— Бросай оружие, последний раз предупреждаю.
— Сначала тебе придется застрелить меня.
— Не доводи меня до этого! — со слезами в голосе закричала Диди.
— Я не выпущу этого ублюдка.
— Дункан, брось пистолет!
— Черта с два.
— Дункан, не надо!— закричала Диди.
— Встретимся в аду, Савич.
— Не надо, не надо, — завизжал Савич. — Я… я убил Морриса.
В ту же секунду в кабинет ввалились несколько полицейских в форме. Впереди всех бежал детектив Уорли.
— Как не стыдно, Савич. Теперь тебе крышка.
Полицейские ринулись к столу и окружили преступника. Дункан сунул пистолет за пояс.
— Ему нужен врач, — сказал он. И бросился через комнату к Элизе, обнял ее двумя руками. — Ты в порядке?
Она прижалась к нему и слабо кивнула.
— Я не ожидала, что он наставит на меня пистолет.
— Господи, и как только я позволил тебе сюда прийти. Еще пара секунд и…
Она прижала пальцы к его губам, чтобы он замолчал.
— Но ведь ты успел. Я знала, что ты успеешь.
Он крепко прижал ее к себе, отпустил и повернулся к Уорли.
— Какого черта ты так долго ехал! Диди меня чуть не пристрелила. Я почти все патроны истратил, пока тянул время. Думал, она точно выстрелит.
— Пробки на дорогах, сам понимаешь, — заявил Уорли. — Ты мне велел дожидаться ее звонка, вот я и не выезжал.
Диди потрясенно смотрела на них. Особенно на Дункана.
— Ты ему велел дожидаться моего звонка? Когда? О чем вы говорите? Что происходит?
Уорли передвинул зубочистку из правого угла рта в левый и сказал:
— Ух, как она рассердилась. Да, Дунк, придется тебе объясняться. Не завидую. А мне пора за ордером на обыск. Скоро буду. — Он вышел из кабинета, чтобы позвонить по мобильному.
Диди в упор смотрела на Дункана:
— Когда ты ему позвонил?
— Из дома, когда забирал эту пушку.
— Признайся честно, ты ведь все равно бы не выстрелил?
Он покачал головой:
— Нет. Но мне было необходимо, чтобы ты поверила в обратное.
— Зачем?
— Чтобы убедить Савича — я на грани срыва. Для этого ты должна была действовать так же убедительно, как я.
— И ты меня использовал.
— Я полагался на твою профессиональную честность и приверженность правилам.
— Все это вранье.
— Ты права, — признался он. — Все это вранье. Я тебя использовал.
— Как ты мог мне не доверять?
— Я доверял, Диди. Верил, что ты все сделаешь правильно, так оно и вышло. Я знал, что ты вызовешь поддержку. И велел Уорли быть наготове.
Она кивнула на Элизу:
— А с ней что?
Дункан нагнулся и подобрал с пола сумочку Элизы.
— Он обыскал меня, но, к счастью, не догадался заглянуть в сумочку, — сказала она, вынимая маленький магнитофон и передавая его Диди. Та во все глаза уставилась на него.
— Бабушкин. Но работает отлично, мы проверили. — Он повернулся к Элизе. — Я подоспел в тот момент, когда он рассказывал об их с судьей махинациях. А что про Наполи?
— Из-за него он хотел меня убить. Сказал, убить свидетеля всегда удобнее, чем заключать с ним сделку. Как и Наполи, я была тем концом, который нужно спрятать. Весь разговор записан.
— Подождите, — подняла руку Диди. В ее взгляде, обращенном на Элизу, сквозило восхищение. — Ты пришла сюда и рассказала Савичу о том, что видела на мосту?
— Таков план. Дункан был против.
— Против — это мягко сказано.
Она нежно улыбнулась ему, потом сказала Диди:
— Иначе было нельзя. Ты не верила мне с самого начала. И вместо того чтобы разубеждать тебя, я уговорила Дункана тебя разыграть. Мы решили, что ты легко поверишь в мое предательство.
Диди помолчала, раздумывая.
— И этот разговор между вами — кто важнее, Лэрд или Савич, — вы тоже для меня разыграли?
— Да. Так же как и рукоприкладство с судьей, — сказал Дункан. — Хотя я с удовольствием оттаскал его за яйца.
— Откуда ты знал, что я приеду сегодня в дом твоей бабушки?
— Мама оставила мне сообщение на телефоне. Хотела проверить, правильно ли она угадала. Я знал, что ты приедешь. Мы с Элизой заранее обговорили, как себя вести.
Хотя Диди еще была возмущена тем, как ловко ее провели, поступок Элизы по-настоящему восхитил ее.
— Ты рисковала жизнью, когда пришла к Савичу одна.
— И еще раз рискнула бы. У меня в этом деле собственный интерес, не забывай. Мой брат.
— Да, но для этого требуется мужество, — сказал Диди. — Честно говоря, я подумала… ну…
— Я знаю, что ты подумала. И все понимаю.
— Я тоже. Я должна перед тобой извиниться.
— Вовсе нет. У тебя не было совершенно никаких причин мне верить.
В ответ Диди порывисто обняла Элизу. Затем сказала Дункану:
— А ты, напарничек, вел себя как засранец.
Тот не успел ответить. Он увидел, что один из полицейских зачитывает Савичу его права.
— Подожди. Надо воздать почести.
Савич все еще сидел в рабочем кресле. Ему надели наручники, кто-то обвязал кровоточащую ладонь носовым платком. Рана явно причиняла ему сильную боль. Но Дункана это нисколько не тронуло. Он думал о жертвах Савича, которых тот запугал или убил. И с каждым зачитанным пунктом Дункану становилось легче на душе.
— Ты бы никогда не выстрелил в шестой раз, — фыркнул Савич.
— Эй, Бобби, — почти пропел Дункан. Он знал, что Савич ненавидит эту уменьшительную форму своего имени. Поэтому и выбрал ее. — Несколько минут назад ты не был уверен на этот счет. Визжал, как баба.
— Это признание ничего тебе не даст. Оно сделано под давлением. И твоя хулиганская выходка пойдет коту под хвост.
— Ошибаешься. В любом случае я здорово повеселился.
— Хотел произвести впечатление на свою новую подружку. — Он искоса посмотрел на Элизу, потом криво улыбнулся Дункану. — Она тебе в рот дает?
Дункан недобро сощурился.
— Знаешь что, Савич? Ты все еще бесишь меня. Может, ты прав? Может, это признание никуда не годится? Сдается мне, ты пытаешься бежать из-под ареста.
Он выхватил из-за пояса пистолет, нацелил его Савичу в переносицу и спустил курок.
На следующий день Савич еще не отошел от пережитого шока. Вид у него был все такой же разбитый, как вчера, когда его в наручниках вывели из кабинета. Сначала его ненадолго отвезли в больницу, а следом — в изолятор, где он и провел ночь. Он лежал на койке и с дрожью вспоминал ту страшную секунду прощания с жизнью, смертельный ужас, который он сам столько раз пробуждал в своих жертвах.
— Оранжевый ему не идет, — заметила Диди.
Они с Дунканом сидели на галерее в зале суда и с интересом наблюдали, как Савича ведут на его место за столом адвоката, чтобы зачитать предъявленное обвинение. До этого он уже успел побывать на другом суде, где его обвинили в убийстве Мейера Наполи. Как и ожидалось, Стэн Адамс подал от лица клиента ходатайство о невиновности.
