– Спокойно, лейтенант! Я не вооружен. И вы, кстати, тоже.
– Я… О господи! – Она потрясла головой, чтобы прийти в себя. – Я в отключке.
– Я это уже заметил. Извини, что разбудил тебя.
– А ты почему не спишь? Почему в одежде? Сколько сейчас времени?
– Начало восьмого. Мне просто нужно было сделать несколько ранних звонков. И пока я сидел возле телефона, позвонили из больницы.
– Вебстер… – прошептала Ева. Прошлой ночью она так и не успела осведомиться о его состоянии, а теперь… «Наверное, уже слишком поздно», – с горечью подумала она.
– Он очнулся, – продолжал Рорк, – и, кажется, хочет повидаться с тобой.
– Очнулся? Он жив и очнулся?!
– Совершенно верно: и жив, и очнулся. Ночью ему стало лучше. Состояние до сих пор тяжелое, но стабильное, и врачи выражают… Как это они сказали? Ах да, «осторожный оптимизм»! Я отвезу тебя в больницу.
– Не стоит, я сама.
– Я настаиваю. Кроме того, если он подумает, что я охраняю свою территорию… – Рорк сжал кулак и похлопал костяшкам пальцев по ладони. – Это улучшит его настроение.
– Задница тебе, а не территория!
– Дорогая, твоя задница является моей самой заповедной территорией! На нее вообще никому ходу нет!
Ева фыркнула, сбросила одеяло и направилась в ванную, позволив Рорку всласть полюбоваться «его заповедной территорией».
– Буду готова через десять минут, – бросила она на ходу.
– Можешь не торопиться, – откликнулся Рорк. – Вряд ли он куда-нибудь убежит.
Однако она была готова только через двадцать, поскольку Рорк соблазнил ее чашкой крепкого горячего кофе, а она потом еще налила себе этого божественного напитка в пластмассовый стаканчик и взяла его с собой в машину.
За руль сел Рорк.
– Может, купим ему цветы или еще что-нибудь? – спросила Ева.
– Нет, не надо. Если ты подаришь ему цветы, он от такого потрясения может снова провалиться в кому.
– Какой ты у нас веселый малый! – хмыкнула она. – Особенно рано утром… Скажи, та фраза: «Сожри свои собственные глаза!» – это какое-то ирландское проклятье?
– Никогда такого не слышал.
– Выходит, прошлой ночью у тебя получился удачный экспромт. Да, что я раньше говорила, то и сейчас скажу: страшный ты человек!
– Если ты не в курсе, могу сообщить: я убил бы его за то, что он тебя ударил.
– Я знаю, – призналась Ева. – Но ты все равно не должен был приносить эту свою пушку. Разгуливать в общественном месте с запрещенным видом оружия! Знаешь, какой разнос мне за это устроят?
– А кто сказал, что пистолет был заряжен?
– А он был заряжен?
– Конечно, но об этом же никто не знает! Расслабьтесь, лейтенант, ведь это вы принесли пистолет в клуб.
– Нет, ты!
– Хорошо, придем к компромиссу: мы принесли его вместе. Идет?
– Ладно, черт с тобой. И еще один вопрос: что это за фигня относительно того, что в семье должен командовать мужчина, а жена должна быть всегда под рукой? Это ты просто такое шоу устроил?
– Ты поделишься со мной кофе?
– Нет! Так это было шоу?
– Ну, дай мне подумать… Просто я представил себе, как здорово было бы иметь маленькую тихую женушку, которая с утра до вечера хлопочет по дому, а когда я возвращаюсь после тяжелого рабочего дня, встречает меня с теплыми шлепанцами и стаканчиком виски. Славная картинка, да? – Рорк повернулся к жене и, увидев ее изумленное лицо, громко расхохотался. – Правда, потом я задумался над тем, через сколько дней эта тихая женушка осточертела бы мне до отвращения.
– Хорошо, что ты успел сказать это раньше, чем я вылила тебе кофе на ширинку! Но ты его все равно не получишь.
Когда машина въехала на территорию больницы, Ева повернулась на сиденье, чтобы лучше видеть Рорка.
– Мне потребуется несколько дней, чтобы закончить с Рикером и передать его в руки судебных психиатров, – сказала она. – Не понимаю только, для чего нужна эта психиатрическая экспертиза. Ведь невооруженным взглядом видно, что он спятил окончательно и бесповоротно!
– Да, несомненно, – кивнул Рорк. – Скорее всего он окончит свои дни в специальном дурдоме для психов-преступников.
– И поверь мне, это далеко не санаторий! Так или иначе, нам предстоит еще многих допросить, а также отыскать и конфисковать уйму различных фирм и прочей собственности, принадлежащей Рикеру. В основном эта работа ляжет на плечи Мартинес, но и мне еще придется повозиться. Если бы ты сумел немного отложить свою поездку в Олимпус, я бы смогла поехать с тобой…
Рорк подъехал к автостоянке и припарковал машину в длинном ряду других. Затем он выключил мотор и с удивлением посмотрел на жену.
– Я не ослышался? Ты готова по собственной воле взять несколько отгулов и съездить со мной на курорт? И мне не придется предварительно накачать тебя снотворным или оглушить?
– Я же сказала, что хочу поехать с тобой. Но если это создаст для тебя какие-то проблемы, мы…
– Цыц! Ни слова больше! – Он притянул ее к себе и поцеловал в губы. – Я буду ждать тебя столько, сколько нужно, чтобы только мы могли поехать вдвоем.
– Хорошо. Спасибо. – Ева вылезла из машины и потянулась. – Ой, смотри, эти распустились… как их там?
– Нарциссы, Ева, – напомнил Рорк и взял жену за руку. – Нарциссы. Ведь весна на дворе.
– Наконец-то и я это почувствовала!
Все так же держась за руки, они прошли по больничному коридору и оказались в палате Вебстера. Его лицо уже было не таким серым, как в последний раз, когда его видела Ева, но и здоровым румянцем Вебстер также не мог похвастать. Он лежал молча и неподвижно, и под сердцем у Евы снова зашевелился червячок страха, а хорошее настроение стало улетучиваться.
– Врачи вроде сказали, что он в сознании, – неуверенно прошептала она, и в тот же момент веки Вебстера дрогнули и приподнялись. Несколько мгновений его взгляд оставался невидящим, но затем, когда он сумел сфокусировать его на пришедших, в глазах Вебстера вдруг вспыхнула веселая искорка.
– Привет, – сказал он, и Еве пришлось сделать шаг к постели, поскольку голос раненого был едва слышен. – Ты могла не приводить сюда своего сторожевого пса. Сегодня я слишком слаб, чтобы приставать к тебе.
– В этом отношении ты никогда не представлял для меня опасности, Вебстер.
– Увы, я это знаю. Спасибо, что заехала.
– Не стоит благодарности, я просто проезжала мимо.
Вебстер рассмеялся, но тут же стал задыхаться и секунд десять лежал молча, пытаясь восстановить дыхание.
– Глупый ублюдок! – проговорила Ева с такой страстью в голосе, что на лице Вебстера появилось озадаченное выражение.
– Чего? – просипел он.
– Ты что же, думал, я сама о себе позаботиться не могу? Думал, я нуждаюсь в том, чтобы какой-нибудь кретин из отдела внутренних расследований сбил меня с ног и подставил грудь под нож, который предназначался мне?
