До сих пор Диана считала, что её тошнит от работы из-за начальницы. Неизменно, стоило ей переступить порог аптеки, у неё портилось не только настроение, но и самочувствие, но сразу становилось нормально, как только оказывалась дома.
Но сегодня она поняла, что дело серьёзно. Уже с утра стало знобить, голова кружилась так, что боялась упасть. Дожила до обеда и поняла, что вторую половину дня простоять у прилавка не сможет. Девочки с сочувствием на неё посматривали, но ничем помочь не могли, без разрешения начальства.
И тогда Диана решила рискнуть, отпроситься с работы, тем более что было кем заменить. Но не зверь же, в конце концов, эта Анжела Леонидовна! Оказалось всё хуже, чем она могла себе представить.
– Ты думаешь, тебе всё можно! Ты совсем стыд потеряла! – начала орать начальница, как только услышала, чего хочет Диана, – Понаехали из провинции и качают права, устраивают личную жизнь! А тут годами работаешь, как проклятая! Тебе дали работу, так работай. А ты всё придумываешь, как отсидеться, чтобы за тебя всё делали!
Из-за крика Диана не особо понимала, в чём её вина, что она такого сделала, понимала только одно: ей плохо, очень плохо.
– Так вы меня не отпустите? Мне действительно плохо.
– Отпущу, – внезапно спокойно произнесла Анжела Леонидовна, – Но учти: если ты сейчас уйдёшь, можешь не возвращаться. А если тебе нужна работа – иди и работай.
– Я так понимаю, что уволена.
– Понимай, как хочешь. Я всё сказала. Пошла из моего кабинета!
– Хорошо. За документами придёт мой муж, – твёрдо проговорила Диана, гордо вскинув голову. Любому унижению есть предел.
– Пошла вон! – снова гаркнула начальница.
Диана на ватных ногах вышла из аптеки. Адреналин, бушующий в крови и поддерживающий её всё время, пока собирала вещи и прощалась с девочками, с которыми успела подружиться, отступал. И теперь чувствовалась одна одуряющая слабость. Может, зря она пошла в кабинет? Доработала бы как-нибудь смену, не умерла бы. Те более что симптомы плохого самочувствия снова начали отступать, как только подошла к дому. Осталось только плохое настроение. Оно и выплеснулось в слезах, стоило увидеть Олега и услышать его заботливое «что случилось?»
– Олег, меня уволили с работы! Я не понимаю, за что. Я плохо себя чувствовала, хотела отпроситься, а она накричала, сказала, если уйду, могу не возвращаться, – сквозь всхлипы объясняла Диана.
– Ну, и чего ты расстраиваешься? Если начальник несправедлив, зачем на него работать? Я тебе говорил о собственном деле. Ты будешь сама себе начальник, и никто не будет на тебя кричать. Мы завтра же сможем поехать посмотреть помещения.
– Олег, но это же сколько нужно затрат! Впереди свадебный банкет, на него тоже куча денег нужна, наверное! А мы ещё не женаты, чтобы ты так на меня тратился.
– Не на тебя, а на нас. До свадьбы неделя, да и что значит штамп в паспорте, если я давно считаю тебя своей женой? Успокойся, всё наладится, не стоит это твоих слез. А начальница просто тебе завидует. У тебя семья, а у неё ничего нет, кроме работы.
– Но… но ведь у меня тоже ничего не было! – заливаясь слезами, пробормотала Диана.
Нежный голос Олега, его убаюкивающие объятия совсем расклеивали её, и вместо того, чтобы успокоиться, она начинала рыдать ещё больше, уже и не понимая, отчего плачет.
Наконец рыдания стихли. Олег ссадил её с колен, усадил на диван, принёс воды. Когда она выпила и протянула стакан обратно, он даже не заметил это. Сидел напротив в глубоком кресле и внимательно смотрел на неё. Диана поставила стакан на столик.
– Ана, ты беременна? – вдруг спросил Олег.
– Что? – она удивлённо на него посмотрела.
– Я спросил: ты беременна? – чётко и твёрдо повторил вопрос Олег.
– Я не знаю… я не задумывалась.
– Задумайся! – потребовал Олег.
– Ты знаешь, вполне возможно… Последние две недели были такими сумасшедшими, совсем вылетело из головы, что я пропустила эти дни, но задержка может быть по разным причинам: стресс, плохое самочувствие…
– Что нужно, чтобы ты сказала с уверенностью? – перебил её Олег.
Диана почему-то почувствовала себя неуютно:
– Нужно сделать хотя бы тест.
– У тебя он есть?
– Нет.
– Странно, испорченные презервативы есть, а теста нет. Плохо подготовилась.
– Если хочешь, я схожу, куплю.
– Хочу, – бросил Олег, не сдвигаясь с места.
Диана поднялась с дивана и на каком-то автопилоте вышла из квартиры. Единственная мысль, которая её беспокоила: открыта ли соседняя аптека, так как в свою заходить не хотелось, хоть она и ближе. Эта банальная мысль заглушала другую, пытающуюся настойчиво пробиться в голове: «он не рад». Диана гнала её от себя, объясняя просто: «показалось».
Вернувшись, она застала его в том же кресле, в той же позе. Не стала ничего говорить, прошла в ванную. Через несколько минут снова уселась на диване, срывающимся от восторга голосом, сдерживая улыбку, торжественно произнесла.
– Я беременна. Примерно три недели. Это произошло в первую неделю наших встреч, и то, что мы предохранялись последние дни, уже не имело значения.
Он молчал. Ни один мускул не дрогнул на его бесстрастном лице. А через какое-то время, когда Диане совсем стало страшно, заговорил. Но лучше бы молчал, лучше бы не слышать этого:
– Ана, выслушай меня. Только спокойно. Ты умная женщина, поймёшь. Ты должна избавиться от ребёнка.
Она охнула, судорожно втянув в себя воздух, и только шире распахнула глаза.
– Я знаю, как ты хочешь детей, – продолжал он отстранённым голосом, словно речь шла о желании купить платье, – Если ты действительно этого хочешь. Если поймёшь, что действительно не сможешь прожить без вазюканья с пелёнками, соплями, детским садом и подростковыми проблемами, мы возьмём ребёнка из приюта, я даже соглашусь на ЭКО от донора. Но этот ребёнок не должен родиться. Мой ребёнок не должен родиться, – поправился он.
– Но почему? – выдохнула Диана, – Ты же не возражал в начале нашей встречи!
– Да, не возражал, и это была моя ошибка. Ты хотела ребёнка, я хотел дать тебе то, что ты желаешь. И сначала я воспринимал этого ребёнка как твоего, только твоего. Пока не дошло, что это и мой ребёнок тоже. Что в нём будет течь моя кровь, заложены мои гены. А это очень плохая кровь и очень плохая наследственность. Я не хочу, чтобы в моей семье рос дебил, не хочу воспитывать идиота. Поэтому лучше, если он вообще не родится. По крайне мере, от меня.
– Но я хочу ребёнка от тебя! Мне тоже сначала было всё равно, главное, что это будет мой ребёнок. Но теперь я хочу, чтобы у него были твои глаза, твоя улыбка. Я хочу этого ребёнка! Твоего!
– Плохие гены важнее глаз и улыбки, пойми!
