептала она.
После очередного бокала она обратилась к холодильнику:
– Пошел он в задницу, козел!
Шикарный «козел», темноволосый и темноглазый. Сложенный как бог, мускулистый, загорелый и упрямый. И уверенный в своей правоте, и заботливый до… и…
Все. Он ушел.
Виной всему ее расписание. Тогда он был полицейским, его могли вызвать в любую минуту. Но ведь быть копом почетно и ответственно – это его слова. А она просто актриса. Ее работа – сплошное притворство…
Она подняла бокал, чокнулась с холодильником.
– Кончай с этим, детка, пошел он к черту! И если бы он сейчас вдруг появился здесь, я бы сказала именно это!
Все, что произошло сегодня, было не просто трагическое, ужасное, печальное событие… Это было… странно. Так странно, что не укладывалось в голове.
